Изменить стиль страницы

― Какого черта, Стефан? ― пробурчала я.

Мое больное, помятое тело плюс неподвижный объект равно ауч.

Стефан ничего не ответил, лишь повернулся и взглянул на меня безумно грустными щенячьими глазами.

― Прости, mon cher, но это для твоего же блага.

― О чем, черт подери, ты вообще говоришь? ― Я что-то запуталась. Мы едва сошли с автобуса, что он мог успеть натворить?

Стефан отошел в сторону, и тогда я все поняла. За ним, менее, чем в шести футах от меня, стоял мужчина из моих снов, во плоти.

― Вот я и нашел тебя, zolotse.

Вот дерьмо. Я повернулась к Стефану и злобно посмотрела на него.

― Предатель, ― пробормотала я.

C'est la vie[21] . ― Он пожал плечами, смущаясь. ― Я все еще люблю тебя, cher, но так должно быть. Так будет лучше.

― Лучше для кого? ― зарычала я.

Я уставилась на этих двоих, но не попыталась сбежать. Какая теперь, нахрен, разница? Я была не в состоянии драться, Стефан, очевидно, был на стороне чертового дракона, и у меня нет шансов уйти от обоих.

― Расплата будет суровой, Стефан.

― Я знаю, Bebe, но думаю, это того стоит.

― Нам пора, Александрия. ― Он прижался ко мне, жар его тела был ошеломительным. Чего я не ожидала, так этого того, что мир вокруг поблекнет и его очертания расплывутся.

Каково же было мое удивление, когда Шейн превратился в огромного черно-красного дракона прямо посреди станции. Он осторожно подобрал меня в свою большущую когтистую лапу.

― Не беспокойся, Myshka, люди не видят и не чувствуют нас. Считай, что это частью магии.

― Часть магии, ― пискнула я. Ну конечно, теперь все стало понятно. Он слегка переместил меня в своей лапе, из-за этого швы на моей ноге натянулись и кое-где разошлись, я дернулась от боли.

Кто бы знал, что драконы умеют хмуриться. Когда он сдвинул брови, его чешуйчатый лоб с рогами прорезала глубокая морщина.

― Пришло время разобраться с твоими боевыми ранениями, Александрия.

Это все, что он мне сообщил, прежде чем открыть свою пасть и выпустить зеленое пламя сквозь ряды острых клыков.

Я попыталась закричать, но ничего не вышло, мой рот безмолвно открывался и закрывался, как у форели, выброшенной на берег. Что же теперь будет. Это была последняя мысль, прежде чем мир померк. Драконьи клыки, зеленое пламя и жар.

  

Глава 12

“Жизнь это круг, нравится вам или нет ― это закон”.

Дейс Бэнджер

Первой мыслью было — я все еще жива! Ю-ху, блин! Второе, что я заметила, больше не было боли. Еще лучше. Дела налаживались в мире Лекси. Третье было не настолько охренительным: я голая, мне холодно и неудобно.

И тут до меня дошло, где я находилась. Проклятая богами пещера с сокровищами, которую Шейн любил называть домом.

Четвертая, пятая, шестая и седьмая мысли были об уходящих вглубь пещеры горах золотых монет, драгоценностей и всяких разных побрякушек, которые когда-то привлекли внимание дракона.

Восьмая мысль — я прикована к ним. Я, мать вашу, не шучу. Кому в голову придет делать цепи из золота? Потянула за них — золото было хлипким, я вполне могла бы сломать это дерьмо.

Я дернула изо всех сил, на которые только было способно мое восстановившееся тело, но блядские звенья цепи даже не сдвинулись с места.

Окей… наверное, они из титана и лишь покрыты золотом. Эти суки даже не думали пошевелиться, а вместе с ними не могла пошевелиться и я.

Я попыталась устроиться поудобней, но тщетно.

— На золоте нихрена неудобно! — заорала я во весь голос.

Я знала, что этот чешуйчатый подлец где-то там.

Радостный смех раздался совсем рядом, и я рассвирепела.

— Ублюдок, — прорычала я.

Вот тогда и появился мой мучитель. Он подпрыгнул с земли и приземлился на гору золота. Его ступни почти целиком погрузились в блестяшки, но это не мешало ему прекрасно сохранять баланс.

— Я предупреждал тебя, zolotse, что когда поймаю, то прикую цепями и оставлю среди своего золота. Теперь ты знаешь: когда дракон предъявляет права на сокровище, он никогда его не упустит.

— Дааа, и? — бесновалась я.

— Считай, что на тебя заявили права, Александрия. Ты моя, и чем раньше ты примешь это, тем лучше. Не волнуйся, zolotse, я научу тебя. Я терпеливый учитель.

Похотливый блеск в его взгляде не сулил для меня ничего хорошего. 

вернуться

21

такова жизнь ― фр.