— Я нашла несколько недостающих дел, — сказала Слоан. — Большинство из них не сочли серийными убийствами, но дата, год и метод убийства подходят под схему.

Некоторым Н.О. лучше других удавалось скрывать свою работу.

— Мы должны рассказать об этих делах Стерлинг и Бриггсу, — сказала я. — Если мы считаем, что Лас-Вегаский Н.О. может быть как-то связан с одним из них…

— Есть кое-что ещё, — вмешалась Слоан. — Схема уходит дальше 1950-х. Я нашла как минимум одно дело в поздних 1800-х.

Больше столетия.

Чем бы ни была эта секта, кем бы ни были эти люди — они занимались этим уже очень долго.

Всё дальше и дальше, — подумала я. — Сквозь века и поколения.

Вдруг Лия без предупреждения прижала Майкла спиной к стене, удерживая его руки над его же головой.

— Кажется, ты нашла неподходящее время и место, — сказал ей Майкл.

— Что с тобой, чёрт возьми, не так? — яростно спросила Лия.

— Лия? — окликнула её я. Она проигнорировала меня, а затем и позвавшего её по имени Дина.

— Какого черта? — спросила у Майкла Лия. Одной рукой она прижала его правую руку к стене, а вторую поднесла к краю его рукава. Его глаза сверкнули, но прежде чем он успел начать сопротивляться, она резко отдёрнула его рукав.

— Ты просто не мог не пойти со мной, — выплюнула Лия. — Не мог дать мне выйти из номера одной. Ты был мне не нужен. Я не хотела, чтобы ты был рядом.

Мой взгляд замер на оголённом Лией запястье Майкла. Воздух вырвался из моих лёгких, словно меня ударили глыбой цемента.

На коже Майкла волдырями вздулись четыре числа.

7761.

Ты

Ты обдумываешь все возможные вероятности. Ты видишь на десять шагов вперёд. Это не должно было произойти. Номер твоей жертвы был забронирован на всю неделю. Он не должен был уеха+ть.

Девятка.

Девятка.

Девятка.

Стучит в твоих висках. Бьётся в твоём сердце. Ты чувствуешь, как твой план исчезает, рушиться на части. Вот, что ты получил за осторожность. Вот, что ты получил за колебания. Ты всё-таки тот, кем себя называешь, или нет?

— Да, — ты произносишь слово вслух. Вся сила твоей воли уходит на то, чтобы не кричать. — Да!

Сложность — это всего лишь сложность. Возможность. Взять то, чего ты действительно хочешь. Сделать то, чего ты действительно хочешь.

Быть тем, чем тебе было предначертано быть.

Ты прижимаешь кончик ножа к своему животу. На рубашке проступает кровь.

Всего лишь небольшое затруднение.

Всего лишь капля крови.

Круг. Круг. Круг. Сверху и снизу. Слева и справа.

Сделай это, — шепчет голос в твоих воспоминаниях. — Пожалуйста, боже, просто сделай это.

Всему, кроме истинной бесконечности приходит конец. Все люди смертны. Но не ты. Ты был рождён для этого.

Завтра — тот самый день, и он будет идеален.

— Решено, — шепчешь ты, — так и будет.

ГЛАВА 50

— Как давно? — спросила я у Майкла, не отрывая взгляда от его запястья.

Он знал, что именно я имею в виду.

— Проявилось сегодня утром, ужасно чешется.

Больше тридцати шести часов после того, как мы уехали из Вегаса.

— Токсикодендрон, — Слоан снова прижала колени к груди, подергивая джинсы. — Растения из рода Токсикодендронов выделяют урушиол. Это вязкое масло, очень сильный аллерген. Если Майкл когда-нибудь уже подвергался действию токсикодендронов, на этот раз реакция должна была занять от двадцати четырёх до сорока восьми часов.

— Думаю, я бы знал, если бы когда-то подвергался их действию, — заметил Майкл.

— Ядовитый плющ и ядовитый дуб — токсикодендроны.

Майкл развернулся на сто восемьдесят градусов и глубокомысленно кивнул.

— Когда-то я подвергался их действию.

Лия сильнее сжала его руку.

— Думаешь, это смешно? — она выпустила его руки и отшатнулась от него. — Завтра тебе положено умереть. Обхохочешься.

— Лия… — начал было Майкл.

— Плевать, — сказала ему Лия. — Плевать, что, скорее всего, ты получил это, когда пошел за мной. Плевать, что ты носил кофты с длинными рукавами, чтобы мы не увидели. Плевать, что тебе жить надоело…

— Я этого не просил, — вмешался Майкл.

— Значит, ты не собираешься завтра сбежать в Вегас, чтобы выманить Н.О.? — Лия скрестила руки на груди и склонила голову на груди в ожидании ответа.

Майкл не ответил.

Завтра. Двенадцатого января. Большой Бальный Зал.

Нож.

— Вот, что я думаю, — сказала Лия. Не произнеся больше ни слова, она вышла из комнаты.

— Ладно, — прокомментировал Майкл, — всё прошло не так уж и плохо.

— Ты не будешь приманкой, — Дин встал и подошел к Майклу. — Ты никуда не пойдешь.

— Я тронут, Рэддинг, — произнес Майкл, прижимая ладонь к сердцу. — Тебе не плевать.

— Ты никуда не пойдёшь, — повторил Дин. В его голосе звучало негромкое напряжение.

Майкл подался вперед, подступая совсем близко к Дину.

— Ты не можешь мне приказывать.

На какой-то миг ни один из них не собирался давать задний ход.

— Я понимаю. Тебе не нравится сбегать, — Дин говорил негромко, не отводя взгляда от Майкла. — Ты не убегаешь. Не прячешься. Не скрываешься. Не умоляешь.

Потому что это никогда не работает, — этого Дин не сказал. Ему и не нужно было.

— Проваливай из моей головы, — выражение лица Майкла было точь-в-точь таким же, как тогда, когда он ударил того отца у бассейна.

— Дин, — сказала я. — Дай нам минутку.

В последний раз пристально взглянув на Майкла, Дин послушался, и вышел из комнаты вслед за Лией, прихватив с собой Слоан.

В комнате повисла напряженная тишина.

— Ты должен был рассказать нам, — негромко сказала я.

Майкл изучал выражение моего лица, а я даже не старалась скрыть от него свои чувства. Я зла, и мне страшно. У меня не получится. Я не могу сидеть и ждать, когда они найдут и твоё тело.

— Ты ведь меня знаешь, Колорадо, — мягко сказал он. — Я не очень-то хорош в том, что я должен.

— А ты постарайся, — сердито сказала я.

— Вот, что выходит, когда стараешься, — может Майкл не собирался этого говорить, но именно так он думал. Он говорил обо мне. И Дине. Последние несколько месяцев он притворялся, что ему на меня плевать. Он отключил свои чувства, словно я ничего для него не значила.

Вот, что выходит, когда стараешься.

— Ты не можешь так поступать, — сказала я, чувствуя себя так, словно он ударил меня. — Не можешь называть меня причиной своих поступков. Я не причина, Майкл. Я не что-то, ради чего можно стараться, — я шагнула к нему. — Я — твой друг.

— Раньше ты смотрела на меня и что-то чувствовала, — сказал Майкл. — Знаю, что чувствовала.

Майкла пометил убийца. За нами следил маньяк из прошлого Джадда. Но вот чем мы занимались — здесь и сейчас.

— У меня никогда не было друзей, — сказала я. — Когда я была маленькой, были только мы с мамой. Больше никого. Она не позволяла нам сближаться с людьми.

Впервые с того момента, как мне позвонил отец, я почувствовала что-то, связанное со смертью моей матери. Злость — но не только на её убийцу. Она исчезла, пусть не по своей воле, и именно из-за неё я осталась одна — ни друзей, ни семьи — никого, пока социальные службы не нашли моего отца.

— Когда я присоединилась к программе, — сказала я Майклу, — я не знала, как вести себя с людьми. Я не могла… — слова не шли. — Я держалась от всех подальше, но потом появился ты и снёс все мои стены. Я что-то почувствовала, — сказала я Майклу. — Ты заставил меня что-то почувствовать, и я благодарна тебе за это. Потому что ты стал первым, Майкл.

Повисла долгая тишина.

— Твоим первым другом, — наконец сказал Майкл, — за всю твою жизнь.