-    При-ветствую вас на борту Олииииимпуса, лучшего в своем роде передвижного средства компании «Гуд Трамп»

-    Машинерия, - прошептала Тальпа.

-    Дурной разум, - в очередной раз повторил странник.

  Рыцарь же не стал озвучивать свои мысли. Ведь оба имени были ему совершенно незнакомы.

- Итак, наше путешествие начинается. Время в пути - один час пять минут, расстояние, которое мы преодолеем, без малого составит сто десять миль. А что бы вы не скучали, предлагаем вам различные прохладительные напитки. При-ятного путешееееествия.

   Не успел голос произнести последнее слово, а в верхней части дальней стены, в сторону которой были направлены кресла, появились небольшие оконца. Матовые заслонки убрались внутрь, и к гостям, по ленте, прибыли бокалы и пузатый хрустальный графин.

    Дар недоверчиво покосился на столик, нахмурился. Зато Тальпа недолго думая потянула руку, но странник резко остановил ее.

-    Что-то не так?

-    Все замечательно, - произнес он одними губами.

 Землеройка пожала плечами, и решила дождаться более внятного объяснения. Но странник так ничего и не ответил, потому что неприятный голос вновь обратился к пассажирам.

 - Вижу вы слегкаааа заскучали... - пауза, -   а это недопустииииимо. Мы создаем максимаааально комфортные условия для каждой поездкиииии. Так что приведитееее кресла в исходное положениееееее, в скором времениииии вас ждет незабываемое предстааааавление.

   Створки мгновенно задвинулись, а вместо огромного панно, на стене возник широкий алый занавес.

-    Напоминает шарманку бродячих балаганщиков, - откликнулся Густав.

-    Надеюсь, ты ошибаешься, - нахмурился странник.

 Тем временем из динамиков расположенных в дальних углам комнаты донеслась барабанная дробь, которую сменили звонкие трубы - заедая и проглатывая звуки  заиграла  протяжная мелодия.

-    На-чинаем, - напомнил о себе голос.

   Плотный занавес принялся не спеша складываться в гармошку. Слегка заело на середине, но механизм справился с неисправностью. Верхняя струна натянулась, и щелкнула, полотно исчезло в глубоком желобе.

  Музыка слегка притихла. Вспыхнул яркий свет софитов вырвав из полумрака сцены маленький столик, где стоял старый граммофон. Потертая коробка с ярко-желтым рупором. Теперь стало понятно откуда исходит эта старая, заезженная до дыр трескотня.

-    Что это такое? - с придыханием спросила Тальпа. Причем сделала это настолько тихо, что ее услышал лишь странник.

-    Демонстрация превосходства. Дурной разум иначе не может.

  Больше он не успел произнести ни слова - началось обещанное представление.

  На сцене появилась одинокая механическая игрушка: большеголовая, с длинным носом и ушами. Перебирая ногами, она добралась до столика с граммофоном. С легкостью запрыгнула на верх, - и к всеобщему изумлению, - умудрилась поменять пластинку. После чего быстро удалилась за кулису.

   Тишину нарушила новая мелодия. Была она тихая и неспешная, скрипки осторожно сменили флейты и под затихающее адажио на сцену вышли главные герои.

  Возможно это был дурной сон или наваждение. Впрочем, странник был уверен, что перед ними очередное проявление болезненного мира.

   Оба мальчик выглядели невероятно изможденными: головы опущены, руки весят плетью. Правда представлению это несколько не мешало. Их конечности обвивали вполне различимые веревки, исчезающие где-то под потолком. Именно там и находился незримый кукловод.

     Густав открыл было рот, чтобы сравнить увиденное с уличным шутовством, слишком уж жалко выглядели живые куклы, но подобрать слова так и не смог.

   Неведомый кукольник подвел детей друг к дружке и заставил поклониться. Со стороны это выглядело как приветствие двух случайных знакомых. Затем актеры стали изображать интересный разговор. Их руки взлетали вверх что-то жестикулируя, а закрытые рты слегка приоткрывались благодаря все той же веревке обвивающей подбородок.

  В этот момент с потолка спустилась задняя декорация. Наспех созданная картина - дремучий лес и стены небольшого города на фоне которых возвышается одинокая гора.

  Один из актеров указал на ее пик, туда где выцветшие небеса обнимали снежную вершину. Второй лишь нехотя отмахнулся.

  В этот момент вновь заиграла музыка, наполненная сомнением и тревогой. Заголосили трубы, замаршировали барабаны. Звук вырывающийся из рупора был красноречивее всяких слов. На пик вершины сверху нанизали красную шапку, изображавшую лаву и огненное безумие. Актеры схватились за головы и стали кивать ими, словно нерадивые болванчики.

   Рисунок надвигающейся опасности стал постепенно заполнять собой всю декорацию. Марионетки продолжали изображать волнение. Потом их руки вновь дернулись - по всей видимости это был призыв о помощи.

 И помощь пришла.

 На сцене возникла еще дюжина актеров. Они дергались, крутились на месте и в панике раскрывали немые рты.

    Наконец представление приблизилось к своей кульминации. Музыка стала не просто волнительной, она превратилась в один огромный нарыв. Трубы и мощный органный вой сделали свое дело.

   Задняя часть декорации затряслась и сверху, в один миг, рухнула новая. Именно рухнула, без всяких страховок, креплений и вспомогательных тросов.

  Теперь гора была объята пламенем и дымом. А внизу, виднелись остовы разрушенного города.

   Это был своего рода сигнал. Актеры, исполняя прихоть кукловода, принялись играли отчаянья, пока на сцене не появился очередной персонаж, заметно выделявшийся на фоне других своим шикарным костюмом. Среди мешковатой одежды, его черный плащ и широкополая шляпа смотрелись довольно эффектно.

  - Очень похож на тебя,  - раздался вкрадчивый шепот землеройки.

   Дар заметно дернулся и неуверенно кивнул, продолжая заворожено смотреть на сцену.

  Оказавшись в центре событий, разодетый герой начал предлагать свои идеи по спасению. Повинуясь нити его тонкая ручка вздымалась вверх указывая то налево, то направо. Присутствующие на сцене, молча кивали головой, полностью соглашаясь с предложенным решением.

    Актер в широкополой шляпе обернулся лицом к зрителям, а вместе с ним и все остальные дети. Свет софитов сделался ярче, и стало видно что у всех кто присутствовал на сцене отсутствуют глаза. Вернее сказать, глаза были закрыты, а на веках, краской, нарисованы огромные зрачки. До этой минуты, в полумраке сцены, они были не заметны и казались чем-то естественным. Но вспыхнувший свет раскрыл одну из тайн актеров. Дети не были обессиленными или излишне вялыми - они просто спасли.