Я последовал за девушкой, направляющейся в карете в замок Королевы, который они называли Шлосс, от древнегерманского слова, означающего «замок». Карета была чёрной и, казалось, сделана из костей, но девушка этого не видела. Она вообще утверждала, что карета золотая. Возможно, мы с ней этот мир видим в разных цветах. Затем она заговорила с кучером, который на самом деле был волком, но девушка видела его человеком и называла Манагармом*. Теперь я точно был уверен, что мы с ней видим вещи по-разному, но я сосредоточился на том, что должен вынести из этого сна. Кто сказал, что мы все должны видеть один и тот же сон одинаково?

(примечание переводчика *Манагарм – в скандинавской мифологии, другое имя Лунного Волка.)

Но вернёмся к замку…

Чтобы описать волшебную поездку и сам замок, мне понадобятся два длинных дневника, и я уверен, что другие гораздо лучше это сделают в своих дневниках. Для меня же имеет значение лишь то, что случилось внутри замка…

Десятки девушек выстроились по обе стороны прохода, приветствуя идущую к трону Королеву Скорби. Королева шагала по красному ковру из самого лучшего материала, который я когда-либо видел. Трон, к которому она шла, был сделан из стекла, и издалека казался россыпью великолепных жемчужин. Потолок зала такой высокий, что терялся в высоте. Он был раскрашен в небесно-голубые цвета, а по нему, как по настоящему синему небу, тянулись золотистые линии росписей. Я слышал, как девушки разговаривали о троне Королевы. Говорили, что её трон не случайно встал именно на этом месте замка. В потолке были небольшие отверстия, через которые солнце должно было светить прямо на Королеву, улучшая цвет её кожи на руках и лице. А если Королева хотела, чтобы солнце падало на неё в другое время суток, слуги закрывали прежние отверстия и открывали новые, через которые под нужным углом солнце падало прямо на Королеву.

Я считал, что Королеве не нужны чрезмерные солнечные ванны. Она и так была прекрасна, как любая Королева, и даже больше. Её красота неописуема. Она была прекрасна, как сон, который никогда не станет явью, потому что он слишком великолепен, чтобы быть настоящим. Но её привлекательность была не только в красоте. Было в ней ещё что-то опасное и притягательное. Я не мог разобраться. Она напоминала мне яркий и красивый огонёк, который сжигает в своём пламени мотыльков и бабочек.

Мне пришло приложить усилия, чтобы оторвать взгляд от Королевы и сосредоточиться на безымянной девушке, за которой я шёл. Она, как и все девушки, преклонили колено и склонились перед Королевой; но та не поклонилась присутствующим, даже чуть-чуть не склонила голову. И, тем не менее, девушки её восхищались. Все они задавались в уме вопросами, будут ли они такими, как она: такими же высокими, такими же изящными, и будут ли в один прекрасный день другие девушки склоняться перед ними самими, как они сейчас склоняются перед Королевой.

Повторюсь: я уверен, что про Королеву будут упоминать в бессчётном количестве дневников, так что перейду сразу к самому важному – и самому шокирующему – окончанию этого прекрасного сна.

В какой-то момент Королева посовещалась со своим огромным зеркалом, которое держали двое крепких слуг рядом с её троном. Зеркало выглядело тяжёлым, а мужчины, державшие его, казалось, были очень обеспокоены своей ношей. Я не видел, кто разговаривал с Королевой из недр зеркала, но это не имело значения. Важно то, что произошло, когда Королева поднялась на ноги. Прекрасная Королева, Крёстная большинства девушек Скорби, превратилась в чудовище, хотя по-прежнему выглядела самой красивой.

Королева сошла на красный ковёр, и девушки по обе стороны прохода не сводили с неё глаз. Королева высоко подняла подбородок, величественно взмахнула руками и пропела какие-то странные слова. Это была песня-колыбельная, такая нежная, и такая смертельная. Я никогда прежде такой не слышал. У меня от неё закружилась голова, но с девушками всё было ещё хуже. Они теряли сознание, падали друг рядом с другом, как завядшие растения, клонящиеся к земле. Некоторые падали тихо, а некоторые дёргались, как рыбы, вырванные из воды, перед тем, как сдаться. Прекрасная Королева была чумой, убивающей всё на своём пути. Она напоминала мне чудовище, поймавшее меня вне этого сна, с тем лишь различием, что Королева была красавицей, а оно было чудовищем.

Слуги начали укладывать девушек в стеклянные гробы и отправлять их в тайну комнату, которая оказалась огромной купальней. Ну, конечно, где же ещё принимать кровавые ванны, как не в купальне?

Но сон не дал зайти мне внутрь купальни. Я не мог ходить, куда хотел, потому что девушка, за которой я сюда пришёл, лежала в гробу, наполовину заполненном водой и плавающими в ней розами. То же самое было и с другими девушками, и их по очереди заносили в купальню, и оттуда слышались крики.

- Теперь ты знаешь всё, что надо, - произнесла стоящая рядом со мной красивая девушка, ставшая призраком.  Мы больше не были в замке. Теперь мы находились вне пространства и времени – в том месте во снах, когда знаешь, что вот-вот проснёшься.

- Ты мертва? – поинтересовался я.

- Не совсем, - ответила она. – Я не могу объяснить, а тебе нельзя знать большего. Я хочу, чтобы ты освободил меня, изменился сам, и тогда ты сможешь освободить себя.

- Ничего не понимаю, - пробормотал я. – Чего ты хочешь от меня, и как это поможет мне удрать от Чудовища?

- Чтобы сбежать из замка, ты должен освободить меня из сна, в котором я застряла, - произнес призрак. – Это не простой замок. Это как целый мир. Он существует с начала времён, он всюду. У него нет адреса, он меняет своё месторасположения из века в век. Ты видел какие-нибудь знаки по дороге сюда?

Я на мгновение задумался:

- Да. На указателе говорилось «На восток от Луны, на запад от Солнца».

- Нет. На нём должно быть было: «На восток от Солнца, на запад от Луны», - объяснила девушка.

- Да разве это важно? – рассмеялся я. – Это вообще не похоже на настоящий адрес.

- Ты сам так сказал. Это не настоящий адрес. Разве ты не понимаешь? Этот замок – зло. Держу пари, именно он заставил тебя где-то потеряться, на суше иль на море. Он всё спланировал, спланировал заманить тебя сюда. Он всегда так поступает. Он промывает людям мозги и заставляет думать, что находится здесь со времён сотворения мира, пока не получает того, что хочет.

- И чего он хочет?

- Я не могу сказать, и хоть ты и знаешь сам, ты тоже не можешь сказать.

- Да что это за загадка? – я начал терять терпение. – Всё такое запутанное, но мне на это наплевать. Всё, что я хочу знать – как освободить тебя, чтобы я сам мог сбежать, - произнёс я.

- Чтобы это сделать, ты должен приручить чудовище, которое держит тебя взаперти. Ты приручишь её, освободишь меня и себя.

- Вот так? И это единственный способ выбраться отсюда? Приручить чудовище?

- Да.- Ну почему она сразу этого не сказала? Но я был не в том положении, чтобы пререкаться.

- Как мне её приручить? – поинтересовался я. – Она приковывает меня к кровати каждую ночь и наказывает. Как можно приручить чудовище?

- Найди в ней красоту, и ты её приручишь, - ответила девушка. – Может, это и не рационально, но я даю тебе в руки «ключ» к собственному освобождению.

- Как я могу найти красоту в уродливом чудовище? – спросил я.

- Полюбить нужно прежде, чем откроется вся красота, - произнесла девушка эту чёртову фразу и не дала мне шанса продолжить разговор. Я проснулся.

На следующий день я сидел за обеденным столом напротив Чудовища и пытался получить удовольствие от своей пищи. Чудовище ело жучков, паучков и напоследок жабку – я решил, что это был для неё десерт, потому что она посыпала дёргающую лапками лягушку корицей и сахаром и съела живьём. Сразу после этого оно издало кваканье вместо обычной отрыжки. Никогда не ел лягушек, так что не знаю, может, так всегда случается после того, как съешь лягушку. И как я должен разглядеть в ней красоту? Как я могу сблизиться с этим чудовищем?