Что бы сделала Нила, если бы я преподнес ей Мот?

Открыла бы она свое сердце для меня с большей готовностью? Увидела бы она тогда, что я лишь делаю то, что от меня требуется, пока пытаюсь защитить ее от всего, что в моей власти?

Стоя между двух лошадей, я почесал у каждой за ушами.

Мот была нежной, доброй и надежной. Но она была совершенно не похожа на Вингс. В то время как она стремилась угодить и быстро отреагировать, у Вингс было сердце подобное моему — сердце обманщика, когда послушание было обязательным, а нарушение правил было единственной возможностью выжить.

Почистив Вингс, я быстро оседлал его и придерживал его голову пока кормил. Он переминался на месте, ударяя копытом землю.

Я мог бы попросить, чтобы работники конюшни позаботились о нем.

Но я хотел сделать это сам.

Это успокаивало меня, а с Нилой в моей жизни, я нуждался в любой расслабляющей разрядке, какая только существовала.

Солнце взошло на небе, было ясно, что сегодня будет отличный день. Если бы здесь был еще один человек, то день мог бы быть просто идеальным.

Вытаскивая свой телефон, я набрал номер сестры.

Гудки раздавались в трубке несколько долгих мгновений, и привычная паника насчет ее безопасности накрыла меня с новой волной.

— Джетро? Почему ты мне звонишь — разве игра не должна вот-вот начаться? — ее успокаивающий голос раздался в телефонной трубке, проскальзывая прямо в мое ухо.

— Тебе и правда следовало поехать с нами, Жас. Солнце вышло и небо безоблачное.

— Может, как-нибудь в следующий раз.

Может, как-нибудь в следующий раз.

Ее любимая отговорка.

Только все дело было в том, что следующего раза никогда не будет, потому что она снова откажется от прогулки.

Я вздохнул, проводя рукой по волосам.

— Хорошо, ну, тогда мне лучше пойти. Просто хотел проверить тебя и дать тебе знать, что я опять выиграю и принесу тебе хрустальную вазу или любую фигню, которую они дадут нам.

Жас захихикала.

— Хорошо. Будь осторожен. И помни, что я тебе сказала. Попытайся понять, кто ты есть на самом деле. Никаких больше «исправлений» себя. Влюби в себя эту женщину, и тогда ты сможешь спрятать себя снова.

Я не хотел говорить ей, что пришел к выводу, что я не могу больше скрываться — даже от себя.

— Конечно, как раз плюнуть. — Мой тон сочился сарказмом. Пред тем как она смогла ответить, я добавил: — Увидимся, когда я приеду домой вечером.

Нажав «отбой», я пристально посмотрел на экран.

Я заметил, как Кестрел пересекает поле в одиночестве. Я знал, что он обязательно остановится в шатре, где делают ставки, чтобы поставить на нашу команду.

Мои мышцы живота напряглись.

Нила будет находиться сама по себе. Кат и Дэниель никогда не покидают палатку, где ведутся игры на деньги, поэтому мне просто приходилось надеяться на то, что кто бы ни подошел пообщаться с ней в нашей палатке не тронет ее. Она будет окружена парнями из «Блэк Даймонд», торгующими контрабандными драгоценными камнями. Она будет неприкасаема под их защитой. Не говоря уже о немедленном заключении ее под охрану, если у нее появится ненормальная идея сбежать.

Сбежать от нас никогда не было так просто. Поэтому ее предки никогда не предпринимали даже попыток.

Мои пальцы барабанили по телефону. Идя наперекор здравому смыслу, я открыл окно нового сообщения и набрал:

Кайт007: Я полагаю, тогда ты не ответила из-за всего, что произошло в тот день. Но, возможно, сейчас ты готова поговорить. У тебя есть вопросы. Много вопросов. Что, если я тебе скажу, что мне будет проще ответить на них таким образом, чем каким-либо иным?

Мое сердцебиение ускорилось, а палец завис над кнопкой отправить.

«Что я делаю?»

Писать подобные вещи, которые могут все прочитать, это катастрофа, но что еще хуже — я готов был ответить на любой вопрос, который она задаст.

Я всегда знал, что Нила, в конце концов, узнает, что я был Кайтом. Черт, да я особо и не скрывал, — но я всегда планировал покончить с этой уловкой, когда она узнает. В этом больше не было надобности. Я прекрасно знал ее мысли. А с такой возможностью общения нашу связь становится все сложнее не замечать.

Это было слишком опасно. За закрытыми дверями было слишком легко делиться секретами. То, что я никогда не планировал говорить, внезапно выливалось в безликие сообщения.

Мои пальцы зависли над кнопкой, покалывая от отчаянного желания нажать «отправить».

«Сделай это».

Я сделал.

— Готов? — спросил Кес, снимая свой верхний пиджак, и выставляя напоказ цвета нашей команды.

Мой нрав вспыхнул от мысли, что у Нилы были к нему чувства.

Чувства к моему гребаному брату.

Чувства, которым я позволил появиться, потому что пустил ее по неверному следу.

— Да, готов, — запихнув телефон в седельную сумку, я развернул свою рубашку и надел.

Еще одна причина, по которой я хотел избавиться от Кайта, — чтобы не оставить Ниле выбора, кроме как быть честной со мной. Я не хотел, чтобы она бежала к Кесу. Я не хотел, чтобы он вообще приближался к ней.

Она моя, черт подери.

Дрожащими руками, я завязал свой галстук и вытеснил Нилу Уивер из своих мыслей.

Пришло время начать игру.

Пришло время выиграть.

Было всего несколько мест, в которых я чувствовал себя абсолютно свободным.

На самом-то деле, если посчитать, их было всего три.

Первое, когда я ходил повидать Жасмин.

Второе, когда я запрягал Вингс и мог ускакать от камер и семьи, и обязанностей быть тем, кем не был.

И третье, когда я опускал все свои стены на поле для поло.

Я питался энергией людей. Я подпитывался нервозностью игроков, упивался их волнением, и хоть раз я был благодарен болезни, с которой жил.

Мы заняли наши позиции.

В моей руке были поводья и хлыст. Мои кремовые джодпуры, отполированные черные сапоги до колена, золотистая вельветовая безрукавка поверх старомодной белой рубашки с просторными рукавами вызывала такие чувства, будто я собирался на некий рыцарский поединок за расположение светской дамы.

Кес ухмыльнулся, сидя на Мот и ее девятнадцати хэндов [прим. мера длины в английской системе мер. Используется для измерения роста лошадей, равна 10,16 см] изящных мускулов. Вингс был только восемнадцать хэндов, но у него было то, чего не было у Мот. В нем была неистовость, которая буквально вырывалась из него. Остальные лошади чувствовали это. Их ноздри вздымались, а глазами они следили за его движениями.

Он был аномалией.

Как и его хозяин.

Хоук были знамениты тем, что устраивали матчи игры в поло и подчиняли себе правила игры, в которую нас приглашали. Общие правила, которые мы здесь нарушали: лошади не выше шестнадцати хэндов, и несколько животных на игрока.

Я отказывался играть на какой-то другой лошади, кроме Вингс. Соответственно остальной части игроков пришлось следовать по моим стопам.

Еще одно правило, которое мы применили — более длительный перерыв. Вместо глупого десятиминутного, мы брали час — лошадям нужно было это, поскольку мы не меняли их.

И часа как раз хватило бы на то, что я запланировал.

Я решила украсть Нилу и закончить то, что мы начали этим утром. Что я хотел сделать с ней, будет намного лучше, чем любая душевая головка.

Арбитр не спеша скакал на подачу. Игра, в которую мы собирались играть, будет быстрой, жесткой и психически иссушающей. Мужчины, как известно, ломали ноги из-за неправильного удара или получали сотрясения от падения с лошади.

Арбитр толкал свою речь, пока все кивали, но не слушали. Мы все сосредоточились на белом мяче в его руке.

В ту секунду как мяч коснется поля, игра начнется.

Лошади били копытами, готовясь к неистовой битве.

После того как арбитр закончил свою речь, два наших игрока вышли вперед. Собравшись в круг, мы стукнулись клюшками, прежде чем разошлись.

— Я прикрою твою спину, — сказал Кес, его глаза сверкали из-под шлема. На его безрукавке, такой же, как и у меня, был номер четыре. Его роль была — защищать лидера, мешать противникам забить, и у него не было ограничений на то, как двигаться по полю.