Брюсов Валерий
Стихи
Тень несозданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене.
Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко-звучной тишине.
И прозрачные киоски,
В звонко-звучной тишине,
Вырастают, словно блестки,
При лазоревой луне.
Всходит месяц обнаженный
При лазоревой луне...
Звуке реют полусонно,
Звуки ластятся ко мне.
Тайны созданных созданий
С лаской ластятся ко мне,
И трепещет тень латаний
На эмалевой стене.
1895
Валерий Брюсов. Стихотворения Москва, "Детская Литература", 1971.
Сладострастные тени на темной постели
окружили, легли, притаились, манят.
Наклоняются груди, сгибаются спины,
веет жгучий, тягучий, глухой аромат.
И, без силы подняться, без воли прижаться
и вдавить свои пальцы в округлости плеч,
Точно труп наблюдаю бесстыдные тени
в раздражающем блеске курящихся свеч;
Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья,
беломраморность бедер, оттенки волос...
А дымящее пламя взвивается в вихре
и сливает тела в разноцветный хаос.
О, далекое утро на вспененном взморье,
странно-алые краски стыдливой зари!
О, весенние звуки в серебряном сердце
и твой сказочно-ласковый образ, Мари!
Это утро за ночью, за мигом признанья,
перламутрово-чистое утро любви,
Это утро, и воздух, и солнце, и чайки,
и везде - точно отблеск улыбки твои!
Озаренный, смущенный, ребенок влюбленный,
я бессильно плыву в безграничности грез...
А дымящее пламя взвивается в вихре
и сливает мечты в разноцветный хаос.
Мысль, вооруженная рифмами. изд. 2-е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967.
Вся дрожа, я стою на подъезде
Перед дверью, куда я вошла накануне,
И в печальные строфы слагаются буквы созвездий.
О, туманные ночи в палящем июне!
Там, вот там, на закрытой террасе
Надо мной склонялись зажженные очи,
Дорогие черты, искаженные в страстной гримасе.
О, туманные ночи! туманные ночи!
Вот и тайна земных наслаждений...
Но такой ли ее я ждала накануне!
Я дрожу от стыда - я смеюсь! Вы солгали мне, тени!
Вы солгали, туманные ночи в июне!
Мысль, вооруженная рифмами. изд. 2-е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967.
Холод, тело тайно сковывающий,
Холод, душу очаровывающий...
От луны лучи протягиваются,
К сердцу иглами притрагиваются.
В этом блеске - все осилившая власть,
Умирает обескрылевшая страсть.
Все во мне - лишь смерть и тишина,
Целый мир - лишь твердь и в ней луна.
Гаснут в сердце невзлелеянные сны,
Гибнут цветики осмеянной весны.
Снег сетями расстилающимися
Вьет над днями забывающимися,
Над последними привязанностями,
Над святыми недосказанностями!
Мысль, вооруженная рифмами. изд. 2-е. Поэтическая антология по истории русского стиха. Составитель В.Е.Холшевников. Ленинград, Изд-во Ленинградского университета, 1967.
И се конь блед и сидящий на нем, имя ему Смерть.
Откровение, VI, 8
Улица была - как буря. Толпы проходили,
Словно их преследовал неотвратимый Рок.
Мчались омнибусы, кебы и автомобили,
Был неисчерпаем яростный людской поток.
Вывески, вертясь, сверкали переменным оком
С неба, с страшной высоты тридцатых этажей;
В гордый гимн сливались с рокотом колес и скоком
Выкрики газетчиков и щелканье бичей.
Лили свет безжалостный прикованные луны,
Луны, сотворенные владыками естеств.
В этом свете, в этом гуле - души были юны,
Души опьяневших, пьяных городом существ.
И внезапно - в эту бурю, в этот адский шепот,
В этот воплотившийся в земные формы бред,
Ворвался, вонзился чуждый, несозвучный топот,
Заглушая гулы, говор, грохоты карет.
Показался с поворота всадник огнеликий,
Конь летел стремительно и стал с огнем в глазах.
В воздухе еще дрожали - отголоски, крики,
Но мгновенье было - трепет, взоры были - страх!
Был у всадника в руках развитый длинный свиток,
Огненные буквы возвещали имя: Смерть...
Полосами яркими, как пряжей пышных ниток,
В высоте над улицей вдруг разгорелась твердь.
И в великом ужасе, скрывая лица, - люди
То бессмысленно взывали: "Горе! С нами бог!",
То, упав на мостовую, бились в общей груде...
Звери морды прятали, в смятенье, между ног.
Только женщина, пришедшая сюда для сбыта
Красоты своей, - в восторге бросилась к коню,
Плача целовала лошадиные копыта,
Руки простирала к огневеющему дню.
Да еще безумный, убежавший из больницы,
Выскочил, растерзанный, пронзительно крича:
"Люди! Вы ль не узнаете божией десницы!
Сгибнет четверть вас - от мора, глада и меча!"
Но восторг и ужас длились - краткое мгновенье.
Через миг в толпе смятенной не стоял никто:
Набежало с улиц смежных новое движенье,
Было все обычном светом ярко залито.
И никто не мог ответить, в буре многошумной,
Было ль то виденье свыше или сон пустой.
Только женщина из зал веселья да безумный
Всё стремили руки за исчезнувшей мечтой.
Но и их решительно людские волны смыли,
Как слова ненужные из позабытых строк.
Мчались омнибусы, кебы и автомобили,
Был неисчерпаем яростный людской поток.
Июль-декабрь 1903-1904
Поэзия Серебряного Века. Москва, "Художественная Литература", 1991.
O toi que j'eusse aimee, o toi qui le savais!