Вскоре Энтони Блант переменил место службы, выполнив тем самым задание резидента «Генри» (Горского), — стал сотрудником службы безопасности МИ-5.
Поначалу со связью было туго. Он передавал редкие донесения Гаю Берджессу, тот — связникам в Париже, откуда донесения уходили в Центр. Служба в МИ-5 давала гораздо больше возможностей, чем в военной полиции. Тем более отделу Бланта были поручены контрразведывательная работа в армии Его Величества плюс обеспечение безопасности предприятий, связанных с военной промышленностью. Он получил допуск к секретным документам. Резидент Горский взял его под свою опеку. Потом с ним работали и другие сотрудники разведки, последним из которых стал совсем тогда молодой Юрий Модин.
Вскоре Бланта продвинули по службе — назначили заместителем начальника отдела. Успешно работая на контрразведку, он по ночам переписывал захваченные домой документы, которые, с его точки зрения, представляли интерес для Москвы. Дешифровки немецких телеграмм о перемещениях вермахта, деятельность абвера в Скандинавии, Турции и на Ближнем Востоке. В Швеции усилиями «Тони» активность немецкой агентуры была по существу сведена к нулю: он передал в Центр список из 125 немецких разведчиков и их местных источников.
И еще один связанный со Швецией эпизод, возможно, малоизвестный даже тем, кто в последние годы занимался так называемым «Делом Валленберга», исчезнувшего после войны в сталинских застенках. Не умаляя заслуг шведского промышленника в спасении евреев от нацистов, отметим — это с его помощью немцы пытались вести сепаратные переговоры и выйти на английского премьера Черчилля.
Именно Валленберг, участвовавший в англо-шведских торговых переговорах, доставил летом 1943 года в Великобританию предложения группы оппозиционеров из Берлина. Валленберг сообщил одному из военных помощников Черчилля, что они планируют физическое устранение Гитлера. А дальше все та же песня: немцы прекращают борьбу с союзниками, все свои силы перебрасывают на Восточный фронт…
Но премьер Великобритании в отличие от Валленберга проявил политическое благоразумие. Предложения заговорщиков навечно застряли у него в сейфе, ходу им дано не было. А Блант известил об этом Москву.
Дисциплинированного и толкового офицера приметил заместитель начальника МИ-5 Гай Лиделл. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что на сближении Бланта с ним настаивала советская резидентура.
Блант получал одно повышение за другим. В 1943 году уже носил звание майора. И непостижимо, каким образом успевал читать лекции в Лондонском университете по средневековой итальянской живописи. Кстати, есть сведения, что в сложные моменты, когда решалась судьба Кембриджской пятерки, он встречался с сотрудниками советского посольства прямо после лекции, едва спустившись с кафедры.
Непонятно, откуда у него брались время и силы. При всей своей занятости Блант во время войны по поручению королевской семьи принялся составлять опись рисунков, принадлежащих правящей династии. Бывал в Виндзорском дворце, удостаивался высочайших аудиенций, словно делая некий задел на послевоенное будущее.
Его отношения с Лиделлом крепли. Завязалось нечто вроде дружбы с Диком Уайтом — еще одним руководителем МИ-5. Через несколько лет именно Уайт встал во главе всей английской разведки. Они с Блантом вместе отдыхали, расслаблялись в доме Виктора Ротшильда. Банкир сдал Энтони свой особняк в Лондоне, устав от бомбежек и затемнений, и переехал жить за город. В роскошной обстановке Бланту было легче разговорить своих начальников. Да они и сами частенько обращались к нему за советом. Так Блант заранее узнавал о том, какие действия собирается предпринимать английская контрразведка против представителей того или иного посольства, уведомлял резидентуру, кто из сотрудников посольства попал или мог попасть под колпак МИ-5.
Блант разработал подробную методику действий службы наружного наблюдения. На ее внедрение ушло несколько месяцев. Конечно, эффективность английской наружки резко возросла. Но как противоядие «Тони» передал копию своего доклада советской резидентуре. Это спасло множество агентов. Зная методы работы англичан, было легче уходить от наблюдения.
Парадоксально, но довольно далекий от техники Блант ввел в практику наружного наблюдения новые чисто технические элементы. Некоторые разведчики и сегодня считают, что эта методика Бланта является одним из самых действенных средств борьбы с наружным наблюдением.
«Тони» передавал и важнейшую политическую, стратегическую информацию. Он был одним из тех, кто сообщил Цен-тру о переговорах, которые вел с американцами эсэсовец Вольф. В обмен на прекращение войны на Западе личный представитель Гиммлера гарантировал, что войска Германии будут действовать только против СССР. Сталин обратился за официальными разъяснениями к Англии и США, намекнув, что об этих тайных переговорах станет известно всему миру. Опасаясь позорной огласки, те отказались от сепаратных сделок с представителями фашистской Германии.
Благодаря Бланту Москве стало известно и о секретных сепаратных переговорах с Италией, которые вели Англия и США с помощью Ватикана. Муссолини был свергнут, арестован, и союзники, не уведомляя Советский Союз, подписали перемирие с главой нового итальянского Кабинета министров. Предприняв официальный дипломатический демарш, правительство СССР с согласия ошарашенных союзников тоже подключилось к переговорам. Через некоторое время новый Кабинет министров Италии был официально признан Советским Союзом, а США и Англия были даже вынуждены согласиться с предложением Москвы о создании комиссии для ведения переговоров с государствами, пытающимися выйти из-под влияния рейха.
Однако неверно было бы представлять Бланта этаким засевшим в кабинете стратегом-теоретиком. Он был типичным разведчиком, работавшим «в поле». Но это задание, полученное им от начальства, поначалу казалось невыполнимым. Британской контрразведке во что бы то ни стало требовалось добраться до дипломатической почты стран-союзниц и правительств государств, выбравших местом постоянной эмиграции Лондон. Иногда англичанам удавалось переснять их. Теперь же было приказано поставить добычу такой информации на поток.
И Блант изобрел простой, надежный способ. Специально для того, чтобы завладеть почтой хотя бы на несколько часов, под разными предлогами задерживалась отправка самолетов. Дипкурьерам вежливо предлагалось уложить почту в «надежный» сейф прямо в аэропорту, самим запечатать его и отправиться на отдых в ближайшую гостиницу. Через несколько часов они же открывали сейф, вынимали содержимое и готовились к объявленному, всегда срочному, вылету — не подозревая, что сноровистая команда Бланта быстро пересняла документы, не оставив никаких следов. Понятно, что содержание переписки быстро становилось известно в Москве. Наибольший интерес для Центра представляла почта польского правительства в изгнании, и этот интерес Блант удовлетворял с лихвой.
Ким Филби в свой книге «Тайная война» вспоминает, что эта система дала осечку лишь однажды.
Из всех специальных служб Великобритании служба дешифровки заслуживала особых похвал. Жаль только, что не все тексты перехваченных и расшифрованных немецких сообщений передавались русским союзникам. Блант восполнил этот серьезный пробел.
Блант превратился и в отменного вербовщика. Да, пришлось отбросить свойственное ему высокомерие, перевоплощаться (на время) из аристократа в рубаху-парня. Согласно полученной директиве его «клиентами» должны были стать в основном деятели иностранных правительств, осевшие в Лондоне. И «Тони» не разменивался по мелочам. Вербовал министров, перспективных зарубежных политиков, претендентов на роли будущих правителей государств. Тем льстило внимание милейшего английского аристократа.
И, конечно же, использовала разведка и аналитические способности Бланта. Ему поручили проанализировать показания немецких шпионов и их агентов, арестованных не только в самой Великобритании, но и в Африке, в арабских странах. Работу Бланта признали безупречной. Читая протоколы допросов, часами прослушивая магнитофонные ленты с ответами задержанных, ему иногда удавалось найти новые ходы в, казалось бы, безнадежных делах. Горе тем, кто вызывал его, чаще всего заслуженное, подозрение. Он распутывал шпионские клубки терпеливо и всегда добирался до сути. А материалы направлялись в два адреса — лондонский и московский.