— Чтоб не было потерь, — вздохнул Логинов, — не должно быть боев.

— Вот именно, — кивнул Чайковский.

— А если не будет боев, зачем тогда дивизия, а? — Логинов устремил на комдива хитрый взгляд.

— Вот как раз, чтоб их и не было, — снова улыбнулся Чайковский.

С биографиями друг друга они знакомы были раньше, такие вещи узнаются в армии быстро, и не только по листкам учета кадров.

Так ведь разве по анкетам человека узнаешь? Как часто офицер с безупречными характеристиками разочаровывал, а другой, чего греха таить, не с лучшими отзывами о себе — радовал. Человек не витает в пространстве, даже если он десантник. От того, в какой он попадает коллектив, кто становится его начальниками, сослуживцами, подчиненными, зависит многое. Надо только уметь разглядеть лучшее, поддержать, направить куда следует.

И вот это в первую очередь его, начальника политотдела дивизии, дело.

Впрочем, комдив сразу понравился Логинову. Чувство это оказалось взаимным. На многое были у них общие взгляды, совпадали точки зрения. Первый бесхитростный визит положил начало их последующей крепкой дружбе. И дружба эта со временем только укреплялась.

Как открылось для Чайковского впоследствии, Логинов был великим рыбаком. Свое увлечение он поставил на научную основу. У него имелся сложнейший инвентарь, рассчитанный на лето, и другой — на зиму. Какие-то стульчики, коробки, емкости для червяков, для мух. Удочки представляли собой целые конструкции.

— С такими спиннингами только акул где-нибудь в океане ловить, — смеялся Илья Сергеевич. — А не карасей в нашей реке.

— Карасей! Что ты понимаешь?! — Логинов с жалостью смотрел на него: — Погоди, я тут такую конструкцию задумал — сразу на пять удилищ…

— Вот, вот, — подхватил Илья Сергеевич, — приспособь миноискатель. Приближается карась — пищит. Не карась, конечно, миноискатель. Чем ближе, тем сильнее. А ты на берегу полеживаешь с наушниками. А?

— Смейся, смейся, — добродушно ворчал Логинов. — Небось, когда моя Валентина тебе рыбку в сметанке вываливает, сам пищишь от удовольствия. Эх, знал бы ты, что такое рыбалка! Да разве тебя вытащишь? Там же тактических занятий нет, проверять сохранность оружия не у кого. Вот только крючки — острые ли. Так что, какой тебе интерес?

— Уж такой я солдафон? — серьезно обижался Илья Сергеевич. — Только военные дела для меня и существуют? Другого ничего? Что-то я тебя ни разу на концертах не встречал. Воронцова — да, каждый раз, а вот дивизионного духовного вождя нашего не видел.

— Ладно, исправлюсь, — улыбался Логинов, — завтра пойду куплю абонемент на цикл «Школьникам о музыке». Но и ты обещай: хоть раз поедешь со мной на рыбалку, договорились?

— По рукам!

И однажды свободным воскресным днем, что, к слову сказать, у комдивов не часто бывает, они погрузились в машину и отправились километров за тридцать вверх по реке.

Солнце только начинало всходить, разбрасывая лучи-предвестники в обе стороны горизонта, золотя, подрумянивая кромки дальних лесов. А в низинах на реке еще стлался белый туман, нехотя покидая насиженные за ночь места.

Когда добрались до цели, солнце уже стало припекать. Оно зажгло миллионы крохотных росных капель. Засверкала листва, трава на прибрежном лугу, зависла меж деревьев золотая кисея.

Лес звенел, гудел от пения птиц, жужжания жуков, беспрестанного движения невидимых зверюшек. Казалось, идет в этом веселом гостеприимном лесу непрерывная, напряженная работа. Не лес, а прямо завод, производство, где создает природа все лучшее, что может создать.

— Поздно, эх, поздно приехали, — недовольно ворчал Логинов, выгружая из машины свое рыбачье имущество. — На рыбалку ночью надо выезжать, чтоб, пока у них бдительность в притупленном состоянии, дело начать.

— У кого бдительность в притупленном состоянии? — делая вид, что не понимает, спрашивал Илья Сергеевич.

— У рыбок, у кого, что ты, не понимаешь? — Логинов искренне огорчался позднему времени. — Ну да ладно, что теперь делать!

Водитель Коля, толстый и щекастый, сам ни разу в жизни не поймавший ни одной плотвички (что не мешало ему по возвращении хвастаться немыслимым уловом), был зато великий мастак «по обеспечению тылов». Отогнав машину в тень, он тут же принялся за дело: опустил пиво в холодную воду, подготовил место для костра и набрал хвороста, сучьев, щепок, неизвестно откуда взявшейся сухой травы. Пристроил на рогалинах котелок с водой, стал «накрывать на стол», разложив под деревьями нейлоновую скатерть.

— Обожает рыбалку, — подмигнул в его сторону Логинов, — для него рыбалка — это, значит, порубать ушку, рыбку жареную, ну и все сопровождающее. Одно огорчение — пиво пить нельзя, за рулем. Видал? Нам еще ловить и ловить, а он уже стол накрыл.

Расставили удочки. Логинов долго колдовал, насаживая наживку, регулируя поплавки, выправляя лески, ковыряясь с крючками.

Наконец все было готово, и началось ожидание. Вдруг в какой-то момент Логинов, молниеносно подняв свое грузное тело, бросился к одной из удочек и быстрым движением выдернул леску из воды. На конце ее, сверкая на солнце серебристой чешуей, отчаянно трепыхалась рыбешка, по размерам далекая от кита — так, мелочишка. Логинов сбросил добычу на кусок брезента, насадил наживку и ловким мощным движением вновь закинул удочку. Раза два Илья Сергеевич тоже попытался принять участие в «операции», как он выразился. Заметив, что поплавок начинает трепыхаться, он вытащил удочку и, к удивлению своему, ничего не обнаружил. Приглядевшись, убедился в том, что поплавки все время слегка трепыхаются. Различить же, когда они трепыхаются по делу, а когда просто так, чтоб его поддразнить, он не мог.

Рыбалка, как спорт, как хобби, как занятие, что ли, честно говоря, Илью Сергеевича разочаровала. Но он, конечно, поостерегся признаться в этом своему другу.

Однако, если сама добыча рыбы и оставила его равнодушным, он оценил другую сторону рыбалки — бесконечную прелесть общения с природой.

В наше время, размышлял он, лежа под деревьями и устремив задумчивый взгляд к слегка раскачивавшимся под ветром верхушкам осин, люди стали воспринимать природу уж слишком утилитарно — как добыть нефть и уголь, как использовать богатства океана, как приспособить ветер и солнце для отопления, реки для электроэнергии, поля для посева, леса для заготовок древесины. А ведь все эти леса, поля, реки, океаны и существуют для того, чтобы просто любоваться ими, просто смотреть и наслаждаться увиденным, чтобы вдыхать аромат цветов, соленых ветров, девственных горных снегов, чтобы слушать, как сейчас, шелест ветра в листве, шум прибоя, пение соловья и горький крик журавлей.

Хорошо бродить по грозной тайге, гулять по цветочным лугам, лениво грести на реке не для того, чтобы обнаружить месторождение, стрелять в уток, ставить сети или даже искать женьшень. Нет. Просто бродить, плыть, лежать и наслаждаться тем, что вообще они есть все эти чудеса: деревья и цветы, вода и горы, и радоваться ежеминутной радостью, что можно на них смотреть, трогать их, вдыхать. И испытывать ко всему этому, к своей земле острую благодарность за то, что она есть и есть ты и, пока жив, можешь всем этим наслаждаться. А что все это будет всегда, а твой путь по земле бесконечно короток в сравнении с веками, ну так что ж, так уж, значит, суждено, и радость твоя оттого не должна становиться меньше.

Он вдруг вспомнил грустный романс из веселого фильма:

Справедливо!

Он слегка прикрыл веки, и теперь за трепещущей блестящей рамкой переливались перед его глазами зеленые, голубые, белые, коричневые краски, что-то рассекало воздух, яркое и большое. Но он открывал глаза, и оказывалось, что это всего лишь красно-желтый маленький жучок, или пестрая всех цветов бабочка, или прозрачнокрылая стрекоза.