Поддельная Ниниэн глупо улыбнулась.

— Привет, Розвен, — сказала она, — как вы там, у себя, все, кроме Коуэна, пришли в себя?

На какое-то мгновение Вампирша показала свою растерянность. Хорошая стратегия — всякий раз, когда это было возможно, выбивать ее из колеи.

— Спасибо, Ваше Высочество, — произнесла Розвен. У нее был прекрасный голос, низкое, чистое контральто. — Мы все в порядке. Мы сожалеем о любых неудобствах, которые могли принести действия Коуэна.

Ниниэн пожала плечом.

— Ну, за это он и потерял голову.

— Как и должен был, — отозвалась Розвен.

Так же, как Карлинг предотвратила эскалацию насилия, она могла бы остановить и Коуэна, — с помощью наполненной Силы фразы. Но мастер Вампиров ждет от своих детей полного повиновения. Позиция была жесткой, но необходимой. Вампир, потерявший контроль на публике, был угрозой для всех.

Краткое замешательство Розвен исчезло, как будто его никогда и не существовало.

— Канцлер Риордан, Судья Тревенан, Командор Широн и Советник Северан ждут вас в библиотеке.

Ох, звучит, как игра в “Ключ” (настольная игра детективного жанра, которая послужила основой для одноимённого фильма — прим. пер.). Кто-то получит свинцовой трубой или подсвечником по голове. Не то, чтобы настоящая Ниниэн смогла бы заметить что-то подобное. Настоящая Ниниэн уже получила подсказку, что лучше бы не играть ей в “Ключ”.

— Веди, Макдуф, — продекламировала девушка.

Розвен склонила голову, развернулась и направилась вперед, указывая направление.

— Я работала в театре до того как меня обратили, — произнесла блондинка, цокая каблуками по деревянному полу. — Знаете ли вы, что настоящая фраза звучит не “Веди, Макдуф”? На самом деле это “Смелей, Макдуф, не трусь! И проклят тот, кто крикнет: “Стой, сдаюсь!” (цитата из пьесы У. Шекспира “Макбет” — прим. пер.)

Иногда, со временем, Вампиры становятся особенно педантичными. Результат того, как когда-то человеческий мозг справляется с неестественным возрастом. Настоящая Ниниэн никогда не опустится до споров с обслуживающим персоналом.

Поддельная Ниниэн ответила Розвен:

— Да, но я не ссылалась на пьесу. Я просто произнесла крылатую фразу. Никто не говорит, "Смелей, Макдуф", когда приглашает кого-то идти впереди него. Это звучало бы по-идиотски. Все говорят, “Веди, Макдуф”.

Она через плечо ухмыльнулась Тьяго, который шел за ними. Мужчина, как всегда, нацепил маску жестокого убийцы, но в темном взгляде заблестело мимолетное веселье.

Все трое подошли к распахнутым двойным дверям библиотеки. Помещение представляло собой просторную комнату с добротной мебелью нейтральных тонов, расставленной вокруг восточного ковра. Книжные полки были заполнены коллекциями классики в твердых переплетах и современными бестселлерами из списка New York Times в мягких обложках. У одной из стен находился камин.

Одной из лучших деталей здесь было роскошное, почти во всю стену окно с оригинальным переливающимся витражом от Тиффани. В стекле был изображен залитый солнцем лес и пруд в нем. А еще фантастические, прекрасные рыбы и птицы, никогда не виданные по эту сторону Земли. Искусствоведы утверждают, что Луис Комфорт (американский художник и дизайнер. Международное признание Тиффани принесли его изысканные изделия из стекла: витражи, абажуры, бижутерия — прим. пер.), должно быть, бывал в Других землях. Бытовало мнение, что в какой-то момент в своей жизни он увидел подобную дикую природу и создал ее подробные изображения, но факт не подтвержден, поскольку странные виды не были зарегистрированы ни в одной из записей Древних о Других землях.

Ниниэн вздохнула, вспомнив бледное, пораженном ужасом лицо Скотта Хьюза, когда тот глядел на разрушенный этаж, занятый вампирами. Витраж Тиффани поблескивал мощным защитным заклинанием, но такие чары имели ограниченную прочность. Если в окно ударит большая сила, чем у заклинания, то и стекло, и чары могут разлететься. По меньшей мере, пара людей в этой комнате обладала подобной Силой. Бедняга Скотт, вероятно, не сможет спать спокойно, пока все Тёмные Фейри не покинут гостиницу.

Возможно, ей нужно подтолкнуть всех к такому решению. Уриен построил особняк на обширном огороженном участке земли в восемьдесят акров (около 33 гектаров — прим.пер.) в одном из самых дорогих городов страны. Здесь располагался основной переход в Другие земли Тёмных Фейри. Первоначально ей было непросто приехать из Нью-Йорка прямо к особняку. Трикс хотела выбрать более безопасную точку место для встречи и переговоров с делегацией Тёмных Фейри, на нейтральной территории, откуда был бы хоть какой-то шанс на спасение, возникни такая необходимость. Особняк же на закрытой территории слишком легко превратить в тюрьму.

Как выяснилось, ее порыв к соблюдению осторожности пришелся к месту.

Когда Ниниэн вошла все четверо уже пребывавших в комнате повернулись к ней. Внимание всех, как одного, переключилось на сопровождавшую ее тихую угрозу и выражения лиц сразу стали холодными и напряженными. Всех, за исключением высокого черноволосого Темного Фейри с точеными скулами и морщинками в уголках глаз, что углубились, когда он улыбнулся девушке. Обри Риордан, Канцлер правительства Тёмных Фейри, прошел к ней с протянутыми руками. Ниниэн вложила в его ладони свои, когда мужчина приблизился к ней и Канцлер приподнял их, чтобы поцеловать.

— Не могу выразить словами, как я был разгневан и расстроен, когда услышал о нападении на вас Джерила и его сообщников, и каково было мое облегчение, что вы вернулись к нам в целости, сохранности, и с вами все хорошо, — произнес Обри.

Ниниэн изучала лицо старшего Темного Фейри, пока тот говорил. Ее интуиция подсказывала ей, что каждое сказанное им слово было искренним. Но и она, и даже Драгос считали, что Джерил с другими тоже были правдивы. А вот Пия, супруга Драгоса, еще в Нью-Йорке буквально неделю назад доказывала, что тот, кто постиг ораторское искусство в совершенстве, в состоянии обхитрить детектор лжи. Ведь именно так она смогла пережить ту практически смертельную схватку с Уриеном, когда тот похитил ее. Но глаза Обри смотрели доброжелательно, а Ниниэн так сильно хотелось верить ему. Она сжала его пальцы, прежде чем отпустить.

Грациозно, беззвучно, словно призрак, в кресло опустилась Карлинг. Вампиресса все еще была босиком, но сменила черный костюм от Шанель. Теперь на ней был простой свободный кафтан из неокрашенного египетского хлопка. Каким-то образом она заставила это простое одеяние выглядеть достойным произведения высокой моды. Она заколола свои длинные, блестящие тёмные волосы двумя тонкими стилетами. Казалось, что ножи и кафтан были единственными надетыми на ней предметами. Вампиресса наблюдала за событиями с интересом, но пока не будет грубого нарушения закона или чья-то жизнь не окажется под угрозой, Советник Трибунала Древних не станет ни во что вмешиваться.

Командор Аресуза стояла за кушеткой прямо, будто палку проглотила. Крепко сложенная Фейри зыркнула на Тьяго.

— Веру не позволено находиться здесь, — проскрежетала Аресуза. — Он должен уйти. Немедленно.

Без всякого предупреждения уровень на шкале дерьмометра Ниниэн подскочил от безопасного зеленого до красного сигнала точки кипения. Кулаки сжались. Хорошо, что в этот момент у нее не оказалось в руках свинцовой трубы или тяжелого подсвечника.

— Эй, Аресуза, знаешь что? — произнесла Ниниэн. — Я собираюсь стать твоим сувереном. Разговаривать так со мной ты не имеешь никакого права. НИКОГДА. Меня не волнует, каким важным ты считаешь свое мнение и насколько сильно ты переживаешь по этому поводу. Задержимся на этом на минуточку. Раз уж мы задели тему того, чего вы НИКОГДА не должны повторять: не смейте относиться ко мне как к пешке, которой можно двигать по своему усмотрению. Если кто-то из вас когда-либо снова откажет мне в какой-нибудь необходимости, вроде моей одежды, туалетных принадлежностей или чертова одеяла, просто затем, чтобы избежать какого-то там правового прецедента, меня не будет волновать, сколько лет вы отдали служению Тёмным Фейри или что, по-вашему, вам может за это причитаться. Я вздерну вас на ближайшем дереве и можете считать себя счастливчиками, что я ограничусь лишь этим. Насколько мне известно, дядя выпотрошил бы вас за подобное преступление. Не мне учить вас вежливости, так как вы все старше меня. Но это не значит, что я позволю вам относиться ко мне не иначе как с величайшим вниманием и уважением. Надеюсь, все ясно?