Вадим КОЖЕВНИКОВ

Знакомьтесь — Балуев!

Повесть

Рассказы военных лет

Текст печатается по изданию:

Вадим Кожевников. Собр. соч. М., Художественная литература, 1969. Т, 3. Знакомьтесь — Балуев!: Повесть; Рассказы военных лет.

© Составление и оформление, Издательство «Высшая школа», 1988

Знакомьтесь — Балуев

1

«…Ничего ужасного. И разве была твердая уверенность? Готовились–то к худшему!.. Так в чем же дело?.. Не удалось торжественно завершить работы задолго до срока… А сооружение водного перехода — это вам что, спектакль самодеятельности?..»

Еще накануне Балуев отдал приказание: если тысячетонная двухкилометровая труба не поддастся тяговым усилиям мощных тракторов, — разрезать и тащить по частям. Так чего же расстраиваться? Усталость?.. А если давно перевалило за полсотни и ощущаешь возраст как начало хронической болезни, к которой можно привыкнуть и даже забыть о ней, когда все хорошо?

Ну, а если плохо?

Тогда все становится тусклым, серым, и с едкой горечью думаешь о скверном, раздражающем в себе самом и в товарищах по работе.

— Нет, все–таки это ужасно! — сказал Балуев и испуганно оглянулся.

Сизые, влажные сумерки. Тонет в непроглядной мгле рабочая площадка… Угрюмо мерцают заполненные черной водой оттиски тракторных гусениц. Воздух набухает сыростью и становится тяжелым. А ведь только что был день — сухой, морозный, блестящий.

Небо полыхало голубизной.

Пророчески указанное в метеосводке похолодание точно совпало со сроком, назначенным для протаскивания дюкера[1].

Вы что думаете, это так просто было сделать все к сроку? Превратить болото в рабочую площадку, уложить на нем бревенчатые подъездные пути, прорыть траншею, подобную каналу, в дряблом, раскисшем грунте? Заполнить канал водой и удержать ее в песчаном, просачивающемся днище? Свезти сюда тяжеловесные стальные трубы, сварить их в нить протяженностью в два километра? Опрессовать дюкер — под неимоверным воздушным давлением испытать прочность каждого сварного стыка, зачистить эту нить до серебряного блеска, покрыть гидроизоляцией, бережно опустить стальную гигантскую кишку в канал, чтобы именно сегодня с ходу продернуть ее в подводную траншею, пересекающую полноводную реку? Выдержать натиск гневного течения, навечно прошить ложе реки трубопроводом, по которому будет мчаться тугим сиреневым потоком газ?

И весь этот водный переход надо закончить до того, как с обеих сторон реки подойдет наземная тысячекилометровая газовая магистраль, чтобы без промедления состыковаться с подводными дюкерами. Каждая мехколонна «трассовиков» проходит за сутки полтора километра. Нет большего позора для подводников, чем увидеть своими глазами, как неотвратимо приближается к ним наземная газовая магистраль. И этого до сих пор никогда не случалось. «Трассовики» подходили к водным преградам тогда, когда здесь уже не было подводников и стволы дюкеров высовывались из берегов.

Шесть больших рек и множество мелких обнимают участок подводно–технических работ Балуева.

Но этот переход оказался труднейшим. Заболоченная пойма простирается гиблым бесконечным болотом, дымясь кислым туманом.

Балуев решил остаться на этом водном переходе. Он снял всю ответственность с прораба и взял ее на себя.

И вот, когда по его команде дюкер, буксируемый стальными канатами, пополз из траншеи в реку, увлекаемый потоком воды, хлынувшим из траншеи с разъятой перемычкой, когда все, казалось, идет как по маслу, на том берегу что–то случилось. Буксирные канаты обвисли, ослабли, гигантская труба замерла. Траншея истекала водой, заткнуть ее перемычкой сразу не удалось. Вода прогрызла в ряде мест водонепроницаемый слой глины. Обнажились бездонные пески, вода уходила в них. В расщелины земных пластов пополз плывун. И когда бульдозером наваливали перемычку, вода сначала размывала ее, как кашу, потом стала проползать под нее, и, чтобы спрессовать, сдавить грунт, нужно было время и поистине виртуозное мастерство бульдозериста, чтобы в этой трясине создать преграду для воды…

Погас день, блещущий изморозью, голубым пламенем неба. Пыльного цвета сумерки почти мгновенно пропитали промозглый, сырой мрак ночи.

И вот Балуев украдкой бродит по опустевшей рабочей площадке, тяготясь одиночеством и одновременно испытывая необходимость остаться одному, чтобы тщательно, спокойно, вдумчиво оценить все случившееся, найти выход…

Размытая огромная траншея с обрушенными стенами зияла мраком, на дне ее лежал мертвой тяжестью полузасосанный размякшим грунтом, опозоренный, облепленный грязью дюкер, а пристропленные к нему бочки понтонов торчали в безводной глубине бессмысленно, уродливо.

Невидимая река выдыхала клубы тумана, и сизый дым его искрился снежной, осыпающейся порошей.

Было зябко, одиноко, тоскливо…

Не придумаешь более омерзительного места, чем эта заболоченная падь, превращенная в помойку химическими заводами, которые сбрасывают сюда, в отстойники, вонючую жижу.

И хоть бы расквашенная, расслабленная пойма полого сползала к реке! Так нет, чем ближе к воде, тем выше песчаный намыв, а у самого уреза — обрывистая круча. Участок выглядел как гигантское корыто, наполненное зловонной грязью.

Обычно проектировщики твердо придерживаются извечной истины: кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. Здесь же, на этом участке, их уверенность поколебалась. Возник иной вариант — с обходом заболоченной низины.

Ах, какую роскошную новую площадку наметили они для сооружения водного перехода! Курорт, великолепный песчаный пляж, золотистые ароматные сосны. Ну просто Рижское взморье! Ай да проектировщики!

Павел Гаврилович Балуев, начальник участка подводно–технических работ строительства магистрального газопровода, — человек многоопытный, волевой, не лишенный слабости ухватить иногда «про запас» лишнюю технику; правда, если уличали, возвращал ее по принадлежности… Так вот, ознакомившись на местности с новым проектом работ, Балуев пришел к воодушевляющему выводу: в таких благоприятных условиях он проложит дюкер на два месяца раньше срока, переход завершит с почетом и весьма существенной денежной премией.

Если в московской квартире Балуевых появлялись художественные изделия из магазина «Подарки», это означало: Павел Гаврилович совершил новый производственный подвиг. Он позволял себе отмечать такие события приобретением предметов искусства; их можно было рассматривать и как своего рода регалии, и как свидетельство добродушного, застенчивого, беспомощного вкуса.

Вручая премиальные суммы супруге, Павел Гаврилович всегда произносил одно и то же:

— А это тебе, Дуся, на всякий случай.

Ведя скитальческую жизнь строителя, Павел Гаврилович содержал себя на самой строгой денежной диете. Зато жена Павла Гавриловича по его настоянию купила себе в ГУМе беличью шубу, а цигейковую, почти новую, отдала дочери.

Водку Павел Гаврилович не пьет. Даже когда возвращается с работы озябший, вымокший. Но в компании, чтобы не приставали с уговорами, может выпить и даже считает это полезным. Почему? А вот, например, тросы.

Начальник соседнего участка Лужников после тоста за его выдающиеся производственные успехи наклонился к соседу и промямлил, расслабленный похвалами:

— А тросы, знаешь, где достаю? У нефтяников. Отслужат свой срок на буровых — списывают, а мне для протаскивания дюкера вполне годятся…

Через неделю запыленный грузовик привез две бухты пахнущего нефтью троса и на участок Балуева.