1

К своему трехсотлетнему юбилею мне наконец-то удалось завоевать мир. Весь мир. Получился весьма запоминающийся подарок на день рождения, хотя, надо признать, меня и поместили в этот мир с намерением и ожиданием, что когда-нибудь я стану здесь властвовать.

Следующие пятьдесят лет я рисковал умереть от скуки. В конце концов, что же делать человеку со своим временем после завоевания мира?

В моем случае я обзавелся заклятым врагом.

— Он что-то замышляет, Шейл, — сказал я, размешивая сахар в чашке чая.

— Кто?

Шейл был единственным из моих знакомых, кто мог принять расслабленную позу, будучи облаченным в латы. Он почти никогда не снимал их — они были частью его Концепции.

— А ты как думаешь? — спросил я, потягивая чай и перебирая на столе письма, запечатанные темно-красным воском.

Мы сидели на большой парящей в воздухе каменной платформе со стульями и перилами, напоминающей патио. Ливень барабанил по барьеру, который я создал над платформой для защиты от непогоды. Даже сквозь грозовые облака было видно мерцающее в вышине Великое Сияние. Оно освещало землю под нами, окрашивая ее в бледно-голубой цвет.

Редкие разряды молний высвечивали сотни других платформ, парящих вокруг моей. На них расположился небольшой кортеж из воинов, всего-то шесть тысяч, — моя почетная стража.

Прогремел гром, и нас тряхнуло. Шейл зевнул.

— Тебе действительно нужно научиться управлять погодой, Кай.

— Когда-нибудь у меня получится.

Последние пятьдесят лет, потраченные на изучение практического применения лансинга, были наиболее продуктивными, но управление погодой, по крайней мере в большом масштабе, мне не давалось.

Я сделал глоток чая. Становилось холодно, но уж с этим-то я мог справиться. Расстегнув пуговицы на манжете правого рукава, я подставил кожу под пульсирующий в небе сине-фиолетовый свет. Великое Сияние опоясывало весь мир, и даже самые мощные бури могли лишь слегка затуманить его перламутровое мерцание. Сияние одержало верх над бурями, вот откуда я знал, что когда-нибудь и сам смогу этого добиться.

Я перешел на ланс-зрение, и все вокруг потускнело. Все, кроме Великого Сияния. Я купался в его теплом свете, который внезапно стал чувствоваться как пульсирующие удары по коже. Втянув сияние в руку, я послал энергию из пальцев в чашку.

Над чаем поднялся пар. Отхлебнув из чашки, я вышел из ланс-зрения и вскрыл одно из писем. На печати стоял оттиск с символом моей шпионской сети.

«Ваше величество, — гласило письмо, — я считаю необходимым сообщить Вам, что Скрижаль Модеров снова...»

Я скомкал бумагу.

— Ого, — произнес Шейл.

— Пустяки. — Я отбросил бумагу и застегнул рукав.

Письмо вообще не от моих шпионов, просто Беск знал, что я в первую очередь открываю их донесения.

Пока я просматривал пачку писем, на каждом из которых красовался мой имперский знак, платформу снова тряхнуло от очередного раската грома.

— Ты не можешь заставить эту штуку двигаться быстрее? — спросил Шейл.

— Радуйся, что нам не приходится передвигаться по старинке.

— По старинке? То есть... на лошадях? — Шейл почесал подбородок. — Я скучаю по ним.

— В самом деле? По ноющему заду, скачкам под дождем, укусам и необходимости искать корм для животных?..

— У лошадей есть индивидуальность. А у платформ — нет.

— Ты так говоришь, потому что это часть твоей Концепции, — сказал я. — Бравый рыцарь верхом на коне, завоевывающий руки прекрасных дев.

— Конечно, конечно. У меня неплохая коллекция рук. Пара рук, а иногда попадаются и ноги...

Я улыбнулся. Шейл теперь счастливый семьянин с пятью детьми. И единственные девы, с которыми он проводил время, называли его папочкой и выпрашивали конфеты.

Я вернулся к донесениям. В следующем был предварительный эскиз нового комплекта монет с моим изображением, которые планировалось чеканить в этом году. В основном все было нарисовано правильно: резкие черты моего лица и царственные кудри до плеч, однако борода чересчур пышная. Я аккуратно подстригал ее в форме квадрата, длиной не больше пальца, чтобы представать в строгом образе. На рисунке борода была слишком всклокоченной.

Я сделал замечания по наброску и продолжил работу, не обращая внимания на брошенную на пол смятую записку. Чрезмерная хитрость Беска не пойдет ему во благо. Этого человека нужно сжечь и нанять канцлера поглупее. Либо взломать и переписать его Концепцию.

Хотя переписать Концепцию непросто. И, по правде говоря, я не силен во взломе, поэтому, несмотря на проведенные вместе столетия, у меня так и не дошли руки изменить Беска. Разумеется, не потому, что мне нравился канцлер. Этот похожий на тролля мужчина никогда не делал то, что ему было велено. Я правил без преувеличения миллиардами людей, и только он один игнорировал мою волю.

— Вот, — сказал я, подавая Шейлу отчет. — Взгляни на это.

Шейл подошел, позвякивая доспехами.

— Очередной робот? — зевнул он.

— Роботы Мелхи опасны.

— У-у-э-э-а-а.

— Когда зеваешь, не обязательно это озвучивать.

— У-у-э-э-а-а. Что случилось с большими приключениями, Кай? Охота на драконов, поиск магических мечей? Все, чем ты теперь занимаешься, — это изучаешь магию и бьешься на дуэлях с живорожденными из других Штатов.

— Старею, Шейл, — ответил я, вернувшись к донесению.

Мои шпионы подслушали, как кое-кто из людей Мелхи в приграничном Штате хвастался этим его новым роботом. Я покачал головой. Мелхи все еще страдал после того, что я сделал с ним в Лекорс, другом приграничном Штате, к которому мы оба имели доступ. Он был так уверен в том, что его войска сокрушат мои.

— Стареешь? — рассмеялся Шейл. — И причем тут это? Ты бессмертен. Твое тело молодо.

Я не мог ему объяснить. Квесты, которые он упомянул, — создание королевства, поиск скрытых сокровищ и тайн, объединение тех, кто следует за тобой, и покорение тех, кто не следует... Такие приключения интересовали меня только в молодости. Они сделали меня тем, кем я стал, — личностью, способной управлять империей.

В последнее время империя превосходно управлялась сама по себе. Имелись имперские сенаторы, дипломаты, министры. Я очень старался не вмешиваться, разве только затем, чтобы исправить какую-нибудь чрезвычайную глупость. Честно говоря, мне доставляло удовольствие проводить ночи в кабинете, экспериментируя и медитируя. Меня вытаскивали оттуда только редкие государственные дела вроде сегодняшнего празднования пятидесятилетней годовщины объединения мира.

Ну, и еще нападения Мелхи.

Дождь внезапно прекратил барабанить, и небеса стали ярче. Великое Сияние по-прежнему мерцало в небе, которое теперь изменило цвет с серого штормового на голубой. Мы добрались до Алорнии. Я встал из-за стола, прошел к краю платформы и посмотрел на неясные очертания почти бесконечных городских улиц под нами.

По крайней мере здесь, в центре своего могущества, я сумел остановить бури.

«Когда-нибудь я смогу сделать это без Камня Сияния, установленного в центре города», — подумал я.

Алорния была городом позолоченных куполов в форме луковиц на вершинах пальцеобразных башен. Следуя заданному курсу, платформа замедлилась и, покачиваясь, начала снижаться над городом, сопровождаемая сотней других платформ с почетной гвардией. Народ внизу ждал, когда мы будем пролетать, ибо мои передвижения записывались в государственных отчетах. Поэтому внизу грянули приветственные возгласы, и нас словно подхватило потоком.

Я улыбнулся. Наверное, следует почаще выбираться на люди. Сбоку от меня Шейл положил руку на меч и прищурившись наблюдал за толпой внизу.

— Никто не способен подстрелить меня с такого расстояния, — сказал я, потешаясь.

— Не зарекайся, Кай.

Платформа опустилась к дворцу, расположенному на холме в центре города, и пристыковалась сбоку к большой башне, снова став балконом. Я сошел с нее и направился в кабинет, в то время как группа слуг в жилетках на голую грудь и свободных штанах поспешила на балкон, подняла стол и понесла следом за нами.