Пароль сработал на все сто. Во-первых, товарищ Хайнрих пообещал им не только информацию, но и поддержку любыми имеющимися в его распоряжении средствами. Во-вторых, за них поручились перед «Объединенной Левой» — революционным подпольем, организованным не без помощи как ветеранов Февраля и Октября (сам Хайнрих начинал намного раньше, еще в «Народной Воле»), так и фонда «Санрайз» и Центрального Штаба, руководителем которого, к удивлению Маши и удовлетворению давно подозревавшего это Бобби, оказался Крис. Несмотря на деятельное участие Сородичей в создании «Левой», большая часть ее членов были просто людьми, если слово «просто» можно применить к убежденным борцам и опытным подпольщикам.

Вот здесь, наконец, и появились первые намеки на местопребывание Синдиката. Люди из «Левой» давно следили за вокзалом, автовокзалом и аэропортами, опасаясь прибытия в Красноярск нежелательных элементов. Маги насторожили их не сильно, к политике Синдикат отношение имел опосредованное, только через финансы. Но проследить за ними, на всякий случай, проследили. Остановившись в гостинице на пару дней, они арендовали автобус и две фуры, которые загрузили разнообразным оборудованием, закупленным в Красноярске. И отправились на Север, к Лесосибирску. Там следы пока потерялись, но с уверенностью можно было сказать, что местные жители подобных визитеров без внимания не оставили, и можно будет пойти по их следам.

В Лесосибирск торопились, но пришлось задержаться еще на пару дней. В Ростове на их стороне сражались Гару и Гангрел в полном составе, да и маги Ордена, неожиданно для самих себя, внесли в победу дорогой вклад своими жизнями. Маша очень надеялась, что начинать строительство пентаграммы Синдикату придется с нуля, и это даст ей с друзьями время на подготовку. Но к чему готовиться было неясно.

Обе Башни в Красноярске оказались довольно многолюдными. Но до сих пор официальной политикой было не выкладывать в Сеть боевые заклинания, а заниматься скоростной проверкой на идеологическую устойчивость и обучением в походных условиях было сложно. Тем не менее, нескольких девушек, проявивших способности к целительству, с собой взяли. Да и боевые маги нашлись – трое ребят и две девушки освоили плетения сами, дойдя до всего своим умом. Этих уж точно стоило держать на глазах, учитывая взрывоопасную обстановку в городе, поэтому в состав группы их включили без проволочек.

Еще одним сюрпризом оказался прилетевший чуть не в последний день перед отъездом Майер. Маг окончательно пришел в себя после страшного ранения и горел желанием исправить свои ошибки. В чем, конечно, ему никто не отказал.

Хайнрих пообещал держать с ними связь. Крупный отряд самообороны в городе собрать было возможно, но это требовало времени. С оружием было еще сложнее, но в Штабе пообещали и эту проблему решить в течение недели. Сошлись на том, что группы поддержки будут прибывать в Лесосибирск по мере формирования и необходимости, разными путями, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания.

Карена упаковали в контейнер и сдали в багаж и вся компания, включая новых бойцов, рвавшихся проверить себя на деле, отправилась на Север в самом боевом настроении.

133. Авиабаза «Неллис». Невада. Рыжая

Операционная на седьмом, считая сверху, этаже сверхсекретного бункера «Итерии Икс» предназначалась для обучения хирургов новым медицинским техникам и биотехнологиям, и за ее длинной стеклянной стеной зрительские кресла поднимались шестью рядами, чтобы не закрывать обзора. Ряды были полны до отказа, сегодняшняя операция собрала всех, кто надеялся, что его работа в проекте не ограничится строкой в списке участников. Кроме того, что сами по себе техники, как биоинженерные, так и хирургические, являлись прорывом в будущее даже для Техномагов, участие в проекте Мелисенты Шемет впервые за всю историю Технократии давало возможность преодолеть Парадокс без того, чтобы в достижения научной мысли поверили широкие массы.

Симокатте, как автору уникальной методики трансплантации, тоже впервые за всю историю объединившей магию крови с «истинной наукой»*, предоставили почетное место в первом ряду. Рыжей разрешили присутствовать в операционной, как «заинтересованному в исходе операции лицу», и Алексус протащил ее на место рядом с собой, потеснив скорчившую недовольную мину даму из отдела киберконструкции.

Операция шла уже час, и Кэрол, нервничавшая поначалу из-за проблем, которые возникли, когда оперировали Салливана, расслабилась и наблюдала за происходящим со спокойным интересом, уже позволяя себе отвлекаться на другие мысли и разговоры.

Оперировали трое. Главным хирургом сегодня была та самая мисс Дайана Холмс, с которой у Рыжей возникла взаимная неприязнь на почве понимания роли женщины в современном мире. Но надо было отдать ей должное, в работу она идеологию не тащила. Скупые и точные движения, короткие сухие приказы коллегам, быстрый взгляд на голографические экраны приборов – только глубокие морщины в разрезе хирургической маски напоминали о том, что доктор Холмс уже перевалила столетний рубеж.

Одновременно с мисс Дайаной работали еще двое – Аманда Чэнь, генетик, и Каспи Руусканен, сам автор кибернетической части проекта. И чуть не десять человек технического и медицинского персонала, регулировавших подачу кремния и плазмы, настраивавших программное обеспечение мозговых процессоров, отслеживающих показания датчиков, подающих инструмент.

В разрезе маски блеснули синие глаза, и Рыжая перенесла свое внимание с операционного стола, где все шло гладко, на Мелисенту. Девушка была одета, как все, в голубую рубашку с застежкой на спине и брюки, на ногах – бахилы, голова полностью закрыта прилегающей шапочкой, а лицо – маской. Она подавала мисс Холмс то традиционный скальпель, то блестящий инструмент непонятного назначения, а то и вообще какие-то странные предметы, вроде хрустального шара, которым хирург водила над телом, или увенчанной разноцветными перышками палочки.

Рыжая нахмурилась. Мелисента объясняла ей, в чем будет состоять ее участие в проекте, но сейчас казалось, что все и так идет по плану, а рутинные действия девушки ничего не значат, и любой мог бы оказаться на ее месте.

Кэрол подумалось, что причина ее недовольства лежит в странности самой Мелисенты. А странность – в ее совершенной обычности. Рыжая знала, кем является молодая графиня Шемет, в Алькатрасе она видела ее отца, Князя Фионна, и даже имела возможность коротко переговорить с ним о делах. Но в Мелисенте не было ничего от величественной вечности, светившейся в ореховых глазах Фионнбара, от его спокойной мудрости и явно нечеловеческой красоты. Обычная девушка, которой повезло прямо со школьной скамьи выскочить замуж за воплощение девичьих грез. И всеми силами старающаяся соответствовать своему новому положению замужней дамы.

Если с Войцехом все было ясно – его несомненные достоинства с лихвой перекрывали вполне простительные недостатки, а тесное общение и общие интересы, в конце концов, привели его с Рыжей к теплым приятельским отношениям, то с Мелисентой дело обстояло иначе. Будь она просто тем, чем казалась, Кэрол вообще обращала бы на нее ровно столько внимания, сколько требует вежливость по отношению к жене хорошего приятеля. Но иногда девушка вдруг удивляла неожиданно мудрым решением или недетским отношением к проблеме, почти незаметно спрятанным под внешней наивностью и непосредственностью. Одним словом, Мелисента плохо поддавалась логическому анализу, а неподдающиеся загадки Кэролайн недолюбливала.

— Принцессу разглядываешь? – голос Алексуса справа вырвал Рыжую из размышлений. – И что видишь?

Кэрол чуть слышно хмыкнула. Манера Симокатты задавать наводящие вопросы слегка насмешливым тоном, вместо того, чтобы прямо сказать, что он имеет в виду, временами раздражала ее. Но поскольку в результате он обычно наводил ее на по-настоящему интересные факты и идеи, она мирилась с этим, иногда даже подыгрывая ему.