— Тампоны, — выпаливает Лиз, и я замечаю, как несколько человек останавливаются на секунду и смотрят на нас. Лиз быстро прикрывает рот рукой.

Тревор на мгновение замирает, а затем разражается смехом.

— Ну, тогда я отпущу вас и пойду, — он наклоняется и целует меня в щеку, затем убирает волос с лица Лиз. А потом уходит, не оглядываясь.

— Тампоны, — слышу, как Лиз бурчит себе под нос.

Я хихикаю.

— Между прочим, ты мне должна, — стонет она.

Когда Тревор исчезает из виду, я бегу к кассе, а Лиз бежит за мной.

— Сторожи дверь, пока я буду разбираться с тестом, — говорю Лиз, когда захожу в небольшую кабинку в туалете.

— Дай знать, если понадоблюсь, — говорит она по ту сторону.

— Святое дерьмо, — шепчу я.

Вот оно. Доказательство прямо черным по белому. Хорошо, вообще-то белым по розовому, но оно прямо мне в лицо говорит, что я идиотка. Я сделала четыре теста разных производителей, и теперь знаю, что не могла ошибаться. В первый раз, когда я увидела огромный жирный плюс, то выскочила из кабинки. Вместе с Лиз мы купили воду и ещё пару тестов. Теперь, когда все тесты сделаны, результат везде один и тот же. У меня есть доказательства. Все тесты я спрятала в коробке, кроме одного, который уже лежит в мусорном ведре.

— Ты беременна! — визжит Лиз в восхищении.

Я тоже хочу быть счастлива, но боюсь реакции Ашера.

— Надеюсь, что эта девочка. У них обычно много красивых безделушек. Итак, что теперь? — спрашивает она меня, ожидая.

— Мне... э-э-э... нужно подтверждение у доктора.

— Уверена, что четыре теста больше чем просто подтверждают это.

— Знаю. В смысле, мне нужно, чтобы он сказал, что всё хорошо, и я не причинила никакого вреда ребёнку за последние месяцы.

Лиз, должно быть, прочитала выражение моего лица и притягивает меня в объятия.

— Эй, все наладится, — тихо говорит она.

Мы решаем ещё побродить по супермаркету. Мне нужно время, чтобы подумать и понять, как, чёрт возьми, я расскажу Ашеру обо всем. Я не смогу скрыть от него. Я хочу, чтобы он поддержал меня. Мне нужно, чтобы он сказал, что всё будет хорошо.

К тому времени, как мы добираемся до кассы, наша тележка уже переполнена. Я точно знаю, что собираюсь сообщить Ашеру о своей беременности. Даже если мы это не планировали, то всё равно это должно быть особенным. Я также купила пару штанов для беременных, которые хорошо тянутся. Мои джинсы стали мне маленькие, их стало трудно застегивать. Я старалась не брать вещи большого размера. Мне стыдно, что я набрала вес. Но я знала, что мне нужны вещи на пару размеров больше. Ребёнок вряд ли будет здоровым, если я его раздавлю внутри себя. Вместе с Лиз мы прошлись по детской секции, где было много игрушек, постельного белья и одежды. Было так много милых вещей, что восхищение Лиз полностью стерло моё волнение.

Я сижу рядом с барной стойкой, когда слышу, как Ашер подъезжает на джипе. Я пытаюсь сосредоточиться над чтением, но мой мозг занят перевариванием новостей и тем, что я сейчас объявлю, так что я перечитывала одну страницу больше пяти раз. Когда Ашер заходит через дверь, меня тошнит. Такого раньше не случалось. Обычно, когда он заходит, мне хочется броситься ему на шею. Живот скручивает, и мне становится тяжело дышать.

— Привет, малышка, — говорит он, подойдя ко мне, и дарит поцелуй в макушку. — Что случилось? — спрашивает он, и я уже открываю рот, чтобы рассказать, но чувствую запах краски на его одежде. Тут же бегу в ванную. Судя по всему, ребёнку не нравится запах краски.

Мои волосы убраны с лица, а на лбу мокрое полотенце.

— Лучше?

Я киваю, хотя лучше мне совсем не стало. Мои нервы на пределе.

— Давай умоемся.

Ашер поднимает меня, и я кладу голову на его плечо и оборачиваю руки вокруг его шеи. Он усаживает меня рядом с раковиной, а сам начинает готовиться принять душ. Я спрыгиваю и чищу зубы, наблюдая, как он раздевается. Я знаю, что мне нужно сделать это сейчас, пока я окончательно не струсила или не погрязла в сладком тумане, где обо всём забуду.

— Я сейчас приду, — говорю я и выхожу из ванной прежде, чем он успевает меня остановить. Иду в кухню и беру коробочку, которую обернула бумагой, а тесты, лежащие в моей сумке, засовываю в задний карман джинсов. Снова оказавшись в ванной, где Ашер стоит в одних боксерах перед зеркалом, я запрыгиваю на прежнее место и вручаю ему коробочку.

— Что это? — спрашивает он, разглядывая коробочку, обёрнутую в желтую бумагу.

— Просто открой её, — у меня перехватывает дыхание.

Он разворачивает бумагу и кладет коробку на стол, чтобы открыть. Я наблюдаю за тем, как его брови сходятся в замешательстве. Если он не вспомнил наш разговор о детях, то вряд ли поймёт, почему в коробке лежат презервативы «Троян» и детский розовый пистолет. Кажется, будто он смотрит в окно целую вечность, но затем поднимает голову, а его глаза на мокром месте.

— Это то, что я думаю?

Я киваю. Он сглатывает и качает головой. Я наклоняюсь вперёд и протягиваю тесты из заднего кармана. Ашер поднимает руку, и его пальцы оборачиваются вокруг них.

— Черт меня подери, — шепчет он, и я понятия не имею, о чём думает.

Он продолжает смотреть на тесты, не моргая.

— Прости меня, — шепчу я, когда он всё ещё молчит. — Я делала инъекции. Даже не знаю, как это произошло.

Я наблюдаю за тем, как он кладет тесты в коробку и закрывает ее. Я нервничаю. Он не смотрит на меня. Ничего не говорит. Ашер берет коробку и выходит из ванной. Ещё слишком рано. Я знаю. Я знаю. О, Господи, что я буду делать? Закрываю лицо руками и пытаюсь сдержать слёзы, которые жгут глаза. Нам нужно поговорить. А затем мне нужно будет понять, что делать дальше.

Об аборте не может быть и речи, и я не могу прожить свою жизнь, зная, что о моём ребёнке будут заботиться чужие люди. С этим будем порядок. Мы будем в порядке. Мысль о жизни без Ашера причиняет мне боль. Мне нужно собраться и поговорить с ним об этом. Я убираю руки с лица, спрыгиваю со стойки, чтобы найти его. Меня охватывает злость. Он женился на той, которую не любил, только потому, что она сказала ему, что беременна. Он сказал ей, что всё будет в порядке. Он должен был сказать мне то же самое сейчас. Он должен был сказать, что любит меня. Либо он скажет, что всё будет в порядке, либо я уйду, и не важно, насколько сильно будет разбито моё сердце.

Я подпрыгиваю, когда Ашер возвращается в ванную. Его руки ложатся на мою рубашку, а затем она исчезает. Я в таком шоке, что не могу вымолвить и слова. Вслед за ней исчезают и джинсы. Я стою в одних трусах и лифчике.

— Нам нужно поговорить, — шепчу я, не знаю, что, чёрт возьми, с ним происходит. Его лицо ничего не выражает, а глаза тем более. Тут же исчезают мои трусики и лифчик. Я снова сижу на краю, не успев моргнуть и глазом.

— Какого чёрта ты вытворяешь? — Я толкаю его в грудь.

Он перехватывает мою руку, удерживая её между нами.

— Тебе нужно остановиться. Нам нужно поговорить об этом, — мой голос становится громче.

Он не двигается. Моё сердце колотится, дыхание ускоряется. Я замечаю, что он даже не смотрит на меня. Его глаза упорно смотрят на мою руку в его руке. Я опускаю взгляд, и у меня перехватывает дыхание. На моей левой руке красивое кольцо с бриллиантом. В центре круглый камень, окружённый более мелкими камешками.

Когда он начинает говорить, его голос звучит хрипло:

— Я хотел увидеть тебя только в кольце, которое купил для тебя. Зная, что надевая кольцо на твой палец, я буду единственным. Единственным, кто увидит тебя в нём. Единственным, кто будет просыпаться и видеть твоё прекрасное лицо всю оставшуюся жизнь. Единственный, кто будет заниматься любовью с тобой. Единственный, от кого у тебя будут дети, — в его глазах слезы. — Не передать, как я счастлив, что ты носишь моего ребёнка.

Он приближает своё лицо к моему.