— Спасибо, если за правду, но как ты объяснишь это Бретту? — выстрелила я в ответ, и рука Хока еще крепче обняла меня за плечи.

— Потому что, — мягко произнес Скал, хотя выражение его лица не изменилось, он по-прежнему выглядел грубовато, этаким рок-н-ролльщиком, ультра-крутым горячим парнем, но как только выражение его лица изменилось, и голос стал бы более сдержанным, более сексуальным, сожалению, но я готова бы тотчас же рвануть в стратосферу. — Этот парень работает на тебя, поэтому я знаю, что это такое. Каждый день, когда он надевает свои армейские ботинки, он отдает себе отчет, что с ним сегодня может что-то произойти — всегда присутствует, неожиданный поворот событий, и он знает об этом всегда. И я тоже знаю, он работает на твоего мужчину, у него был выбор, ты злишься, что я не предоставил тебе такого выбора, но у него не было даже времени мигнуть прежде, чем он смог бы просчитать свои шансы на выигрыш.

Вот дерьмо. Я думаю, что он прав.

Я решила прекратить этот разговор. Скал ожидал, что я еще что-то скажу, он, на самом деле, тянул время ожидая моего ответа, и я хотела сказать именно то, что хотела, но не желала этого признать, потому что Скал был не моим любимым мужчиной, и мне это нравилось.

И именно в этот момент я поняла, что удерживая меня в этой поганой, грязной комнате, он фактически стоял на страже, защищая меня, но в хорошем смысле. И я еще кое-что поняла, почему он выглядел таким несчастным, не потому, что я исцарапала его руки. А потому что он был хорошим парнем, который, для блага страны, выбрал другую жизнь — притворяться плохим парнем. Он участвовал в операции, где на его стороне был лишь он один, внедрившись в теневое общество города, и какое счастье, что он оказался в сейчас в этих обстоятельствах, я подозревала, что слишком многое он пережил за последние полтора года, чтобы сохранить свое прикрытие. Он должен был принять решение, позволить всему происходить и был бессилен как-то вмешиваться.

И я должна была согласиться, я должна была дать ему свое согласие. И эта мысль сделала меня тоже несчастной.

Я молчала, он оторвал свой взгляд от меня, мгновенно скользнул по Хоку, а потом развернулся и исчез из комнаты.

Лоусон появился передо мной, и я взглянула ему в глаза.

— Милая, я ненавижу это говорить, но я должен взять у тебя показания.

Я вздохнула.

Потом заметила:

— Мы должны прекратить встречаться по подобному поводу.

Хок еще сильнее прижал меня к себе.

Лоусон улыбнулся.

Глава 25

Ты обещал

Я открыла глаза.

Большая часть лофта Хока была окутана темнотой, но откуда-то рядом проходил свет.

Я была в его постели, но его не было рядом. Не было ни его тяжести тела, ни тепла, ни его самого. Хока рядом не было. Я всегда знала, что он рядом, даже когда он до меня не дотрагивался, я просто чувствовала.

А сейчас все говорило о том, что его здесь нет.

До этого мы все сидели в больнице, пока Бетси не покинула палату Бретта. Она выглядела потрясенной и немного не в себе, я поняла это, хотя совсем ее не знала, но мне не составило труда увидеть эти эмоции у нее на лице. Хок, папа, Мередит, Эльвира и я, вместе с родителями Бетси и Бретта, все ждали обхода врачей, они сообщили Бетси, что пока все без изменений, его состояние стабильно, но критическое, и ей следует пойти домой и вернуться утром.

Хотя ее родители были рядом, Хок попросил папу отвезти меня домой, а сам повез Бетси. Ее семья, возможно, хотела высказать ему все, что думала, но Хок, все же был Ястребом, видно, взглянув на него, они не стали этого делать. Эльвира последовала за Хоком, чтобы провести ночь с Бетси.

Отец и Мередит повезли меня к папиному другу Рику, поскольку Мередит и папа жили у них, пока их собственный дом не будет пригодным для жилья.

Жена Рика Джоани и Мередит пыталась заставить меня поесть, но я отказалась, сказав, что буду ждать Хока. Он, наконец, прибыл, Джоани приготовила горячие сэндвичи с сыром под острым, нетерпеливым взглядом Хока, завернула их в фольгу, положила в пакет, мы обменялись объятиями и поцелуями, и Хок помчался вместе со мной в свое логово.

По пути он не произнес ни слова. Думаю, это было потому, что его парня подстрелили, и он лежал на больничной койке в критическом состоянии, и находясь в бессознательном состоянии ему предстояло бороться за свою собственную жизнь. Я предполагала, что Хок надеялся, что Бретт выиграет эту битву, потому что я также надеялась на это. По-моему, именно эти мысли заполняли его голову так же, как они заполняли и мою, и хотя я знала Бретта намного меньше, чем Хока, я посчитала что Хоку необходимо поразмышлять над возникшей ситуацией, поэтому не стала его дергать.

Когда мы вошли в его логово, я неосознанно почувствовала страшный голод, поэтому прямиком отправилась на кухню, пока Хок включал сигнализацию. Я развернула сэндвичи и положила их на тарелки, разрезав по диагонали. Хок подошел к холодильнику и достал бутылку воды.

Когда он закрыл холодильник, я предложила ему сэндвич, тихо сказав:

— Малыш.

Он посмотрел на меня, посмотрел на тарелку, взял тарелку, подошел к мусорному ведру, открыл педаль носком ботинка и выбросил сэндвич. Затем он поставил тарелку на столешницу. Я молча наблюдала, как он крадущейся походкой отправился к своему столу, включил ноутбук, настольную лампу, сел, отвинтил пробку у бутылки с водой и сделал огромный глоток.

Пока я наблюдала за ним, я поняла одну вещь — я вообще его не знала. Я знала его полтора года, но только сейчас начинала по-настоящему его узнавать всего лишь неделю назад.

По-видимому, когда один из его парней получает ранение, он становится совсем угрюмым.

Теперь все стало ясно, хорошо, что я это знаю.

Я съела свой сэндвич и старалась всеми силами не нарушать его личное пространство. Немного убралась.

Потом стоя на кухне, крикнула:

— Хок, детка?

Его голова поднялась от изучения экрана ноутбука, но он не сказал ни слова.

— Не возражаешь, если я посмотрю телевизор?

Он только качнул головой и снова уткнулся в экран.

Ладненько.

Я посмотрела телевизор, потом собралась спать. Поэтому выключила телевизор, выключила лампы в гостиной и пошла к Хоку.

Его глаза не покидали экран.

Я стояла напротив него у стола и ждала, когда он обратит на меня свое внимание. После нескольких долгих секунд, он поднял голову, и его глаза остановились на мне.

— Я иду спать, — сообщила я ему.

Он кивнул и снова перевел взгляд на экран. Я прикусила губу, раздумывая, что мне делать.

Тогда я решила сделать именно то, что хотела бы чтобы кто-то сделал это со мной, если бы я была на месте Хока. Я обогнула стол, наклонилась к нему и обняла его за шею. Он повернул ко мне голову, чуть-чуть наклонившись и смотря мне в глаза.

— С ним все будет в порядке, — прошептала больше с надеждой, чем с уверенностью, немного нажимая пальцами на его шею.

Хок не ответил, и когда я говорю не ответил, это значит, что он никак не отреагировал. Не сжал свой подбородок. Даже ни одна мышца не двинулась на его скулах. Не было вспышки в его глазах. Ничего. Тишина.

Поэтому я выдохнула, нагнула голову и прикоснулась своими губами к его, а потом прошептала ему в ухо:

— Скоро придешь спать, да?

Я еще раз сжала пальцы на его шеи, повернулась и ушла. Я приготовилась ко сну, забралась под одеяло, мне потребовалось некоторое время, чтобы заснуть. Я проснулась, когда Хок своим весом придавил матрас, я почувствовала его тепло, он свернулся рядом со мной, его руки обвились вокруг меня, его колено улеглось мне на ноги, я почувствовала, как он нашел свое положение.

Напряжение, которое я чувствовала даже во сне, ушло, я расслабилась в его объятиях, зная, что он свернулся рядом, тепло от его тела просачивалось в меня, а также окутывала его сила, что все будет хорошо.