Номер третий — убелён и умудрён,

Он всегда второй — надёжный эшелон,

Вероятно, кто-то в первом заболел,

Ну, а может, его тренер пожалел.

И назойливо в ушах звенит струна:

«У тебя последний шанс, эх, старина!»

Он в азарте как мальчишка, как шпана.

Нужен спрут, иначе крышка и хана —

Переходит сразу он

В задний старенький вагон,

Где былые имена —

Предынфарктные,

Где местам одна цена —

Все плацкартные.

А четвёртый — тот, что крайний, боковой, —

Так бежит — ни для чего, ни для кого,

То приблизится — мол, пятки оттопчу,

То отстанет, постоит — мол, так хочу…

(Не проглотит первый лакомый кусок,

Не надеть второму лавровый венок,

Ну, а третьему — ползти

На запасные пути.)

…Сколько всё-таки систем

В беге нынешнем:

Он вдруг взял да сбавил темп

Перед финишем,

Майку сбросил — вот те на! —

Не противно ли?

Поведенье бегуна —

Неспортивное.

На дистанции — четвёрка первачей,

Злых и добрых, бескорыстных и рвачей,

Кто из них что исповедует, кто чей?…

Отделяются лопатки от плечей —

И летит уже четвёрка первачей.

БАЛЛАДА О МАЛЕНЬКОМ ЧЕЛОВЕКЕ

Погода славная,

И это главное,

И мне на ум пришла идейка презабавная,

Но не о Господе

И не о космосе —

Все эти новости уже обрыдли до смерти.

Сказку, миф, фантасмагорию

Пропою вам с хором ли, один ли.

Слушайте забавную историю

Некоего мистера Мак-Кинли,

Не супермена, не ковбоя, не хавбека,

А просто — маленького, просто — человека.

Кто он такой, — герой ли, сукин сын ли, —

Наш симпатичный господин Мак-Кинли?

Валяйте выводы, составьте мнение

В конце рассказа, в меру разумения.

Ну, что, договорились? Если так —

Привет! Буэнос-диас! Гутен-таг!

Ночуешь в спаленках В обоях аленьких

И телевиденье глядишь для самых маленьких.

С утра полчасика

Займёт гимнастика —

Прыжки, гримасы, отжимания от пластика.

И трясёшься ты в автобусе,

На педали жмёшь, гремя костями.

Сколько вас на нашем тесном глобусе

Весело работает локтями!

Как наркоманы — кокаины и как больные,

В заторах нюхаешь ты газы выхлопные.

Но строен ты — от суеты худеют,

Бодреют духом, телом здоровеют.

Через собратьев ты переступаешь,

Но успеваешь, всё же успеваешь

Знакомым огрызнуться на ходу:

— Салют! День добрый! Хау ду ю ду!

Для созидания

В коробки-здания

Ты заползаешь, как в загоны на заклание.

В поту и рвении,

В самозабвении

Ты создаёшь, творишь и рушишь в озарении.

Люди, власти не имущие!

Кто-то вас со злого перепою, —

Маленькие, но и всемогущие, —

Окрестил безликою толпою.

Будь вы на поле, у станка, в конторе, в классе,

Но вы причислены к какой-то серой массе,

И в перерыв, в час подлинной свободы,

Вы наскоро жуёте бутерброды.

Что ж, эти сэндвичи — предметы сбыта.

Итак, приятного вам аппетита!

Нелёгкий день стоит перед тобой,

И всё же; — Гутен морген, дорогой!

Дела семейные,

Платки нашейные,

И пояса, и чудеса галантерейные —

Цена кусается,

Жена ласкается…

Махнуть рукою — да рука не подымается.

Цену вежливо и тоненько

Пропищит волшебник-трикотажник.

Ты с невозмутимостью покойника

Наизнанку вывернешь бумажник.

Все ваши будни, да и праздники морозны,

И вы с женою как на кладбище — серьёзны.

С холодных стен — с огромного плаката

На вас глядят серьёзные ребята,

И улыбаются во всех витринах

Отцы семейств в штанах и лимузинах.

Откормленные люди на щитах

Приветствуют по-братски: — Гутен таг!

Откуда денежка?

Куда ты денешься?

Тебе полвека, друг, а ты ещё надеешься!

Не ищи от ближнего,

Моли Всевышнего —

Уж он всегда тебе пошлёт ребёнка лишнего.

Трое, четверо иль шестеро?

Вы, конечно, любите сыночков?

Мировое детское нашествие

Бестий, сорванцов и ангелочков.

Ты улыбаешься обложкам и нарядам,

Ты твёрдо веришь: удивительное — рядом!

Не верь, старик, что мы за всё в ответе,

Что где-то дети гибнут, — те, не эти.

Чуть-чуть задуматься — хоть вниз с обрыва!

А жить-то надо, надо жить красиво.

Передохни, расслабься. Перекур.

Гуд дэй, дружище, пламенный бонжур!

Ах, люди странные,

Пустокарманные,

Вы — постоянные клиенты ресторанные,

Мошны бездонные,

Стомиллионные

Вы наполняете, вы — толпы стадионные.

И ничто без вас не крутится:

Армии, правители и судьи, —

Но у сильных в горле, словно устрица,

Вы скользите, маленькие люди.

И так о маленьком пекутся человеке,

Что забывают лишний ноль вписать на чеке.

Ваш кандидат — а в прошлом он лабазник —

Вам иногда устраивает праздник.

И не безлики вы, и вы не тени,

Коль надо в урны бросить бюллетени.

А «маленький» — похабное словцо,

Кто скажет так — ты плюнь ему в лицо.

Пусть это слово будет не в ходу.

Привет, Мак-Кинли, хау ду ю ду!

БАЛЛАДА О МАНЕКЕНАХ

Семь дней усталый старый Бог

В запале, в зашоре, в запаре

Творил убогий наш лубок

И каждой твари — по паре.

Ему творить — потеха,

И вот, себе взамен

Бог создал человека,

Как пробный манекен.

Идея эта не нова,

Но не обхаяна никем.

Я докажу как дважды два —

Адам был первый манекен.

А мы — ошмётки хромосом,

Огрызки божественных генов —

Идём проторенным путём

И создаём манекенов.

Лишённые надежды

Без мук творить — живых,

Рядим в свои одежды

Мы кукол восковых.

Ругать меня повремени,

А оглянись по сторонам —

Хоть нам подобные они,

Но не живут подобно нам.

Твой нос расплюснут на стекле:

Глазеешь — и ломит в затылке,

А там сидят они в тепле

И скалят зубы в ухмылке.

Вон тот кретин в халате

Смеётся над тобой:

Мол, жив ещё, приятель?

Доволен ли судьбой?

Гляди — красотка! Чем плоха?

Загар и патлы до колен.

Её, закутанный в меха,

Ласкает томный манекен.

Их жизнь и вправду хороша,

Их холят, лелеют и греют.

Они не тратят ни гроша

И плюс к тому — не стареют.

Пусть лупят по башке нам,

Толкают нас и бьют,