На улице накрапывал мелкий, но противный дождик. Слава уехал с оказией на совхозном автобусе в райцентр за материалами по пропавшим, а Андрей Иванович решил сходить пообедать. Взятый из дома «сухпай» подходил к концу, да и хотелось чего-нибудь горячего. Выйдя из общежития, он осмотрелся. Напротив здания зеленел сильно заросший лесок. С березы за следователем внимательно наблюдала галка. Видно было, что накрапывающий дождик ей совершенно нипочем. По мокрому асфальту, страдальчески глядя на туфли, он дошел до желто-коричневого здания столовой. Зайдя внутрь и оценив выбор блюд, поставил на разнос тарелку красного борща, тарелку гуляша с рисом и стакан компота.

– Это все? – спросила сидевшая на конце раздаточного стола крупная женщина в замызганном белом халате и чём-то, напоминающим чепчик, на голове.

– Да.

– Гуляш с рисом, борщ по-украински, компот. Хлеб будете брать?

– Можно пару кусочков, – подумав, согласился следователь.

– А талоны у вас есть?

– Какие еще талоны?

– Должны быть талоны на питание.

– А просто за деньги нельзя?

– Можно, но нужны талоны.

– У меня где-то есть продовольственные талоны, – полез в карман следователь.

– Продовольственные тут не пойдут. Нужны на обед талоны.

– Где их взять?

– Зайдите в контору, – кассирша махнула рукой в сторону окна, – вон то крыльцо. Там в бухгалтерии получите. Свой обед пока можете на разносе оставить – тут никто не возьмет.

Андрей Иванович вышел из столовой, перешел мокрый асфальт, едва не угодив в глубокую лужу, и по влажной траве подошел к конторе. Справа, перпендикулярно, стояло здание почты, перед которым была большая клумба, густо заросшая цикорием. Поднялся на кирпичное крыльцо, распахнутая дверь была подперта половинкой кирпича. Бухгалтерия скрывалась за второй дверью по правой стороне, окрашенной ярко-зеленой краской.

– Здравствуйте, – войдя в комнату, поздоровался он.

– Здравствуйте, Андрей Иванович, – дружно поздоровались пять женщин, сидевших за заваленными бумагами столами.

– Я хотел бы получить талоны на питание. К кому мне обратиться?

– Вообще, надо к главбуху, но она сейчас в отгулах… Сами понимаете, – сказала женщина с длинным носом и длинными черными волосами, которую следователь про себя окрестил «Гусыня».

– Точно, мать жертвы – главбух, – мелькнула в голове стремительная мысль.

– Понятно.

– В любом случае, вам надо к директору обратиться. Как выйдите из комнаты так увидите красную дверь – направо от нашей. Там его кабинет.

– Спасибо.

Выйдя, он прошел в указанную дверь. За ней оказалась небольшая приемная без окон, в которой сидела кудрявая секретарша и печатала на машинке. Вдоль стены напротив стояли три разнокалиберных стула для посетителей.

– Здравствуйте, – следователь поздоровался со странно знакомой секретаршей.

– Здравствуйте, – не отрываясь взглядом от документа, ответила секретарша и продолжила с силой стучать по клавишам.

Повисла пауза, прерываемая только сухим треском допотопного механизма и жужжанием лампы дневного света.

– Скажите, к директору можно?

– Вы по какому делу? Вам назначено?

– Нет, не назначено. Я, можно сказать, по личному делу.

– По личным вопросам прием в понедельник, с 13 до 14 часов.

– Скажите, а по-другому никак нельзя?

– По-другому? – она наконец подняла взгляд. – Вы же государственный человек, а предлагаете нарушить порядок.

Смущенный следователь опустил глаза, не зная, что сказать.

– А что вы хотели?

– Понимаете, я пошел в столовую… Хотел пообедать, а мне сказали, что без талонов нельзя.

– Правильно вам сказали! Без талонов нельзя. Идите в бухгалтерию и получите талоны.

– В бухгалтерии меня к директору направили.

– Правильно. Главбух готовится сына хоронить, ее нет – надо идти к директору.

– Вот я и пришел…

– Что вы там взяли? Гуляш, рис, компот и борщ?

– Откуда вы знаете?

– Я младшей поварихой там работаю, – захихикала кудрявая, – а тут на полставки секретарем совмещаю. Там приготовлю – сюда иду.

– Значит, пока я был в бухгалтерии, вы прошли сюда, поэтому я вас не видел?

– Да.

– То-то я смотрю, вроде как видел вас где-то.

– Просто пока вы обед выбирали, я в дверях кухни стояла.

– Точно, – засмеялся следователь.

К его смеху охотно присоединилась повар-секретарь.

– Так что мне с обедом делать?

– Вот, возьмите, – открыв ящик стола, она вынула и протянула пачечку талончиков, перетянутую резинкой, – пока вам хватит, а в понедельник придете на прием – я вас запишу, и договоритесь с Виктором Владимировичем.

– Спасибо вам большое.

– Меня Валентиной зовут. Вы же всех допрашивать будете? – заговорщицки понизила голос секретарша.

– Да, скорее всего. А что?

– Вы знаете, у нас же в столовой воруют…

– Воруют? И вы тоже?

– Я? Я помои свиньям беру… – покраснела Валентина, – а вот другие…другие и мясо и масло и крупы метут…

– Напишите в ОБХСС, в милицию. Я тут при чем?

– Вы же следствие ведет… Я вот тут подумала, а вдруг Андрей узнал о хищениях и хотел сообщить куда следует? О покойниках нельзя нехорошо говорить, но он баламут еще тот был… Вполне мог…Да и компания у него была…

– Вы думаете, за это могут убить с такой жестокостью?

– Мало ли… У нас старшая повариха та еще змея… Да и мужик ейный тоже зек бывший...

– А что насчет компании Андрея?

– Виталик этот с Витькой… Однажды мужа моего так довели, что он с топором за ними гонялся.

– А что случилось?

– Он ворота дома делал, а эти шалопаи скакали вокруг как козлы и дразнили его. Он у меня невысокий и очень сильно переживает из-за этого. А они все кричали: «Корявый! Корявый!», он и не выдержал… А так-то он у меня хороший. А еще Андрей с Виталиком раз учудили в детстве. Взяли и в школе гвозди из половой доски вытащили. Тогда у нас школа в этом здании размещалась. Сразу три класса в одной комнате учились. Так вот, они гвозди вынули, и доска незакрепленная лежала. Вера Андреевна – мать Андрюхи, зачем-то зашла в класс, наступила на конец доски, провалилась под пол и поломала ногу!

– Ничего себе!

– Вот-вот. Шкода был страшный, да еще Виталик этот малахольный его науськивал. Андреевы, они же приезжие…

– Да, я знаю. Семь лет?

– Все равно еще не совсем свои, вы же понимаете… Да и честно сказать, странные они какие-то…

– Например?

– Например, у них младший сын постоянно под столом сидит и подслушивает.

– Да, странно. Спасибо за информацию, я проверю. Валентина, что еще можете по этому делу сказать?

– Еще сахар воруют, самогон из него гонят, а потом продают…

– Я имел в виду убийство.

– Андрея Родина?

– А что, тут были и другие убийства? – насторожился Андрей Иванович.

– Как вам сказать?.. Говорят, что Сашку Куприянова пытали, а потом сожгли вместе с домом.

– Кто пытал?

– Не знаю…

– А кто говорит?

– Все говорят… Первой Андрюхина бабка как раз про это начала говорить. Она старая, но знает много…

– Так что там с Куприяновым? – достал блокнот следователь.

– Говорят, перед тем, как пожар случился, кто-то кота Сашкиного убил, лапы ему отрубил, а самого на кол во дворе насадил! Сашка, земля ему пухом, как увидел кота, так запил с горя. Вот кто-то его ночью пытал, а затем подожгли вместе с домом.

– А ради чего его могли пытать?

– Говорят, он знал, где золото закопано…

– Золото?

– То ли с войны – от немцев закопали, то ли еще раньше в Гражданскую белые…

– Ясно, хотя и не ясно. Спасибо, проверим. Еще что-нибудь можете добавить?

– Потом скажете как вам борщ…

– Вы готовили?

– Да, я же хохлушка, – вновь захихикала Валентина. – И запеканку творожную возьмите, она с вишней.

В это время в приоткрывшуюся дверь в приемную всунулась голова черноволосой «гусыни» из бухгалтерии.

– Андрей Иванович, вы долго еще? А то нам на обед идти надо, мы все вас ждем.