РОДИНА
«Он полон жизни настоящей…»
Он полон жизни настоящей,
Как страсти сдержанный намек,
В сырой траве еще горящий
Гвоздики скромный уголек.
И, черенком держась за провод,
Как солнце праздничное чист,
Глядит в небесные просторы
Упавший с ветки желтый лист.
А дальше — желтой и багряной
И золотой к исходу дня
Выходит роща из тумана,
Заросшей просекой маня.
Коры смолистой дух сосновый,
Березы в облачном дыму…
Здесь и заложена основа
России —
Сердцу моему.
Кто Родиной зовет все это,
В том кровь живая не тиха,
В того вдохнет задор поэта
Простая серая ольха.
Простой тропинкой в листьях мяты
Не зря душа его горда, —
Из деревень лесных когда-то
Шли деды ставить города.
«Словно совесть, жизнь необратима…»
М. Дудину
Словно совесть, жизнь необратима,
Так пускай не пролетает мимо,
Мимо рощ,
Цветущих и зеленых,
Мимо пар,
Безвыходно влюбленных,
Мимо всплеска в ладожских глубинах,
Мимо треска крыльев голубиных.
Мне сегодня крепко надоело
Душу на узде держать и тело,
Не платить за каждый шаг свой кровью,
На любовь не отвечать любовью,
Счастья перед хмурыми стыдиться,
В сани не свои, скрепясь, садиться.
Скептику угрюмому не веря,
От него уйдем мы, хлопнув дверью, —
Пусть с его мозгов, лежащих плоско,
Желтая осыплется известка.
Небо хмуро может быть и ясно,
Только жить хочу я не напрасно,
Жить не прошлым и не в книгах спящим,
Жить хочу живым и настоящим.
Слишком мир наш громок и огромен
От Дуная до кузбасских домен,
От зимовщиков до солнца юга,
От ножа врага —
До сердца друга!
МНЕ НЕТ СУДЬБЫ ИНОЙ
И. Григорьеву
Березоньки, березки,
Тревожная листва,
На зимнем перекрестке —
Весенняя трава.
Безлюдные равнины,
В лощинах белый снег,
Лохмотья красной глины
На ступицах телег.
Над плесом онемелым
Безлистные дубы,
Да лед,
Медведем белым
Встающий на дыбы.
Да близкие для взора
Осинники вдали,
Да синие озера —
Глаза моей земли.
Мне до всего здесь дело,
Всему я брат и друг,
Гляжу, как аист белый
Ступает через луг.
Дорогой вешней снова
Вхожу я в край родной,
Мне нет пути иного,
Мне нет судьбы иной!
ОТРИЦАТЕЛЮ
1
Верится — ни скорби, ни измен
В мире рощ, не взятых на безмен,
Проводов, летящих вдоль дорог,
Как стрекозы, трепетных сорок,
Звона по булыжнику подков,
Паровозных на сто верст гудков,
Этого слепительного дня,
Дрожью пронизавшего меня.
Первый дрозд ощупывает мох,
Испускает снег последний вздох,
Он ползет в лощину от плетней,
А навстречу — всплески окуней.
Тянет из леска дыханьем смол,
Хлеб у ног моих крошит щегол,
Жгут на поле прелую ботву,
Вязь хвои вплетается в листву,
И опять идет сквозь душу дрожь…
Разве ты наш гордый мир поймешь?
Слишком он велик и вширь и ввысь,
Чтобы клином на тебе сойтись.
2
Небосвод до Приозерска чист,
Земляника гонит первый лист,
Целый лес склоняется над ним,
Светлый мир весны неколебим.
Мир весенний — травам и цветам,
Воробьям, снующим тут и там!
Елочкам, безгласным, хоть рыдай,
Протянувшим руки — слово дай!
Кто на немоту их смел обречь?
Я пришел, чтобы вернуть им речь,
Рассказать, как, юностью горды,
Саженцы равняются в ряды,
Солнце каплет с белых лап сосны,
Верба поднимает флаг весны,
На полях обмеривает грач
Линии электропередач,