Вернув девушку на место, Женя испытующе взглянул на неё. Она упрямо покосилась в сторону. Ясно. Говорить не хочет. "Значит - говоришь, ушла с худграфа, потому что таланта мало?" Он дёрнул её за руку, обращая на себя внимание.
Посмотрела насторожённо и напрягшись. Боится, что прямо сейчас расспрашивать начнёт? Не дождётся.
- Садись, - скомандовал он. И, сам сев на соседний камень, тоном ниже добавил: - Думаю, все упыри уже знают, что я здесь. Пора начинать.
И расстегнул браслет с кисти, положив его на сумку, прислонённую к камню, где села Ирина. Напоследок проверил, где находятся двое наблюдателей.
Ярослав стоял внизу улицы, делал вид, что ждёт кого-то, то и дело окидывая рассеянным взглядом посетителей ярмарки мастеров и площадь за спиной.
Красимир наверху, в толпе покупателей и продавцов, медленно ходил от стены одного дома к другому, словно присматриваясь к выложенным поделкам. Сразу и не заметишь, что время от времени он на ходу оглядывал сразу всё пространство вокруг себя.
Портрет Ирины, обычный, без ухода на внутреннюю суть, Женя написал быстро. Поспособствовало ли то, что он очутился в привычной компании, в привычном месте; радость ли помогла, что он на солнышке - прищурился разок на него, блаженно ухмыляясь весеннему теплу; модель ли оказалась лёгкой: девушка сидела спокойно, не напрягаясь, последним штрихом для позирования всего лишь перекинув светлую косу на грудь, так что писать её было в удовольствие...
Когда осталось дописать мягкие, в несколько волн линии шарфа вокруг её шеи, Женя вдруг застыл.
Последнее, что он слышал, - это реплика сидящего рядом художника (он помнил - с курса позже его): "Нет, ты посмотри, что получается!" И обернулся, одновременно решив проверить Ярослава. Пальцы конвульсивно сжало вокруг карандаша. Мгновенно очутившись в глухом пространстве, конусом неожиданно суженном до листа бумаги, Женя буквально отшвырнул лист, лежавший на папке поверх несколько других - уже использованный. Следующий - чистый. Он шагнул впритык к нему и...
Тёплые пальцы крепко сжали его похолодевшую кисть. Он не дался, и руку повело почти независимо от его желания - надо! Надо зарисовать лицо, только что отразившееся в сетчатке его глаза! Лицо, которого он не видел. Но он встретился глазами с человеком, который торопился, торопился к нему... Издалека, будто из пропасти, настоящий Женя, рыча сквозь стиснутые зубы, старался вырваться из трясины, в которой тонул уже по пояс... Все ощущения тела пропали, только руку конвульсивно дёргало - быстро и резко набрасывать контуры лица, которого не разглядел достаточно хорошо, но глаза с которого уже встретились с глазами художника!
Тьма моталась вокруг него, он задыхался в ней, но не мог вырваться...
... Что-то более холодное, чем собственная кожа, легло на его кисть. Странно, что он почувствовал это в той оглушительной бездне, в которой нет места чувствительности... Секунду спустя он не поверил своим ушам, услышав первый звук из реальности - тихий щелчок. А потом из глухого мрака раздался тихий голос...
- Женя... Ты меня слышишь? - прошептали рядом.
Сгоревшими чёрными лоскутами тьма опадала рядом. Возвращались привычные звуки - одновременно с тёплыми солнечными пятнами, которые постепенно складывались в обычную картинку шумной многолюдной улицы.
Оказывается, они сидели, близко склонившись друг к другу. Он заглянул в её перепуганные глаза, потом на свою правую руку, пальцы которой всё ещё стискивали карандаш. Браслет. Она сообразила-таки надеть ему браслет! Слава Богу... Не оглядываясь, он кашлянул, прочищая подсохшее от частого дыхания горло.
- Ярослав пропустил упыря?
Она осторожно встала с камня.
- Он идёт за кем-то и очень быстро.
Женя обернуться не решился. Браслет - дело хорошее, конечно, но быстро привыкнуть к тому, что он защитит и от взгляда - глаза в глаза, пока никак. Не верится. Хорошо ещё, ребята привыкли: он не любит, когда ему мешают работать, - и не обращают на него внимания. Ещё не хватало, чтобы они увидели его слабость...
Ирина вернулась на камень, но сидела, выпрямившись, продолжая следить за происходящим. Негромко прокомментировала:
- Он догнал его около лестницы в пицца-бар. - Кажется, сама того не замечая, девушка снова встала. Её плечи опустились. - Всё. Он толкнул его в сторону лестницы и приложил ладонь ко лбу. Остановились. Упырь оглядывается. Только бы не поругались, как было однажды... Нет, уходит!
- Сниму браслет! - заторопился Женя.
- Зачем?! - поразилась она.
- Хочу знать, будет ли продолжение автописьма!
- Ты псих!
- Знаю! - ухмыльнулся он, с трудом заставляя занемевшие губы двигаться. - Но ты рядом. Поможешь, если что...
- Помогу, - испуганно согласилась она, снова насторожившись.
Спустил браслет через пальцы, не расстёгивая. Посидел, глядя на лист бумаги, то и дело переводя взгляд на карандаш в руке. Медленно пожал плечами.
- Чёрт... Как всё просто...
- Красимир дерётся! - ахнула Ирина, оглянувшись на начало улицы.
- Где?
- Слева! За палаткой с сувенирами! Он туда кого-то втаскивает!
- Сиди здесь! - Он быстро осмотрелся. Не работают двое. - Никита, Макс!
Он ничего больше не сказал, только кинулся бежать, уверенный, что ребята беспрекословно последуют за ним. Уворачиваясь от встречных прохожих или покупателей, изредка перепрыгивая выставленные не туда сумки или покрывала с безделушками, вылезшие за пределы "товарного" ряда, он бежал наперерез, по диагонали улицы, держа курс за палатки и уличные прилавки. Красимир время от времени мелькал за одним павильоном, как мелькали и две головы, владельцев которых он не пускал уйти. Но ему приходилось плохо: силой держать на месте сразу двоих - мягко говоря, неудобно.
- Трое там! - определил догнавший его бритый налысо Никита, невысокий широкоплечий парень, против которого в спарринге выстоять трудно даже Жене. - Кого фейсим-ху...рим?
- Никого! - ответил Женя, перескакивая между двумя продавцами, не обращая внимания на недовольные крики вслед всем троим. - Тот, который не пускает двоих... Красимир. Наш... Тех двоих надо задержать, чтобы он им... В общем, на месте!..
- Сделаем! - выдохнул светловолосый Макс - худощавый и на вид довольно романтичный "юноша со взором горящим", пока серьёзно не заденут. Боец - каких поискать, о чём обычно трудно догадаться с первого взгляда на светло-чайные глаза, подёрнутые мечтательной поволокой.
Они завернули за палатки и мини-павильоны вовремя: ещё немного - и попытка Красимира удержать сразу двоих на месте начинала переходить в самую настоящую драку, к которой уже приглядывались и продавцы, и покупатели, а та соберёт слишком много зрителей, а там и до вызова блюстителей порядка недалеко.
Быстро предупредить:
- Красимир, все свои!
Врезать первому - оу, простите! - первой, сучившей ручонками так, что Красимир, бедняга, растерялся и пропустил удар, а потом быстро скрутить её. Макс и Никита, прихватили рвавшегося удрать второго, заломив ему руки назад.
- И что дальше? - с интересом спросил Макс.
- Красимир, начинай, - скомандовал Женя, с трудом удерживая пыхтевшую девчонку в спортивном костюме. - И побыстрей - сюда идут уже!
Парень, машинально слизывая кровь с разбитой губы, сначала подскочил к девчонке - плотно уложив её ладонь на лоб, будто пытаясь вычислить температуру. Она уставилась на него - и ребята уставились, от обалдения рот открыв: "Чё эт он?"
- Всё. Отпускай, - велел Красимир Жене и быстро подошёл ко второму, которого держали двое.
Тот же жест. Женя ещё косился на девчонку: та стояла, безвольно опустив руки, и очень была похожа на человека, который слушает мобильник, включенный на громкую связь. Или медитирует, вслушиваясь в себя.
Красимир отступил от парня лет за двадцать. Тяжело дыша, втянул носом воздух.
- Готово. Отпускайте.
Отпускали осторожно - ждали взрыва новых воплей, а то и атаки.