Барб Хенди

Часть игры

На ночь глядя Лони неохотно укладывал в сумку одежду, пару брюк и маленькую щетку, чтобы почистить зубы. Он ненавидел визиты к своей семье больше всего на свете, в основном потому, что никогда не чувствовал своей принадлежности к ней.

Оглядывая свою маленькую, уединённую комнатку в миссии Гильдии Хранителей Знания в Лхоинна – «Тех, кто с Поляны», или эльфов, как называли их, он хорошо знал, что к ней он также не принадлежит.

Его сумка лежала на кровати, похожей на полку из дерева, росшую прямо из стены и накрытую простым льняным матрасом. Кроме кровати был стол с одним стулом. Он был усыпан перьями, чернильницами и несколькими непрочитанными книгами.

Это была комната ученого.

Но он не был ученым; он находился здесь только третий год и то потому, что отец настоял, чтобы он рассмотрел хоть какие-то формы призвания и внес свой вклад в служение его народу и человечеству в целом.

Его отец и старший брат были членами шейиф, теми, кого люди иногда называли "миротворцами". Шейиф были военными опекунами, они патрулировали огромную лесную территорию народа, все поселения – большие и малые – и сердце всего этого, большой город, имя которому A’Грайхлонна – «Благословенная Лесом». Хотя отец Лони с десяти лет начал обучать мальчика, чтобы он пошёл по его стопам, Лони не выказал и намёка на интерес и желание стать одним из шейиф.

Проблема состояла в том, что время текло, а он так и не нашел ничего, что могло бы его заинтересовать. Поэтому ему по умолчанию выбрали обучение в Гильдии.

Так, в возрасте семнадцати лет, пребывая в отчаянии, он обратился туда с прошением стать посвященным. Он был слишком стар и прекрасно понимал это, но его отец имел некоторое влияние на Совет преминов Гильдии, и Лони приняли. С тех пор прошло три года, и он, конечно, не был готов занять статус странника одного из пяти орденов. Он всё ещё был начинающим во всем, и в возрасте двадцати лет цвет наряда посвященного, что он носил, стал выглядеть смешным.

Лони не нравилось быть смешным. То, что он действительно любил, так это когда его оставляли в покое.

И Гильдия предоставила ему убежище. Он имел отдельную комнату, вдали от своей семьи, и в течение дня мог найти с десяток причин, чтобы скрыться от общества. Конечно, с его нынешним статусом необходимо было посещать занятия, лекции, семинары, но он мог сидеть отдельно, притворяясь, что делает заметки, а затем исчезнуть.

Для него главной привилегией вступления в Гильдию была возможность жить уединённо.

Он смотрел на свою собранную сумку на кровати и вздыхал, когда раздался стук в дверь.

- Да? – отозвался он.

Дверь открылась, и он увидел ещё одну выгоду своего нахождения здесь: высокого, сутулого человека в серой мантии. Домин Аурандал.

- Ты готов? - спросил домин. - Твой отец ясно дал понять, что он ожидает тебя на обед.

- Да, я готов.

Домин Аурандал имел доброе лицо и тихие манеры и относился к Лони снисходительно. Его уши были необычно длинны, их острые концы торчали сквозь прорезанные сединой волосы. Он никогда никого не осуждал и часто говорил, что у каждого человека свой собственный путь в этом мире. Если бы Лони прилагал достаточно усилий в своих исследованиях и получил статус странника, он выбрал бы орден каталогистов, только чтобы работать под руководством домина Аурандала.

Но шансов на то было мало. Он не имел никакого интереса проводить день за днем, склонившись над столом и изучая тексты, связанные с географией, языками, историей и посвящённые другим культурам... или участвовать во всем, что делали каталогисты для защиты собранных Гильдией знаний. У него был лишь один постоянный исторический интерес, но он давно прочитал весьма ограниченные записи об этом.

Лони знал, что не принадлежит миру Хранителей, но возвращение в дом его родителей был намного худшей альтернативой.

Но сейчас он был вынужден сделать это.

- Это может оказаться не таким страшным, - сказал домин Аурандал с легкой улыбкой, которая, впрочем, быстро исчезла. - Это обручение важно для твоего отца, поэтому постарайся угодить ему сегодня, если можно.

Лони, не отвечая, посмотрел на него через комнату. Если бы он захотел сказать свои мысли кому-то, это был бы домин Аурандал, но он не мог. Настоящее было суровым и неумолимым.

Его везучий старший брат Даффиед каким-то образом получил помолвку с дочерью семьи владельцев барж, что жили и работали вдоль разветвленных рек на востоке. Судя по всему, Даффиед встретил девушку во время патрулирования границ своего участка. Впоследствии, он вернулся и разыскал ее. Учитывая богатство эльфийских владельцев барж, породниться браком с одной из таких семей считалось честью.

Девушка и ее родители вместе с другими родственниками сегодня прибыли в A’Грайхлонну, чтобы официально встретиться с семьей Даффиеда. К сожалению, это касалось и Лони. Он мог представить, как распирает от гордости отца – еще одно крупное достижения Даффиеда. Целый день сидеть и вести светские беседы будет достаточно утомительно, но потом настанет время ужина, а позже, более серьезных разговоров. Он не был уверен, что сможет вынести это.

- Все будет в порядке, - произнёс домин Аурандал, словно прочитав выражение его лица.

Лони поднял сумку.

- Я вернусь утром.

Домин отвернулся.

Он знал, что душа Лони не лежит к Гильдии, но позволял этому фарсу продолжаться, по крайней мере, сейчас. Отойдя в сторону, он освободил дорогу Лони, чтобы тот смог пройти мимо него в коридор из гладкой древесины.

- Тогда увидимся на завтраке, - подвёл итог Аурандал.

Лони кивнул в ответ и направился по наклонному коридору в фойе, переступил порог из красного дерева и оказался в круглом дворе Гильдии. Хотя он всегда находил двор Гильдии слишком ухоженным, как и остальной город, он никогда не переставал восхищаться природной структурой самой Гильдии.

Возможно, даже древнее, чем Забытая Эпоха, кольцо гигантских секвой слилось в одну массивную форму, в одну жизнь. Намекая на отдельные стволы, бугрились выступы. За тысячу лет, секвойи выросли настолько большими, что теперь были одним большим кругом, который охватывал пределы научного сообщества.

Разные комнаты, архивы, офисы, столовые образовывали своего рода соты внутри секвой, двор же представлял собой гигантский круг, заполненный клумбами, цветущими кустарниками и дорожками. Временами, Лони действительно хотелось иметь настоящее призвание, но он не думал о таких вещах сегодня. Вместо этого он направился к воротам Гильдии. Он не мог больше избегать своей судьбы.

* * *

Как только вышел за пределы Гильдии, Лони вскинул сумку на одно плечо. Он шел через большой город из деревьев. Это и была A’Грайхлонна.

Дорога была чистая, вымощенная гравием и природными каменными плитами. Сады и беседки были увиты усиками лоз, украшающими их своими блестящими зелеными листьями и цветущими бутонами. Здания на земле, построенные из дерева и камня, встречались здесь чаще, чем во внешних поселениях. Но этажи домов на деревьях бесчисленным множеством уходили вверх, в полог леса, насколько хватало глаз.

Лони прошел бесчисленные сады с тяжелыми кипами цветов, не замечая их. Каждый дюйм города казался бережно взрощенной семьёй, отличавшейся от природного ландшафта лишь плотностью зарослей. Но, как и во дворе Гильдии, Лони находил все слишком ухоженным... слишком преднамеренным.

Он жаждал чего-то еще. Пока он шел, его ум сбежал в те места, где он был счастлив: в сказки и мифы, рассказанные его бабушкой, о предках его народа, которые покинули эти места, возможно, тысячу лет назад под руководством великого Сорхкафаре – «Света на траве».

Он все еще мог услышать магию в ее голосе, когда она мягко произносила...

«В конце войны, когда казалось, что все потеряно, Сорхкафаре взял ветку Хармуна, огромного дерева в центре Айоннис Ллхоин - Первой Поляны, что до сих пор с нами. Затем он собрал тех, кто готов был следовать за ним и увёл их на восток. Он оставил свой народ позади, и никто не знает, почему, но люди еще несколько поколений шептали истории его великих военных подвигов. В любых рассказах, которые до сих пор упоминают его и его последователей, они теперь называются только как Отступники. Что с ними произошло, никто по-настоящему не знает...»