«— А еще можно все это записать, — говорит Мария. — Чтобы получился рассказ. В рассказ можно вставить любую чушь, и она перестанет казаться чушью, потому что окажется в рассказе.»

У меня большие сомнения, что записанное и рассказанное в этой истории перестало быть чушью, но вот странной и какой-то фантасмогоричной историей - нет. Меня эта странность и привлекала, и отталкивала. Мне все казалось, что вот-вот я прозрею, о чем эта история, какой у нее глубинный смысл, к чему она ведет.
В результате эта история напомнила мне какой-то странный сон, увиденный и рассказанный мальчишкой. А, может, все это случилось с ним на самом деле, кто знает?

«Даже самые обыкновенные вещи иногда выглядят очень странно, да?»

В небольшом городке живут два обычных подростка (возраст я так и не смогла определить) - Джорди и Дэвид. Учатся, подрабатывают везде, где только могут - на похоронах, в качестве служек в церкви. Таскают у отцов сигареты, из церкви вино, обзываются и матерятся. Потом сходят на исповедь, получат отпущение грехов и по новой. А еще у них идет вражда с другими мальчишками лишь потому, что одни из Пелау, а Дейви с Джорджем - из Фиеллинга. Бандой из Пелау заведует Чарли Черрис по кличке Череп, здоровенный детина, сильный, безмозглый и жутко достающий ребят.
И вот в размеренной жизни Фиеллинга происходит событие - появление морозным февральским утром нового мальчика - Стивена Роуза. Его отец умер, мать в психушке, а его отправили жить к тете Мэри, которая набожная и слегка не от мира сего. Стивен сближается с Дейви. И оказывает на него странное влияние. Кажется, что он обладает какой-то силой. А еще у него талант к созданию глиняных фигурок и фигурок из дерева.

«И тем не менее кто в состоянии ответить, где предел нашей способности к творению?»

«Кое-что — и даже многое — из того, что мы создаем, способно уничтожать!»

Здесь явно присутствует религиозный подтекст, рассуждения о силе веры и людях, по разному к ней относящихся. О помыслах и действиях. О силе влияния одного человека на другого. С одной стороны - автор говорит о серьезных вещах, с другой - такое ощущение, что он насмехается и святотайствует.

«Я считаю, что зло существует. Но встречается оно редко. Так же редко, как и истинное добро. И как истинное добро изредка порождает святых, так и истинное зло изредка порождает чудовищ. А все мы остальные — в чем-то хорошие, в чем-то плохие, и живем мы все то ли в радости, то ли в печали. Можно надеяться на то, что однажды солнечным утром среди нас появится святой. И нужно изо всех сил молиться, чтобы не повстречать чудовище.»

Немалый сумбур в итак очень странное произведение вносила и манера письма, особенно глаголы, которые вели себя, как им вздумается: в пределах одного предложения время глаголов могло скакать как бешенный заяц.
А еще здесь присутствует жестокость, такая, какая-то нарочитая, беспричинная и неуместная, но при этом прикрытая полуправдой, полумистикой. И убийство. Правда, автор и тут размывает и истончает правду и оставляет на волю читателя домысливать, как оно было на самом деле.
Это произведение детским я бы никак не назвала. И оно кардинально отличается от двух предыдущих прочитанных у него.

«— Вот мы из чего сделаны, — говорит. — Пыль. Поэтому глина подходит лучше всего. »