- Вроде, - хором отозвались его боевые товарищи.

Григорий с интересом посмотрел сначала на задумчивое лицо Кондратьева, затем на напряженную физиономию кинетика.

- Теперь вы должны "вспомнить" то, что я вам передал. Чем тщательнее вы сами покопаетесь в своих мозгах, тем четче будет картинка. Массив информации, который я передал, весьма объемный, так что на все воспоминания может уйти солидное время.

- Сколько? - спросил Удав.

Мезенцев пожал плечами:

- От пары часов до нескольких суток. Все зависит от способности концентрироваться на собственной памяти. У каждого человека она разная. Кроме того, просмотр чужих воспоминаний - это... как перезапись фильмов на кассеты формата VHS. Чем больше записываешь, тем хуже качество. Такой объем информации просто не мог не пострадать, когда переходил из одной головы в другую. Я, конечно, старался, как мог, но..., сами понимаете, в том состоянии, в котором я находился, сделать лучше было просто не возможно...

Кондратьев махнул рукой:

- Не обращай внимание. Ты и так сделал все, что мог. Если мы что-нибудь найдем, обязательно возьмем это в разработку, а если нет...

Макс угрюмо засопел, но ничего не сказал. Ему, похоже, больше всех не терпелось разобраться с предателями.

Ребята решили заняться восстановлением памяти в прохладном месте, для чего оккупировали пару старинных деревянных кресел, располагавшихся в сенях. На улице господствовала июльская жара из разряда "слегка за тридцать" при полном попустительстве облаков на небе и отсутствии сколько-нибудь внятного ветра, поэтому двадцати двух градусный воздух темного помещения воспринимался чуть ли не божественной прохладной. Пряный от всевозможных запахов, витавших окрест, он расслаблял и как нельзя лучше потворствовал активной мыслительной деятельности.

Макс с Михаилом уселись друг напротив друга, практически синхронно осушили по бокалу холодной колодезной воды и закрыли глаза. Чужие воспоминания ворвались в сознание подобно грому среди ясного неба. Перед внутренним взором ребят встали яркие картины недавнего прошлого других людей, из которого необходимо было извлечь максимум полезного. Ни Михаилу, ни Максиму до сих пор не доводилось участвовать в подобного рода экспериментах, поэтому им понадобилось какое-то время, чтобы сосредоточиться, разобраться в собственной голове и начать действовать продуктивно. Поначалу оба бойца просто занимались беспорядочным созерцанием чуждых им воспоминаний, но вскоре поняли, что методику поиска следует кардинальным образом изменить.

- Ручку возьму, - буркнул Михаил и стремглав умчался на террасу.

- Нахрена она тебе?- спросил Максим, когда суперсолдат вновь очутился в своем кресле.

- Записывать буду блоки информации, - улыбнулся Кондратьев. - Потом сверим. У нас с тобой, в конце концов, одна порция воспоминаний. Будет, что обсудить.

Пожав плечами, Удав вновь сосредоточился на исследовании чужеродной памяти. В то время как Михаил постоянно прерывался на то, чтобы внести очередную пометку, Долматов старался сидеть недвижно, ровно, и даже дышать настолько редко, насколько это вообще было возможно.

Мнемонические упражнения длились без малого два часа, после чего ребята решили передохнуть.

- Ну, - пробурчал Максим, косясь на боевого товарища, - что там начеркал? Давай показывай.

Кондратьев смущенно пожал плечами:

- Вообще-то, я ожидал большего.

- Это тебе не видеосалон, - махнул рукой кинетик. - Парень был не в том состоянии, чтобы сканировать сознание сразу нескольких людей, причем целиком. Хорошо, что ему удалось хотя бы что-то зацепить.

Михаил угрюмо кивнул, показывая напарнику исписанный едва ли на треть лист бумаги.

- Итак..., что ж мы тут имеем такого интересного, - проворчал суперсолдат, изучая свои записи. Он провел пальцем по одному ему понятным закорючкам, при этом беззвучно шевеля губами. - Я нащупал пять очень ярких и практически цельных воспоминаний. Сверимся?

- Давай, - пожал плечами Удав.

Кондратьев ткнул пальцем в одну из записей:

- Асфальтовая дорога, обычная двухпутка..., асфальт которой в некоторых местах стоило бы подлатать...

- Поле кукурузы справа, слева лес, - продолжил Макс. - Ты об этом?

- Ага.

- Дохлый номер, - безразлично произнес Долматов. - Сельская местность..., виднеются дома, какой-то водоем после третьего поворота и ни одного указателя. Похоже, самую нужную часть памяти нам и не скопировали. Мы можем хоть месяц сидеть смотреть на эту картину, но точную привязку к местности так и не осуществим.

Кондратьев обвел ручкой несколько пометок, едва заметно кивнул.

- Согласен с тобой, - сказал он. Как насчет подвального помещения, в котором Суворов раздавал свои целеуказания?

Макс кисло усмехнулся:

- Не поможет. Я был в одном таком месте. Обыкновенная оперативно-явочная точка, коих у нас по всей стране разбросано превеликое множество. Списка всех точек у нас нет, и мы вряд ли получим к ним доступ, а без этого списка местность, что мы видели в чужих воспоминаниях - бесполезна. Мы ничего не сможем по ней найти. Вообще ничего.

- Водоем?- спросил Михаил, впрочем в его голосе звучало слишком много скепсиса.

- Дохлый номер, - ответил Удав. - Мы видели либо пруд, либо небольшое озеро. В крайнем случае - это была речушка. Не мне тебе говорить, сколько их подобных существует в одной только Московской области.

Михаил помассировал лоб. Он вовсе не собирался опускать руки, но в тайне надеялся, что процесс исследования чужой памяти принесет куда больше результатов.

- Как насчет салона внедорожника? - спросил он, подчеркивая следующий фрагмент. - Есть, к чему прикопаться?

Долматов хотел было дать моментальный ответ, но что-то заставило его остановиться. Макс поерзал в кресле, устроился поудобней и закрыл глаза. Его лицо сделалось сосредоточенным, задумчивым; лоб подернулся рябью морщин, а губы скривились словно в гневной ухмылке. Напряженное ожидание длилось несколько минут, пока, наконец, кинетик не соизволил "оттаять".

- И тут мимо, - резюмировал он, глухо выдохнув. - На передней панели у водилы есть навигатор, и он вроде бы включен, но ни черта там не видно.

- Отражение? - спросил Кондратьев.

Удав отрицательно замотал головой:

- Нет там никакого отражения. Во всяком случае, я такового не заметил.

Михаил позволил себе смачную тираду, адресованную сразу всем и никому конкретному.

- Все равно, что иголку в стогу сена искать, - сказал он, делая очередные пометки на листе. - Остаются два фрагмента. На одном сельхозтехника едет куда-то в сторону какого-то совхоза или фермы, уж не знаю, как назвать это место, на другом запечатлен мост через небольшой ручей или речку (названия я опять-таки не вижу) и вышка сотовой связи вдалеке.

- Это нам ой как много дает, - зло осклабился Максим. Долматов рывком поднялся с места, налил себе еще бокал холодной воды и залпом осушил его. - Водоемы - без названия, совхозов в округе очень даже в достатке. По какому критерию мы станем осуществлять привязку к местности? По тракторам да косилкам? По мостам через непонятные водные артерии? По вышкам сотовой связи?

Кондратьев тоже привстал, зачерпнул из ведра бокал.

Вода смочила губы. Он аккуратно запрокинул массивную кружку, чтобы разом опорожнить пол-литровый кубок, и застыл словно парализованный.

- Ты чего?- моментом насторожился Удав.

Михаил медленно поставил бокал на стол, развернулся в сторону Макса. Его глаза буквально засияли, словно включились две миниатюрные лампочки. На лице появилась блаженная улыбка.

- Макс, ты гений, - прошептал суперсолдат, бросаясь к ручке и листку бумаги.

Удав, выглядевший озадаченным, тем не менее с любопытством наблюдал за кипучей деятельностью Кондратьева. Михаил вовсю чертил, набрасывал какие-то тезисы. Чистое пространство листа формата А4 стремительно покрывалось закорючками витиеватого почерка.

Наконец Михаил молвил: