Она смотрела на то, как он работает, как сильно борется за свою компанию, и это стало последней причиной, почему она приняла решение.

Он положил трубку, качая головой.

— Ты не получил сделку, которую хотел? — спросила она.

— О, я получил её, все в порядке. Никогда не сомневайся во мне, когда я хочу чего-то.

— Я и не сомневаюсь, — она посмотрела вниз на свои ноги, глубоко вздохнула и посмотрела на него. — Я подумала о твоём предложении, и я приняла решение.

Он отложил ручку, которую держал.

— И это «да». Я рожу твоего ребенка.

Ксавьер осмотрелся вокруг её квартиры. Он никогда тут раньше не был, но она ему нравилась. Она была маленькой. Гораздо меньше, чем его пентхаус, который он любил. Квартира Ани была наполнена ею, жизнью, любовью, всем этим. Он увидел фотографию с церемонии выпуска, на которой она стояла рядом с мамой и папой.

Она согласилась стать матерью его ребенка, и вместо того, чтобы позволить ей изменить свое мнение, он захотел пойти к ней домой, чтобы сгладить детали.

Он сел, откинулся на спинку кресла и вздохнул. У нее был замечательный диван, приятная и мягкая спинка, и что-то, что позволяло забыться. Откинув голову назад, он закрыл глаза, и было странным то, как он нашёл успокоение.

В квартире пахло ей. Цветочный сладкий аромат, из-за которого ему всегда хотелось прижаться носом к ее шее, вдыхать ее запах.

— Боюсь, что у меня нет никакого крутого дорогого кофе, так что я сделала горячий шоколад.

Он наблюдал, как она вошла и нагнулась, чтобы поставить свою чашку на подставку на журнальном столике.

— Горячий шоколад — отлично. Ты готовишь для себя? — Он заметил длинную линию поваренных книг через всю стену.

— Да. Это было тем, что я всегда делала со своей мамой. Она удивительный повар. Каждый раз, когда я чувствую себя немного тоскующей по дому, я предпочитаю готовить или печь.

Когда она вошла на кухню, она распустила свои волосы, и теперь длинные рыжие пряди ласкали её лицо. Он хотел протянуть руку и прикоснуться. Сопротивляясь желанию, он схватил чашу, держа её в руках.

— Мы могли бы сделать это в офисе, — сказала она, ерзая в кресле.

— Тебе не нравится, что я нахожусь в твоём пространстве?

— Ничего личного. Ну, не особо. Просто, я не знаю, о чем говорить.

Он улыбнулся.

— Ты согласилась родить моего ребёнка.

— Я знаю.

— Таким образом, вероятно, мне следует находиться возле тебя немного больше и привыкнуть к тому, что я с тобой.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь на работе знал. Можем ли мы держать это в секрете?

— А когда родится ребенок?

— Я разберусь с этим после. До тех пор я просто хотела бы иметь этот шанс… иметь спокойную жизнь. Это было сложно для меня, когда ты нанял меня без собеседования. Я предпочла бы не создавать шумиху.

— Ты собираешься родить моего ребенка. Это уже будет шумихой. Я не буду держать это в секрете.

— Я знаю. Я знаю. Пожалуйста, просто сделай это для меня.

— Прекрасно. Я хочу, чтобы ты начала проводить больше времени со мной. Когда мы не на работе, я надеюсь, что мы будем ходить на свидания. Я не живу в центре всеобщего внимания, как ты видела, так что не стоит бояться, что нас вместе могут поймать журналисты.

— Я смогу справиться с этим.

Он усмехнулся отсутствием ее интереса. Она была такой новой и отличалась от всех женщин, которые хотели бы светиться в определенных местах с важными людьми.

— Я думаю, мы должны поговорить о браке.

— Подожди, что?

— Мы вместе собираемся завести ребенка. Я хочу, чтобы мы были женаты.

— Люди заводят детей и без необходимости в браке.

— Я знаю. И я знаю, чего я хочу.

— Ты хочешь, чтобы мы поженились сейчас?

— Это несложная вещь. Я не хочу, чтобы мой ребенок считался бастардом. Это старомодно, но я хочу, чтобы он или она носили мою фамилию.

Она подняла руки вверх.

— Ладно-ладно.

— Кроме того, я не понимаю, почему брак будет проблемой. Мы собираемся провести остаток нашей жизни вместе. Аня, я не хочу, чтобы ты встречалась с другими мужчинами. Когда мы сделаем это, мы станем всем друг для друга. — Он хотел ясно дать понять, что не был намерен делить её ни с кем.

Аня выдохнула.

— Я не буду изменять тебе. Слишком много всего навалилось. А что, если мы несовместимы?

— Мы совместимы.

У него точно бы не вставал, если бы ничего не было.

— Как насчет того, чтобы дать нам шанс? Не хочешь ли ты… поэкспериментировать?

— Как?

Он откинулся на спинку кресла и похлопал себя по колену.

— Подойди и сядь.

— Ты серьезно?

— Ага. Сядь. Это способ выяснить. Ты привыкнешь к прикосновениям. Нам придётся это делать, чтобы ты забеременела.

Она вздохнула.

— Хорошо.

Она поднялась, встала перед ним. Не отрывая своего взгляда от нее, он начал ласкать ее колени, и медленно задирать юбку, помогая ей сесть на его колено.

— Это чувство… приятное.

— Приятно — это хорошо, — сказал он.

Его член был готов лопнуть через шов брюк. Он был так чертовски готов, и это только от того, что она сидела на его колене.

— Как давно это было у тебя? — спросил он.

— Давно.

— В самом деле?

— Да, по крайней мере, год назад.

Он не был с кем-либо какое-то время. Возможно, это происходило с ним дольше, чем он сейчас об этом подумал? Когда он узнал, что Аня собиралась на свидание, это задевало его. Он создавал сложности в работе для нее, будучи полным ублюдком, пока она не была вынуждена отменять несколько свиданий.

Запуская руки вверх к задней части её бедер, он не мог не любить тот факт, что она принадлежит ему.

Еще нет.

Но скоро.

— О чем ты думаешь? — Спросила она.

— Ты не хотела бы, чтобы я сказал тебе.

Она усмехнулась.

— Это меня немного пугает.

— Бояться нечего, — он обхватил ее задницу, сжимая круглые бёдра, и застонал, когда он это сделал. — У тебя очень хороший зад.

Она хихикнула.

— Это странно. Я знаю о тебе немного; только то, что я узнала о компании.

— Спрашивай, что хочешь.

— Когда ты был моложе, хотел ли ты детей?

— Нет. Я не думаю, что я хотел их. Я вырос в приемной семье. Я не рискнул бы сделать это.

— О, были ли приемные семьи грубыми?

— Некоторые из них были, некоторые из них нет. Зависит от людей, от группы детей. Речь идет не только о том, чтобы собрать кучу детей в одном месте и надеяться, что они поладят.

— Я не думала об этом.

— А что касается твоих родителей?

— Они прекрасны. Я — единственный ребёнок в семье, родили меня довольно поздно. Я люблю их. Они поддерживают меня в каждом решении, что я принимаю.

— И ты им рассказала обо мне?

— Да, так и есть.

— И?

— Они счастливы. Если я счастлива, то и они счастливы. Они хотят внуков.

Ее родители получат самую большую корзину подарков в мире, поскольку он в этом замешан.

— Как этот маленький эксперимент должен работать? — спросила она.

Он запустил пальцы в ее волосы и потянул их вниз. Запирая её губы своими губами, он закрыл глаза, постанывая. Ее руки легли ему на плечи, ее ногти утонули в ткани его рубашки. Лаская её по спине, он вытянул ее рубашку из-под верхнего ремня ее юбки. Он не прервал поцелуй, скользя языком по ее губам, раздевая ее.

— Чёрт, детка, ты чертовски горячая, — сказал он.

— Этого не будет.

— О, нет, будет. Скажи мне, что ты не мокрая. Скажи мне, что ты не чувствуешь этого тоже, и я уйду. Я не буду просить тебя снова.

Она всхлипнула.

— Я не могу. Я хочу сказать, что мне всё равно, но я не могу.

Он скользнул другой рукой под ее юбку и прикоснулся к ее трусикам, прикрывающим киску. Она вскрикнула, но он почувствовал, доказательство ее возбуждения. Ее трусики становились мокрыми.

— Это доказывает, что нам будет хорошо вместе, — он взял одну из её рук и положил на свой член. — Это то, что ты делаешь со мной, и ты делаешь это со мной в течение долгого времени.

Она поглаживала его член и одновременно отвечала на его поцелуй, страсть внутри неё разгоралась.

Он отодвинул ее трусики в сторону, и скользнул пальцем по ее щели, поглаживая ее клитор. Кружа вокруг жёсткого бугорка, он двинулся вниз, толкая палец в нее.

— Да, да, это чувствуется так хорошо, — сказала она, бормоча слова у его губ.

— Я только начал.

Аня одной рукой расстегнула его штаны, работая с его членом, когда она обвила пальцы вокруг всей длины. Это простое прикосновение подняло удовольствие на другой уровень. Никогда он не чувствовал себя так чертовски возбуждённым из-за женщины. Обычно они вели себя застенчиво или же ударялись в другую крайность и вели себя как ненастоящие порнозвезды. Аня была мокрой, она была возбуждена. Ее рука на нём свидетельствовала о том, что она не собиралась шантажировать его или выяснять какое-нибудь дерьмо о нем.