КАЛЕЙДОСКОП

Обиделся

(анекдотичный)

Однажды известный коллекционер и меценат В. пришёл к художнику А. купить картины для своей галереи. Художник А. встретил коллекционера В. весьма любезно, провёл в мастерскую и выложил перед ним все законченные в последнее время работы. Пока В. придирчиво рассматривал картины, художник А. сидел на стуле, пил горячий чай с лимоном и закусывал маковыми бубликами.

— Беру вот эту, эту, и эту, - сказал коллекционер В., откладывая в сторону выбранные полотна.

— Чудесно, - сказал художник А. ставя фаянсовую кружку, расписанную розовыми цветами на подоконник, - однако позвольте обратить внимание на сию отобранную вами картину. Она подписана двумя фамилиями.

— Значит ли это, милостивый государь, что вы намерены потребовать за неё двойную цену? - спросил раздосадованный В.

— Никоим образом, милостивый государь, - учтиво ответил художник А. - Я просто хотел указать вам на то, что авторство моё неполное.

— Картину я покупал у вас, милостивый государь, - сказал коллекционер и меценат В., расплачиваясь, - поэтому и авторство данного произведения искусства полагаю исключительно ваше.

— Как вам будет угодно, милостивый государь, - отвечал художник А., принимая из рук коллекционера В. солидную пачку ассигнаций.

— Исключительно ваше! - повторил, забирая картины, коллекционер В. - Без исключений!

Когда за В. закрылась входная дверь, художник А. телефонировал художнику Б. о том, что картина, подписанная ими на пару, было сего дня куплена коллекционером и меценатом В.

На следующий день, художник Б., побрившись и позавтракав на английский манер куриным яйцом всмятку, кофием и хрустящим поджаренным хлебцем с абрикосовым джемом, отправился в галерею коллекционера и мецената В. взглянуть на совместный с художником А. труд. Художник Б. саму картину не писал, но подсказал художнику А. несколько ценных деталей, благодаря которым полотно художника А. приняло вид законченный и, чего уж здесь скрывать, если не гениальный, то несомненно, талантливый.

Художник Б. предвкушал будущую известность, шумную славу, толпы прекрасных барышень, восторженные отзывы в газетах, цветы, приёмы, балы и множество заказов от особ состоятельных и, чем чёрт не шутит, может быть, даже царствующих.

Придя в галерею, он нашёл коллекционера и мецената В. стоящим в неопределённой задумчивости у на одну четверть своей картины.

— Доброе утро, милостивый государь, - учтиво поздоровался с коллекционером В. художник Б.

— А, - сказал коллекционер В., - так это вы?!

— Да-с, - сказал художник Б. - это я.

— Так вот знайте, - зловещим голосом произнёс коллекционер и меценат В. - картину сию я покупал у художника А., поэтому и авторство я признаю исключительно за художником А.

С этими словами коллекционер и меценат В. гордо удалился, но быстро вернулся, неся кисть и баночку скипидара, после чего своими руками смыл на картине подпись художника Б.

Художник Б. и слова не мог вымолвить от такой неприкрытой наглости.

— Автор у картины только один, - злорадно воскликнул коллекционер и меценат В. - А вас я не знаю и знать совершенно не желаю.

— Ах, даже так! - обретя голос, взревел раненым вепрем художник Б. - Не знаешь, говоришь!

С этими словами он сорвал сей предмет раздора со стены и со всего размаху нахлобучил злосчастное полотно коллекционеру и меценату В. на голову по самые плечи, затем с неприкрытым наслаждением сделал тому "сливу" и, уходя прочь, торжествующе выкрикнул:

— Теперь ты меня запомнишь!

Дуэль

(альтернативный)

Морозным утром по сонным улицами столичного города промчалась тройка. В расписных санках, укрытые меховым пологом, сидели двое: офицер Русской императорской армии подполковник D-s и близкий друг его, российский поэт N. Тройка неслась за город — туда, где накануне, через секундантов, назначена была дуэль — поэт N. должен был стреляться с родственником своим со стороны жены, поручиком Кавалергардского полка по фамилии D.

Извозчик нахлёстывал коней, поэт N. зябко кутался в шубу. Лицо его было отрешённым. Весело звенели поддужные колокольчики и согласно им отвечали арканные бубенцы. Подполковник D-s прямо смотрел вперед. Звон бубенцов казался ему погребальным звоном. В кармане шинели его лежала бумага, составленная накануне. В ней записаны были согласованные с секундантом поручика D., атташе французского посольства, виконтом A. правила, на которых должен был состояться поединок. Подполковник D-s помнил эти пункты наизусть. Пункт первый предписывал: противникам надлежит становиться друг против друга на двадцати шагах и пяти шагах для каждого от барьеров, расстояние между которыми устанавливается в десять шагов. Пункт второй: по знаку, данному секундантом, противники, сходясь к барьерам, но не переступая их, могут стрелять. Пункт третий: сделав выстрел, противникам не разрешается менять занятого места «дабы выстреливший первым огню своего противника подвергся на том же самом расстоянии». Пункт четвёртый: поединок продолжается до тех пор, пока один из соперников не будет убит, либо серьёзно ранен. Оружием были избраны пистолеты системы Лепажа, купленные подполковником D-s в магазине K.

«Откажитесь от дуэли», - просит поэта N. подполковник D-s. Поэт N. не отвечает.

Тройка вылетела за город. Подполковник D-s оглянулся. Поэт N. пребывал в глубокой задумчивости. «Приехали», - негромка сказал подполковник D-s. Поэт N. вздрогнул. «Идёмте, - сказал он полковнику D-s, - покончим этим скорее».

Приехавших встречали трое: поручик D., секундант поручика, виконт A. и полковой врач T. Поручик D. был спокоен, только лицо выглядело бледнее, чем обычно. Поэт N. уселся в снег, ожидая, когда секунданты выберут и разметят площадку для дуэли. Место дуэли определили в небольшой берёзовой роще. Снега выпало много, поэтому секунданты топтали дорожку противникам, утопая в снегу по колено. Подполковник D-s, топча дорожку, ругался сквозь зубы. Глубокий снег не позволял делать широкие шаги, отчего расстояние между соперниками, и так уже короткое, уменьшалось, что фатально усугубляло и без того суровые условия дуэли.

Поэт N. нетерпеливо спрашивал своего секунданта: «Всё ли, наконец, кончено?» «Чертовски глубокий снег», - неизменно отвечал подполковник D-s. Поручик D. хладнокровно молчал.

Наконец, дорожка была протоптана, барьеры обозначены саблями. «Готово», - объявил подполковник D-s. Поэт N. скинул шубу и встал на позицию. Поручик D., не мешкая, занял установленное ему место. Секунданты зарядили пистолеты. Подполковник D-s сказал громко: «Последняя возможность, господа, помиритесь!» «Невозможно, - только и вымолвил поручик D.». Поэт N. едва заметно качнул отрицательно головой. Подполковник D-s снял шляпу и взмахнув ею, скомандовал: «Сходитесь, господа!»

Поэт N. быстрым шагом приблизился к барьеру и остановился, целясь в поручика D. Он ждал того момента, когда D., в свою очередь, подойдёт к барьеру и остановиться. Стрелять в движущуюся цель всегда гораздо труднее, чем в неподвижную. Однако поручик D., выстрелил первым, с ходу, не дойдя до барьера одного шага. Поэт N. упал в снег левым боком. Казалось, он потерял сознание. Секунданты кинулись к нему, поручик D. также сделал движение, намереваясь, видимо, идти к лежащему. В этот момент поэт N. приподнялся на локте. «Извольте встать к барьеру!» - крикнул поэт N. поручику D. надсадно и зло. Поручик D. остался там, где стрелял. Лицо его было бледно. Поэт N. потребовал перезарядить его пистолет, дуло которого при падении оказалось забито снегом. Подполковник D-s выполнил просьбу поэта. Поручик D. стал вполоборота, прикрывая сердце зажатым в правой руке пистолетом. Поэт N. долго целился, опёршись на левую руку. Наконец, он выстрелил. Грохот выстрела гулко разнёсся по окрестностям. Голова поручика D. резко откинулась назад, и он, взмахнув руками, пал навзничь. К упавшему бросились доктор Т. и виконт A. Подполковник D-s поспешил к лежащему поэту N. «Как вы?» - взволнованно спросил поэта D-s. «Пустяки, - ответил поэт N. морщась от боли. - Ранение в ногу. Кость не задета, кажется». D-s помог N. подняться. «Я хочу взглянуть, - сказал поэт N. и подполковник D-s повёл его к распростёртому телу поручика D.»