— Вот такое письмо, — широко улыбнулся Сергей Юрьевич и добавил, подумав: — Сдается мне, что Андрей Старков как инструктор, как старший группы заслуживает благодарности. Андрей, я объявляю тебе благодарность.

— Объявляйте, — согласился Андрей и, переждав всеобщий взрыв смеха, сказал: — Только не мне одному. Антону тоже… и Вовику… Объявите всем, если не жалко…

— Не жалко, — весело сказал Сергей Юрьевич и действительно объявил благодарность всем, кто был в походе.

в которой Петр Никанорович держит речь, школа наводит чистоту, а Маленький Гоп путешествует на шифоньере. Елена Ивановна находит старинный манускрипт, и у нее рождается сногсшибательная идея.

После четвертого урока была линейка.

Директор школы Петр Никанорович Слонимеров обходил шеренги. Так командир обходит перед сражением строй, чтобы поднять боевой дух солдат. Был он в сером костюме, большой, медлительный и важный. Все стояли не шелохнувшись, будто каждый проглотил по линейке, и еще в одну линейку, идеально ровную, длинную, во весь коридор, упирались носками туфли, кроссовки и прочая разномастная ребячья обувь.

— Ребята! — рука Петра Никаноровича взметнулась к серому галстуку, поправила узел, хотя в этом и не было нужды. — Двадцать первого октября по традиции, которая существует уже много лет, состоится встреча с выпускниками нашей школы. Ваши папы и мамы, бабушки и дедушки тоже когда-то сидели на тех же партах, что и вы, набирались знаний и умений, учились отличать хорошее от плохого. Теперь, представьте себе, многими из них мы можем гордиться.

Он начал перечислять, кем именно. Петру Никаноровичу не хотелось бы кого-нибудь незаслуженно оставить в тени, поэтому только перечисление фамилий заняло почти целый урок. Список включал в себя знаменитостей, которые учились в те давние времена, когда школа была еще не школой собственно, а гимназией. Надо сказать, все стояли смирно, никто не баловался, даже четвероклассник Маленький Гоп. Впрочем, он был занят своим делом: пробовал достать из-за спины правой рукой правое ухо. Дергал плечами, крутил головой — не получается, хоть плачь. За список, который торжественно зачитывал Петр Никанорович, Маленький Гоп никакой гордости не испытывал и, кроме того, не надеялся, что когда-нибудь будет в него занесен.

— Встречу надо организовать так, — сказал директор, закругляя свою речь, — чтобы она навсегда осталась в памяти у нас и наших гостей. Собирался педсовет, были высказаны оригинальные предложения. А именно: подтянуть успеваемость, укрепить дисциплину, навести чистоту и порядок.

Начали с последнего, тут реальнее всего было достичь успеха. Петр Никанорович объявил, что пятого урока не будет по причине генеральной уборки и подготовки к встрече. Мощное, прямо-таки армейское «ура» взорвалось в коридоре, прокатилось по всей школе и вырвалось на улицу. Петр Никанорович схватился за уши, спасая барабанные перепонки, и обратился в бегство, успев только распорядиться:

— Свои полномочия передаю Елене Ивановне.

Первой помощнице директора по воспитанию, одетой в спортивный костюм с генеральскими лампасами, очень шло командовать.

— Малыши, с первого по третий, шагом-арш по домам! Будете зря пищать и путаться под ногами! Пятые — мыть двери! Кстати, снимать их с петель не обязательно. Шестые и седьмые — мыть окна. Восьмые делают уборку во дворе. За девятыми — полы. Десятый «А» — носить мебель. «Б» — прибейте зеркало! Обратите внимание, в раме есть ушки. Раз-зойдись!!!

— Наконец-то их энергия будет направлена на мирные цели, — сказал физик Геннадий Николаевич, спускаясь вниз по лестнице.

Дззынь! — одно из стекол не выдержало трудового энтузиазма.

Закипела, забурлила, начала выплескиваться через край работа. Девочки с тряпками облепили окна, так что сразу стало темно и пришлось средь бела дня включать свет. Мальчики таскали воду. В ведрах школа не испытывала недостатка. Их было ничуть не меньше, чем мальчиков. Лязгали ведра, стукались друг о дружку и нечаянно опрокидывались, вода лилась на ботинки и штаны, на чулки в резиночку и туфли. Мальчики награждали друг друга тумаками, девочки визжали, Елена Ивановна носилась из школы во двор, с первого этажа на второй, с левого фланга коридора на правый, вездесущая, как Чапай. Охрипшим голосом она продолжала отдавать команды, хотя уже мало кто обращал на них внимание.

На школьном дворе скребли метлами восьмые. Они подняли такую пыль, что находившиеся в данном микрорайоне прохожие зашлись в кашле.

Одна половина мальчиков десятого «А» волокла в пионерскую комнату ковер, другая — схватилась за полированный шифоньер, чтобы доставить его по тому же адресу.

Шифоньер торпедой вынырнул из распахнутых дверей кабинета директора. На полированной поверхности сидел затесавшийся в компанию старшеклассников Маленький Гоп. Он орал благим матом и колошматил в пустое ведро обломком швабры. Шифоньер несся по коридору, шрапнелью разлетались в стороны от него мальчишки и девчонки. Надо было, конечно, подумать о повороте на лестничную площадку и о силе инерции, но ведь думаешь, как правило, только у доски. Шифоньер влепился в стену и распался на куски. Та же участь неминуемо должна была постичь и Маленького Гопа, но, в отличие от прочих, он заранее подумал о преждевременном финише и за несколько метров до стены сиганул с полированной поверхности, как это делают каскадеры, прыгая на большой скорости из горящей автомашины, трижды перевернулся на полу и встал как ни в чем не бывало. Надо поставить ему в заслугу и то, что он не выпустил из рук обломок швабры и пустое ведро.

После грохота, с каким развалился на куски шифоньер, упала тишина. Такой полной и ясной тишины, наверно, и ночью не бывало в школе. И в этой тишине послышалась тихая музыка, и дребезжащий бас запел:

— Что? Где? — спросила Елена Ивановна.

Никто не знал, что и где.

Нет, бог с ним, с шифоньером, откуда песня? Елена Ивановна не первый год работала в школе, потому тотчас сообразила, что на ребячью проделку это не похоже. Заглянула в кабинет физики — колбы и реторты целы, приборы отключены. Сунулась в кабинет зоологии — и тут ничего подозрительного, висят одна рядом с другой картинки, показывающие эволюцию человека. Висят в том порядке, в каком повесил бы их Дарвин, а не наоборот… Только у скелета нижняя челюсть подрагивает, но это от сотрясения, надо полагать.

— Тут, наверное, — отклеив ухо от стены, сказал отличник из пятого «Б» Славик Смирнов.

Место, куда Славик прикладывал ухо, при ближайшем рассмотрении оказалось вовсе не стеной, а дверью. Эту дверь много раз красили заодно со стеной, и она уже перестала восприниматься как дверь.

— Сантехника Борю, живо! — скомандовала Елена Ивановна.

Сбегали за сантехником Борей. Побренчав связкой ключей, но не без помощи топора, он вскрыл дверь, которую никто не тревожил по меньшей мере полвека. Переступив обломки шифоньера, Елена Ивановна вошла в комнатушку. За ней — ребята. Тут оказалось довольно много занятных вещей. Первое, что увидели вошедшие, — изящный, на гнутых ножках ящик с ручкой и с широким бронзовым раструбом. «Орга́нъ Интона, — заинтересовались старшеклассники, — прочный и пріятный музыкальный инструментъ. Для танцевъ и вечеровъ».

— Все ясно, — сказала Елена Ивановна, — это он пел.

— Ребята, смотри, какой классный хлыстик! — сказал Славик Смирнов, помахивая небольшим, но удобным прутиком.