— Чьей машины?

— Моей, — сказала Эми.

— Он… Он не мог это сделать.

Однако от ее уверенности не осталось и следа. Эми решила, что женщина много чего знает о Роберте и, судя по ее реакции, он вполне способен на такое ради достижения своей цели.

— Машины нет, — спокойно, без угрозы произнес Пол. — И нам придется сообщить об угоне, если мы теперь же не получим ее обратно.

— Значит, ее недавно угнали? — оживилась женщина. — Тогда это не Роберт. После семи мы были вместе.

— Я это заметила в половине шестого, — вмешалась Эми. — А украсть ее могли в любое время.

Женщина опять нахмурилась. Она могла подтвердить алиби Роберта на несколько часов, но не на весь день.

— Но… украсть мог кто угодно, — пролепетала она.

— Это мы и собираемся выяснить, — сказал Пол. — На крыльце подобные вещи не обсуждают. Пожалуйста, позвольте нам войти.

И вновь его произнесенная тихим голосом просьба прозвучала как приказ. Женщина смерила их обоих злым взглядом и посмотрела вдаль, словно рассчитывая на чью-то помощь, которой, впрочем, не последовало.

— Если нам нельзя войти, — продолжал Пол, — то мы останемся на улице и подождем в машине.

Он махнул рукой в сторону фургона. Закусив губу, женщина подумала и согласилась.

— Он пошел в паб выпить вина, — сказала она, отступая от двери и освобождая им дорогу. — Должен вернуться с минуты на минуту.

Значит, она говорит правду и Роберта в самом деле нет дома. С плеч Эми словно свалилась непомерная тяжесть, и она как будто даже повеселела. Пол пропустил ее вперед, и Эми, хромая, направилась в огромный квадратный холл. Здесь она снова вспомнила все, что случилось с ней в пятницу. У нее перехватило дыхание. Она как будто опять в страхе бежала вон из дому, по дороге подбирая свою одежду и ощущая прикосновение турецкого ковра к босым ступням и полированных дубовых перил лестницы к ладоням…

— Помни, я тут, — услыхала она шепот Пола, и его сильная ласковая ладонь легонько коснулась ее плеча.

От этого прикосновения у нее словно прибавилось сил. Эми восстановила дыхание и, не глядя на проклятую лестницу, прошла мимо нее. Наконец-то она опять может ясно мыслить; пожалуй, в первый раз после того, как Пол нажал на дверной звонок.

— Вы Сара, правильно? — спросила она у шедшей впереди нее женщины. — Вы ведь назвали Роберта мужем? Я не ошиблась, нет?

Женщина положила конверт на стол в холле и пристально посмотрела на нее.

— Что вы обо мне знаете?

— Что вы были женой Роберта, — ответила Эми и напрягла память. — Вы из Корнуолла и после развода учились на ветеринара, — продолжала она. — Наверное, вы хорошо учились, потому что местные власти пригласили вас на работу. Роберту это как будто не понравилось…

— Да? Неужели? — На лице Сары появилось недоумевающее, даже страдальческое выражение, но она все же заставила себя улыбнуться. — Ничего, теперь ему нравится.

— Вы поэтому не поехали в Корнуолл? — спросила Эми. — Вам хотелось быть поближе к Роберту?

— Сюда.

Сара вспомнила о своих обязанностях, открыла дверь и исчезла за ней.

— Хорошо, Эми, — прошептал Пол. — На мгновение она забыла, что должна тебя ненавидеть.

Они вошли в комнату вслед за Сарой, и Эми с облегчением подумала, что здесь по крайней мере ей не грозят неприятные воспоминания. Роберту больше нравились комнаты, которые выходили окнами в сад, и когда она приезжала к нему, то в основном они проводили время в спальне и в кухне. Конечно, Эми хотелось облазить весь дом, но Роберт не поощрял ее любопытства, и, хотя эта комната располагалась рядом с входной дверью, она ни разу в нее не заглянула.

Теперь у нее создалось впечатление, что все здесь не могло быть устроено Робертом: настолько простенький ковер, бумажные обои, скатерть, отделанная кружевами, и цветы в вазе не соответствовали его вкусу. Эми не могла припомнить, чтобы Роберт хоть раз проявил интерес к цветам, и все же розы в высокой вазе стояли на столе, а жасмин — на бюро.

— Цветы в горшках около входа, — спросила Эми, озаренная неожиданной догадкой, — лавр и розмарин — ваших рук дело, правда?

Однако Сара, делая вид, что занимается лампами, на сей раз не собиралась так легко сдаваться.

— Садитесь, пожалуйста, — холодно предложила она. — Я пригласила вас, чтобы поговорить об угнанной машине.

Эми обменялась взглядом с Полом. Как же она хотела сесть рядом с ним на диван, стоявший напротив камина, а ей пришлось занять кресло в отдалении.

Ну что ж, делать нечего. Эми устроилась поудобнее и еще раз оглядела комнату.

Надо же, семейные фотографии! Справа от камина вся стена была увешана ими. Первой Эми попалась на глаза фотография седоволосой четы с очаровательным маленьким мальчиком. Неужели это дед и бабушка Роберта, которые завещали ему дом? Немного выше располагались цветные фотографии лабрадора и четы средних лет, по-видимому родителей Роберта, сидящих за столом, накрытым по-праздничному и сверкающим хрусталем и серебром. На противоположной стене висел большой цветной портрет Роберта, когда ему было лет двадцать, на лошади.

Эми не поняла, чему она, собственно, удивляется. Роберт — обыкновенный человек, у которого есть семья, следовательно, есть семейные праздники, и его родственники вполне могли держать собаку и гордиться ребенком. Однако между фотографиями она заметила довольно много пустых мест, где скорее всего раньше висели другие фотографии.

Тут Эми сообразила, что не видит ни одной свадебной фотографии самого Роберта.

Поначалу она даже рассердилась на себя. С какой стати им висеть тут, если Роберт и Сара разведены? Но потом она поняла, почему удивилась их отсутствию.

— Это ваша комната? — спросила она Сару. — Роберт сохранил ее в точности такой, какой она была при вас, да?

Страдальческое выражение изменило взгляд Сары, но она все же ответила:

— Он сказал, что не мог заставить себя заходить сюда… — Она умолкла, сообразив, что вновь теряет над собой контроль. — Так что это за глупость с украденной машиной?

На сей раз ответил Пол с естественной для него спокойной твердостью:

— Думаю, мы подождем с этим, пока не вернется ваш… ваш муж.

Эми обратила внимание на то, что Пол запнулся на слове «муж», и поняла его. Узаконили Роберт и Сара свои отношения или не узаконили? Каков бы ни был Роберт, он говорил правду о своем разводе, и вряд ли за четыре дня они успели вновь сочетаться браком. Эми сгорала от любопытства, но не позволила себе спросить, что случилось с ними и какие у них планы на будущее. Вместо этого она мысленно кивнула головой, заметив веник в углу.

— Прошу прощения за то, что мы оторвали вас от уборки, — вежливо, словно пришедший в гости викарий, проговорила она. — У вас, верно, немного времени, ведь вы — занятая женщина.

— Я почти закончила, — недовольно отозвалась Сара. — Здесь было столько пыли и паутины, ужас.

— Да… Теперь смотрится прекрасно. Правда.

Она проговорила это из желания как-то наладить отношения, но сразу поняла, что не кривит душой. Может быть, кому-то комната пришлась бы не по вкусу, но в ней было свое очарование, очарование вековой традиции, которое успокаивает глаза и умиротворяет душу. Еще бы зажечь здесь камин, подать домашний кекс — и лучшего места для вечернего чая не найти!

Сара хмыкнула в ответ на комплимент Эми, но, наклонив голову, пристально поглядела на нее из-под густых черных бровей.

Неожиданно в голову Эми пришла еще одна мысль.

— Вы что-то печете?

— Кекс, — ответила Сара.

Так я и знала, с удивлением подумала Эми, забыв о своих горестях, эта женщина — прирожденная хозяйка дома. Ну и дурак Роберт!

Сара стояла в той же напряженной позе, сцепив на животе пальцы и не сводя с Эми черных глаз. Ее как будто раздирали два противоречивых чувства. С одной стороны, она хотела ненавидеть Эми, а с другой… произвести на нее впечатление, что ли? Ею овладело желание победить соперницу? Или ей не терпелось произнести имя своего возлюбленного и показать, как она умеет ублажить его?