Дед записал на оторванном календарном листке комбинации цифр, которые еще не испробовал. Согнувшись у настольной лампы, долго смотрел на выписанные столбиком номера и постукивал по столу авторучкой. Комбинации цифр выглядели просто и вместе с тем странно: никогда в жизни дед такими номерами не пользовался. Потом он вдруг подумал, что вчерашний выход на канал “шепелявого” мог произойти вовсе не от того, что он ошибся номером. Возможно, он набрал верный номер, но случайно набрал его как-то по-особенному… Поразмыслив, дед пришел к выводу, что “сбой”, скорее всего, произошел на второй цифре, потому что первую цифру обычно набираешь более внимательно.

Не удержавшись, дед перенес телефон на диван, устроился поудобнее и для начала набрал обычный код службы времени.

Ответила дама.

Дед повторил вызов, но уже с некоторой задержкой поворота диска при наборе второй цифры. И тогда из трубки раздалось:

“М-м…”. Это был мужской голос. Дед Никола затаил дыхание.

— Два часа, тридцать минут, восемь секунд, — сообщил мужчина.

Дед нажал рычажок и прервал связь. Он принял капли, а затем снова набрал прежний номер, притормаживая диск.

— М-м… — прошуршало издалека.

Дед возликовал: поворот диска следовало замедлять, когда палец двигался между шестеркой и тройкой!

— Два часа, тридцать три минуты, четырнадцать секунд, сто пять миллисекунд, — сказал голос.

Дед Никола зажмурился.

— Куда я попал? — спросил он.

— Никуда.

Дед взволнованно глотнул воздух.

— Что? — спросил вдруг мужчина.

— Ничего, — ответил дед Никола.

Наступила пауза.

— Простите, вы кто? — спросил дед.

Мужчина в трубке простуженно кашлянул. Дед подождал немного и спросил снова. Мужчина кашлянул погромче.

— Говорить не хотите?.. Извините.

— Почему же, отнюдь, — вдруг отозвался шепелявый. — Меня так зовут.

Дед задумался.

— Если я правильно понял, то вас зовут…

И дед тоже суховато кашлянул.

— Не так, — возразил мужчина. — Это не мой спектр.

— Извините, не получается по-вашему, — на всякий случай сказал дед, допустив, что разговаривает с иностранцем.

— Ладно, — сказал голос. — Тогда зови меня Карх.

— Хорошо, — согласился дед. — Скажите… э-э… Карх… Вероятно, я разбудил вас? Мне-то, знаете, не спится…

— Нет.

— Значит, не помешал?.. А вы, наверное, на работе?..

— Нет. Карх уже сделал все. Теперь Карх просто ждет.

— Понятно, — дед облегченно вздохнул: разговор, кажется, налаживался.

— А меня зовут Никола.

— Карх запомнит.

Дед записал имя незнакомца на листок календаря, а потом поинтересовался:

— Послушайте, Карх, почему вы не идете домой, если сделали свою работу?

— Куда же идти? Здесь очень удобно.

— Вы, наверное, на телефонной станции?

— Карх тут. В линии.

— В линии?

— Да. В междукристаллическом пространстве.

Дед Никола решил, что наконец угадал, с кем имеет дело: он представил себе комнату, где сидел артист, окруженный множеством телефонных аппаратов. Артист рассказывал всем желающим небылицы, и, разумеется, не даром: теперь по почте придет счет и нанесет коварный удар по дедову пенсионному бюджету.

— Карх не артист, — успокоил шепелявый мужчина. — Карх полярный робот.

Дед не знал, что ответить, поэтому из вежливости сказал:

— Очень приятно познакомиться.

— Не знаю, — почему-то усомнился тот, которого звали Карх.

Дед задумался. Теперь ему представилась совсем другая комната, далекая и темная, на Северном полюсе, в которой стоял, подобный стальному сейфу на лыжах, полярный робот, внутри которого глухо ворчал мотор, а на боку медленно крутились покрытые инеем шестеренки.

— Что же вы делаете на полюсе?..

— Карх не на полюсе. Карх в междукристаллическом пространстве.

— Это где?..

— Тут. В линии.

— Н-н-да… — протянул дед озадаченно. — Ничего я не пойму. Каков ты из себя-то?

Теперь словно бы задумался робот Карх.

— Карх не знает, — ответил он.

— Как же так? — удивился дед. — Может, похож на что?.. Карх помолчал немного и сказал:

— Похож на песок. Все песчинки связаны. Связи-струны. Песчинки — суть кванты поля. Формы нет. Оптимальная среда функционирования — металл. Предназначен для зондирования структур атомарного ранга. В сущности, Карх — поле.

— Погоди-ка, я капли приму… — и дед Никола потянулся к тумбочке.

— Зачем капли?

— Чтобы лучше функционировать, — усмехнулся дед.

— Может, напряжение не то? — поинтересовался Карх.

— Может, и не то, — согласился дед. — Большое напряжение. Всю жизнь.

— У вашей цивилизации очень много больших напряжений. Карху тоже приходится быть настороже. Вообще в этой галактике сохраняться трудно. Разрушаюсь.

— Что поделаешь, — дед Никола махнул рукой. — Время не щадит. Я вот тоже разрушаюсь. Лежу и разрушаюсь.

— Молекулярные связи нарушены, — сказал Карх.

— Чего только не нарушено, — согласился дед.

— Карх знает.

— Откуда же ты знаешь? — дед удивился.

— Тому, кто сам поле, не составит труда понять другое поле.

— Какое другое?.. — насторожился дед.

— В сущности, и ты — поле.

— Нет, — сказал дед Никола. — Я не поле. Я читал, что люди почти на девяносто процентов состоят из воды.

— И вода — поле. Вернее, система. Вещество — суть система квантов поля. Кванты полей связаны собственными полями, которые не что иное, как… м-м… общность других меньших квантов, которые в свою очередь связаны взаимно полями, и те, опять же, суть собрание субэлементарных квантов поля — объектов тоже, но о них рассказать нельзя, потому что их как бы нет вовсе, ибо на их уровне уже и времени будто нет…

— Так…

— Но и субэлементарные кванты поля тоже связаны полями, и это, по-видимому, без предела, хотя Карх сам не проверял… Но в галактике Карх зондировал, Карх понимает, как должны правильно функционировать атомарные системы, подобные системе Никола, знает о типичных обрывах связей в континууме таких систем.

Дед почувствовал жестокую ломоту в пояснице: необходимо было немедленно лечь под одеяло.

— О-ох, — простонал он. — Связать бы эти Связи…

— Карх умеет настроить. Тебе надо?

— Надо, дорогой, надо, — тихо сказал дед Никола. — Ох…

— Карх сделает. Установит контакт с твоими молекулами и скажет им, как они должны вести себя. Карх знает. Не клади трубку.

Дед медленно осознавал услышанное. Потом рывком поднялся и сел. Зверь тот час царапнул лапой сердце, заставил деда вскрикнуть и опять осторожно лечь.

— Ты… что же… прямо сейчас скажешь?..

— Да.

— Как же ты?.. Погоди! — дед Никола вдруг испугался. — Внушать, что ли, будешь? Гипноз?!

— Увидишь, — пообещал Карх.

— Да как же по телефону-то?! Не бывает так! — дед Никола заподозрил, что за всеми замысловатыми речами Карха кроется какой-то большущий обман.

— Карх может. Это вроде как переставить кипричи.

— Кирпичи, — поправил дед и тотчас еще более засомневался.

— Кирпичи: имею в виду кванты поля, — пояснил Карх.

“Эхма! Ну, дела!.. Что же делать-то?” — подумал дед. А потом решил, что, возможно, он просто несколько отстал от современности и на самом деле в форме обслуживания, которую предлагает полярный робот, ничего необычного нет.

— Скажи — это больно, когда переставляют… кванты поля?.. — спросил он.

— Карх не знает. Ему не бывает больно. Не больно тоже не бывает. В междукристаллическом пространстве это не имеет смысла.

— Славненько у вас… в междукристаллическом… — с трудом проговорил дед: он чувствовал, что совсем ослаб, голова кружилась. Он сдавил виски средним и большим пальцами.

— Начинай, Карх, — сказал дед. — Терять мне нечего… Но если увидишь, что не получается, — оставь как было!

— Карх гарантирует. Трубку не клади.

Раздался звук, похожий на клокотание пламени. Дед невольно отвел трубку подальше от уха. Вдруг он увидел перед собой какие-то прыгающие искорки. Он очень удивился и лежал не шевелясь. Комнату заполнил какой-то туман, который стал стискивать и пощипывать деда Николу. Кругом появились расплывчатые светящиеся облачки. Они приблизились к деду и даже слегка коснулись его, а потом удалились извилистыми путями к стенам. Внезапно полумрак длинными росчерками пересекли от окна к двери тонкие золотистые нити. Они остались висеть в воздухе и трепетали, будто на ветру, а светлые облачки засновали между ними. Дед Никола зажмурил глаза — захватило дух, словно он поехал на санях с огромной горы…