«Днём нужно сходить на разведку в лес, – решил я, – посмотреть удобные места для предстоящей охоты». Осенний вальдшнеп на тяге, призывая самку, пролетает вдоль опушек леса, просек и других просветов среди лесной чащи. Удалённость нашей засады не должна быть большой от дачных участков, поскольку возвращаться придётся в полной темноте. Пройдя окрестные лесонасаждения, мне приглянулась небольшая тропинка, выходящая к бывшей полянке. Теперь она активно зарастала молодняком. Здесь же были два поваленных дерева, на которых можно расположиться, ожидая наступления сумерек, когда лесной кулик начнёт свой брачный полёт. Место выбрано и обратной дорогой я старался найти и запомнить ориентиры для ночного возвращения. Вечером, проверив ружьё с патронами, отключил от зарядки аккумуляторный фонарь. На всякий случай сунул в карман ещё маленький брелочный фонарик на батарейке и позвал Матильду. Её ужин я решил сместить на возвращение с охоты, а теперь только угостил печеньем.

– Пойдём, – сказал я, надевая на Мотьку ошейник.

Набросив на себя плащ, прихватил бутылку с водой и несколько печенюшек, для вознаграждения поисковой работы своей помошницы, мы отправились на охоту.

К выбранному месту пришли скоро, хотя и не торопились. Из поваленных деревьев выбрали то, которое полностью лежало на земле. Второе дерево зависло в полуметре от земли, упершись в мощную берёзу. «Вот за этой берёзещей я и буду прятаться, когда начнёт смеркаться». Дождя не было и плащ можно было расстелить для удобства. Мы сели вдоль поваленного дерева; я на плащ, как в седло, и передо мной Мотька. Осмотревшись, она растянулась по дереву сфинксом. Щебетание птиц только усиливалось. Оно не было оглушительно громким, но разнообразие голосов впечатляло. Солнце особенно медленно клонилось к горизонту. Вдруг что-то коричневое промелькнуло впереди. «Наверное, ещё один охотник с собакой идёт занимать место, – подсказала догадка, – значит, я правильно расположился. Опередил этого, со своей рыжей. Пусть другое местечко себе подыскивают». Однако вслед за собакой никто не появился. Да и она куда-то пропала. Тут Мотька резко повернула голову вправо. Я последовал за её взглядом своим поворотом головы. Поваленное дерево, а из-под него на нас смотрит рыжая лисья морда. Красивая, не то, что в Зоопарке; рыжая с белым, чёрный носик, стоит и не двигается. Мы тоже замерли, не шелохнёмся. Пара длинных секунд и лисица резко отвернувшись, засеменила по своим делам. Я едва успел схватить Мотьку за ошейник, не давая ей преследовать местную плутовку. Она, молча и вопросительно посмотрела на меня, как бы спрашивая: «Почему нельзя? Мы ещё ждём кого-то»? Я потрепал её за холку.

– Молодец, тихо, нам она не нужна.

Наступили сумерки. Я всё пристальнее стал вслушиваться в звуки леса, пытаясь услышать в них заветное хорканье вальдшнепа. Встав с ружьём вплотную к берёзе, всматривался и вслушивался в вечерний весенний лес. В замершем ожидании шло время. Надежда таяла вместе с возможностью разглядеть летящую птицу. «Ничего, – подытожил я, – нечего дожидаться кромешной тьмы. Пойдём-ка мы домой».

– Пойдём домой, Мотька?

Она, как будто ждала этого. Соскочила с дерева, и вроде как стала собираться; быстренько обежала вокруг берёзы, поваленных деревьев и села глядя на меня.

– Всё? Ничего мы с тобой не забыли, – спросил я, разряжая ружьё, – не летят к нам с тобой вальдшнепы косяками. Ладно, пойдём домой.

Я отдал Матильде остатки «призовых» угощений за не подстреленную дичь, чем дополнительно обрадовал её. Накинул на себя свёрнутый плащ, и мы пошли к дому. Мотя явно была довольна такой прогулкой. «Да, этот вечер прошёл без удачной охоты, – размышлял я, – но он не был неудачным. Уединение с преданным другом в окружении вечернего леса. А вечерний лес имеет особое звучание. Лисичка, высунув свою наглую любопытную мордочку всего в двух – трёх шагах, навестила нас. Всё было хорошо».

Вернувшись, Матильда съела свой отложенный ужин, и мирно дремала на любимой подушке. «Надо с ней ещё на уток съездить, – подумал я, засыпая».

Брать с собой Мотю на весеннюю утиную охоту было нецелесообразно, и опасно для неё. А вот осеннюю, – надо попробовать. Пока вода в реке ещё не очень холодная. Нет весенних разливов, таящих под собой ветки и коряги прибрежных кустов. «Сашка, тоже уже подрос, и проситься на охоту, – думал я, – возьму их с собой в деревню». В те места я стараюсь ездить каждый год, во всяком случае, на весеннюю охоту. А осенью уж, как получится. «В этом году должно получиться»!

Охотнючью собаку нужно тренировать и натаскивать на охоту. Сезон по перу открывается в августе и продолжается пока не разлетятся все пернатые объекты охоты на свои «зимние квартиры». Но именно осенью все выходные дни уходят на всякие дачные доделки—недоделки, образовавшиеся за летний период. Дачная суета отнимает практически всё свободное время. Но в этом году было твёрдо решено: «Вырваться в сентябре на охоту».

– Куда Сашке на охоту? – удивились Ольга, – ночевать там, в палатке на голой земле?

– В палатках мы ночуем только весной, – пришлось вновь объяснять мне, – когда вся наша команда выезжает на остров, и там живёт. Весной я и сам Сашку пока не беру, рановато. Действительно, может быть холодно, да погода нестабильная. Осенью всё иначе. Ночевать можно в доме. На охоту централизованно никто не собирается; все ездят, кто как сможет. К реке будем ездить на машине, только рано утром, да вечером.

На таких условиях жена согласилась пустить Сашку на охоту. Теперь нам предстояло опробовать врождённый охотничий инстинкт Матильды в подаче битой дичи из воды. Подстреленная утка, скорее всего, упадёт в воду, откуда Мотя принесёт её нам. Сама речка не глубокая, но высокие сапоги на охоте необходимы, в них можно достать трофей и самому. «Вот хоть на утку Мотьку поднатаскаю, – мелькнула надежда, – потренирую её, если, конечно, с уткой посчастливится». Натаскивать на дичь без дичи достаточно сложно. Нужно бросать эту утку в воду и посылать за ней свою собаку. Резиновая игрушка в виде утки здесь не поможет, хотя за ней Мотька охотно бегала дома.

Было бы здорово выйти с собакой в поле. В осенний сезон охоты специально отводится пара недель для охотников с собаками. А уж потом охотничий сезон открывается для всех остальных. Побродить с ружьишком по полям, чтобы перед тобой бежала охотница, разыскивающая в траве куропаток. Увы, такой учёбы тоже предоставить своей питомице я не мог. Единственное, к чему смог её подготовить, – не бояться выстрелов.

– Мы будем ждать тебя у школы, – сказал я Сашке утром, – не задерживайся! Всё что надо я соберу сам.

Субботний день выдался удачным. Тёплый, солнечный. Забрав сына после уроков, мы поехали в деревню. Путь был неблизкий. Ехали вчетвером: мы с женой и юные охотники Сашка с Матильдой. Она была единственная, кто прибывал в неведении относительно цели этой поездки.

В деревни нас ждали. Поговорив о разном, немного отдохнув к вечеру, мы собрались на охоту. Сергей быстро домчал нас до места. Машину оставили на лесной дороге, что проходила параллельно берегу реки. Переобулись в сапоги, собрали ружья.

– Пули возьми с собой, – сказал Сергей.

– Пуль нет, только картечь.

– Пойдёт. Если вдруг выйдет кабан, стреляй.

– Побраконьерничаем?

– Только в целях самообороны, – усмехнулся он.

Подошли к воде. Сергей встал в камышах первым, а мы втроём прошли до следующих зарослей, чтобы затаиться в них. Ружьё у нас было одно, поэтому Сашке я дал фотоаппарат.

– Смотри и слушай, будь внимателен. Пощёлкай пейзажи, но главное смотри и привыкай, – наставлял я, – потом тебе ружьё дам.

Матильда откровенно не понимала, что ей делать в этих сырых зарослях камыша. Она, то и дело норовила выскочить из них, побегать. «Сидела, лежала в машине, пока ехали в деревню, пришли сюда, – снова сидеть»!? Ошейник с неё сняли, из соображений безопасности, собака может зацепиться им за корягу в воде, или ещё за что-нибудь, так что приходилось останавливать её попытки вылезти из камышей тихим шёпотом.