Дежё Костолани

Нерон, кровавый поэт

НОВЕЛЛЫ

Гороскоп

Принц родился в снежное декабрьское утро. Он громко и сердито заорал, весь покраснев, на лбу его вздулись синеватые жилки. Это был толстый, здоровый, крикливый ребенок. В первый же день он не жмурясь смотрел на солнечный свет, а через месяц скинул с себя простынки, в которые его туго запеленали две дородные повитухи.

Когда кардинал нес новорожденного к крещальне и натирал ему солью десну, чтобы оберечь душу от гнилостных миазмов греха, младенец сжал своими беззубыми деснами толстый палец кардинала — хотел укусить его. В два месяца он сел в колыбели. Мальчик этот вступил в жизнь, как буря, чтобы неистовствовать, идти напролом, бушевать, покорять.

— Волчонок, — говорили о нем придворные.

Вскоре принц уже не умещался в своей кроватке. Пил он густое буйволовое молоко, и чтобы сварить ему тарелку крепкого коричневого бульона, забивали целые стада. Его сильные ляжки налились, кости и мышцы окрепли, он хорошо держал голову. Это был маленький геркулес.

— Быть ему королем, — говорили придворные.

— Ваше величество, малышу силы не занимать, — сказал льстивый старец, — он и корону на голове удержит.

При этой шутке король нахмурился.

В ту ночь ему приснилось, что сын умер.

Целый день сон не выходил у короля из головы.

Идя по замку, он то и дело останавливался, словно споткнувшись.

Когда после полудня он вошел в тронный зал, там в болезненно-желтом свете страшный сон снова ожил.

Мальчик вскарабкался на трон. Взял в руки скипетр и надел корону. Как сказал старец, маленький принц без всякого труда удерживал ее на голове. Озорник злобно усмехался. Напрасно предостерегал его отец, мальчик в ответ лишь топал ногами. Вдруг он чуть не упал, запутавшись в длинной мантии. Корона, покачнувшись, глубоко впилась острым зубцом ему в родничок, рассекла голову. Глаза у принца округлились от боли. В этих огромных глазах бился застрявший в горле крик. Потом улыбка его застыла, постепенно превратилась в безобразную маску, отражавшую ужас.

Личико залила хлеставшая из раны кровь.

Этот сон явился для короля предзнаменованием: то, что принц быстро взрослеет, не сулит ничего доброго; видно, небеса лишь посмеялись над ним, королем, чтобы потом сильней покарать. Раньше он высоко ставил своего лекаря, с достоинством носившего остроконечный докторский колпак, и священников, питавших душу маленького земного гостя всяческой небесной благодатью, но теперь сердце его тревожилось, он все больше боялся за чудо-ребенка. К кому обратиться за помощью? Придворному врачу последнее время он не доверял. Тот уже несколько лет безуспешно лечил его больной желудок кашами и притираниями. Даже пост не помогал королю, хотя по вечерам он не предавался излишествам и на страстной неделе почти ничего в рот не брал. Вера не приносила ему утешения. Глядя в холодную небесную пустоту, он размышлял о том, что планеты слишком удалены от земли и бог не в состоянии управлять блуждающими звездами. Болезнь сделала его мрачным и одержимым. Он позабыл об ангелах, думал лишь о чертях и ведьмах, которые в субботние ночи визжат на перекрестках и верхом на метле скачут на луну. Он позвал к себе астролога.

— Составь гороскоп моему сыну.

Принц родился в новолуние под знаком Козерога.

— Не скрывай ничего, — строго сказал король, и в глазах его вспыхнули беспокойные зеленые искорки. — Этот младенец — все для меня. Со временем я собираюсь возложить на его плечи тяжелую ношу — королевскую власть.

Тут голос его пресекся, ведь он знал, что человек хрупок, как стекло.

Астролог заперся в своей башне и циркулем начертил на бумаге большие окружности. Белый лист превратился в карту неба, а черные точки — в планеты, знаки зодиака, золотые небесные тела. Не прошло и часа, как появились зловещие предзнаменования. Показался Марс, звезда крови и безумия, грозный очаг войны. Потом и Нептун, указывающий на буйство моря, и Сатурн, провозвестник простудных и заразных недугов. Лишь после продолжительного наблюдения взошла Венера, чье benevolens praesentia[1] подавало надежду, что женская улыбка скрасит жизнь принца. Белый как мел сидел астролог перед белым листом бумаги. Он раскрыл свои книги. То же знамение.

После бессонной ночи поплелся он в замок.

— Я принес дурную весть, — пробормотал он себе в бороду.

Король молча слушал приговор судьбы.

— Все знаки небесной науки говорят о том, что сыну твоему предстоит пойти на войну, — протяжно и уныло рек астролог. — В сражении он будет ранен. К счастью, рана окажется неопасной. Вскоре его застигнет в пути морская буря. Он потерпит кораблекрушение. Но и на этот раз спасется... Могу я продолжать? — откашлявшись, робко спросил он.

Король бросил на него умоляющий взгляд и кивнул головой.

— Я нищий, государь, и утешить могу лишь как нищий. Только одна звезда улыбнулась твоему сыну — Венера. Он будет любить и будет любим. А впрочем, его ждет жизнь печальная и короткая. Он умрет молодым, совсем молодым, восемнадцати лет.

Не шевелясь, выслушал король смертный приговор.

Потом пошел в опочивальню, где спал принц. Склонился над ним. Долго-долго не сводил с него взгляда. Мальчик поднял веки. Посмотрел в отцовские глаза, сверкавшие незнакомым каким-то огнем. Ему показалось, что два черных ворона взвились над ним.

— Что там такое? — захныкал он в темноте.

— Ничего, — ответил король. — Ничего, мой мальчик. Укройся получше. Не то заболеешь.

На другой день во время обеда король заметил, что сын много ест.

— Будь воздержан, — сказал он. — Обжорство вредит.

В середине ноября выпал снег.

— Отец, я хочу погулять. Покататься на санках.

— Нет, мой мальчик, простудишься.

Ловить птиц, купаться в реке ему тоже не разрешали. Король приказал не спускать с принца глаз. Слуги не отходили от него ни на шаг. Даже мяч у него отбирали.

К десяти годам он вытянулся, щеки его побледнели, от спертого воздуха кожа стала прозрачной, как фарфор. Но умнел он не по дням, а по часам. Ни дать ни взять маленький мудрец.

— Почему ты не ешь? — спрашивал король.

— Это вредно, — отвечал маленький мудрец.

Его донимали головные боли. Отец пригласил к нему лекаря.

— Его держат под стеклянным колпаком — в этом вся беда, — сказал врач.

С годами король тучнел. Он просыпался среди ночи, часа в три, и больше заснуть не мог. Понимал, что наступила старость. Кто мало спит, скоро заснет беспробудным сном.

Когда принцу исполнилось пятнадцать лет, король позвал его к себе и, заперев дверь, повел с ним беседу.

— Послушай, сынок, я долго терзался, — начал он и коснулся своей груди, а потом груди принца, будто соединяя два родных сердца.

— Я долго страдал из-за тебя. Но ты уже вырос, а я постарел. Теперь я могу ничего не таить от тебя. И доверить тебе управление страной.