Я не могу припомнить всех подробностей того вечера. Помню только, что старина Мерри встретил нас и провел сначала в сад. Помню мой спор с Анджелой о дрессировке терьеров для ловли крыс. Помню, что она уговаривала меня не отставать от нее.

Потом мы пили чай под старым кедром. У Мерри был очень расстроенный вид — наверное, он что-то узнал.

Он задумчиво смотрел то на Каролину, то на Эльзу. Каролине, конечно, нравилось иметь такого верного поклонника. Женщины ее типа любят платонических вздыхателей, которые никогда не переступят границы дозволенного.

После чая Мередит улучил минуту и шепнул мне:

— Послушай, Фил, не может быть, чтобы Эмис решился на развод. Неужели он оставит жену и ребенка и уйдет к этой девушке? Ведь он намного старше ее. Ей не больше восемнадцати лет.

Я сказал ему, что мисс Грир добрых двадцать. Но он ответил, что все равно, она еще несовершеннолетняя и не отвечает за свои поступки.

Бедняга Мередит! Вечный рыцарь!

— Не беспокойся, старик, — сказал я. — Она прекрасно все понимает.

Больше мы ни о чем не успели поговорить.

Удивительно, что я почти не помню, как мы ходили в вонючую лабораторию Мередита и как он разглагольствовал о своем нудном хобби. Я не помню разговоров о кониине и не видел, как Каролина взяла эту бурду.

Больше ничего не сохранилось в моей памяти об этом вечере, разве только то, что между Эмисом и Анджелой был грандиозный скандал, которому все обрадовались, так как он немного разрядил атмосферу. Анджела пошла спать с криком, что, во-первых, она Эмису отомстит; во-вторых, будет рада, если он отправится на тот свет; в-третьих, хорошо бы, если бы он заболел проказой, и, в-четвертых, она хочет, чтобы к его носу прилипла сосиска, как в сказке, и чтобы он не мог ее отодрать. Все мы хохотали над этой забавной смесью.

На следующее утро я проснулся очень поздно и вышел к завтраку, когда все уже разошлись. Странно, какие пустяки остаются иногда в памяти: я прекрасно помню вкус жареных почек под соусом, которые мне принесли. Потом я курил, гулял и встретил только мисс Уиллиамс, метавшуюся по саду в поисках Анджелы, чтобы посадить ее за рукоделие: та, как обычно, дезертировала. Я вернулся в холл и тут услышал голоса Эмиса и Каролины, которые ссорились рядом в библиотеке:

— Вечные твои истории с женщинами! Убить тебя за них надо!

— Не будь дурой, Каролина.

— Я говорю совершенно серьезно, Эмис.

Мне не хотелось слушать их ссору, и я вышел на террасу, где наткнулся на Эльзу. Она сидела в шезлонге прямо под открытым окном библиотеки и, наверное, слышала все, что там происходило. Увидев меня, она спокойно встала и, улыбаясь, подошла ко мне. Она взяла меня под руку со словами:

— Какое чудесное утро!

Для нее утро было, конечно, чудесным. Жестокая девушка, или, вернее, очень уж прямолинейная! Она видела только то, что хотела видеть.

Мы стояли минут пять на террасе, болтая. Затем я услышал, как хлопнула дверь библиотеки, и на террасу вышел Эмис Крэль — красный и взволнованный. Он бесцеремонно взял Эльзу за плечо.

— Пойдем. Надо кончать картину.

— Хорошо, — сказала она, — я сейчас приду, только возьму кофточку. Сегодня свежий ветер. — И она ушла в дом.

Я подошел к Эмису и сказал:

— Не унывай, старик.

И мы молчали до самого возвращения Эльзы. Они вместе ушли в «Батарею», а я пошел в дом и, проходя через холл, увидел там Каролину. Она меня не заметила. Она стояла, погруженная в свои мысли, как это cl ней бывало и раньше, и что-то шептала. Я разобрал слова: «Слишком жестоко…»

Она прошла мимо, не заметив меня, и поднялась в свою спальню. Мне кажется (это только мои домыслы, конечно), что она пошла взять яд и что именно в эти минуты в ней созрело решение сделать то, что она сделала.

Как раз в это время раздался телефонный звонок. Я взял трубку и услышал взволнованный голос моего брата Мередита. Он сказал, что из его лаборатории кто-то взял кониин. Утром он обнаружил, что бутылка наполовину пуста.

Меня это сообщение поразило, и я растерялся. Мередит бормотал что-то на другом конце провода; я резко приказал ему немедленно идти сюда.

Я вышел к нему навстречу. Кратчайший путь от одного имения к другому лежит через ручей, и я отправился по тропинке к лодочному причалу. Проходя мимо «Батареи», я слышал голоса Эмиса и Эльзы. Он работал, она позировала, но это не мешало им оживленно болтать. Эмис жаловался на жару (погода была действительно очень теплой для сентября), а Эльза говорила, что ей, напротив, холодно, так как она сидит на ветру.

Потом она сказала:

— Я совсем закоченела в этой позе, Нельзя ли сделать передышку, милый?

И я услышал, как Эмис крикнул:

— Ни в коем случае. Сидите! Ничего с вами не случится. Я не могу бросить сейчас работу. Я кончаю глаза.

Потом — голос Эльзы:

— Грубиян! — и ее смех.

И я прошел мимо.

Мередит подъехал в лодке, привязал ее и поднялся по ступенькам. Он был очень бледен и встревожен.

— Ты сообразительнее меня, Фил, — сказал он. — Что мне делать? Ведь это очень сильный яд.

— Ты уверен, что ты не ошибаешься? — спросил я.

Мередит всегда был не очень-то надежным парнем.

Вероятно, поэтому я и воспринял его слова не так серьезно, как следовало бы.

Но он ответил с уверенностью, что ошибки нет: вчера днем бутылка была полной.

— И ты не представляешь себе, кто мог его взять? — спросил я.

Он ответил отрицательно и сказал, что дверь лаборатории всегда заперта на ключ, и прислуга туда не входит. Потом он начал говорить вздор о том, что окно было приоткрыто на несколько дюймов и кто-нибудь мог влезть из сада.

Я сказал ему, что яд могла взять Каролина с целью отравить Эльзу или, наоборот, его взяла Эльза, чтобы убрать со своего пути Каролину. Мередит забормотал, что такое предположение нелепо.

— Ну, хорошо, — сказал я, — как же ты объяснишь исчезновение яда?

Он молчал и, конечно, думал то же, что и я, но боялся высказать свою мысль. Он только повторял:

— Что же теперь делать?

— Надо это обдумать, — ответил я. — Может быть, следует громко объявить всем о пропаже или же отвести Каролину в сторону и потребовать, чтобы она вернула то, что взяла. Если же ты убежден, что она к пропаже не причастна, то сказать то же самое Эльзе.

На что он ответил:

— Что ты! Такая прелестная девушка! Не могла она взять яд.

А я ему сказал, что напрасно он так уверен.

Разговаривая, мы поднимались по тропинке к дому и, проходя мимо «Батареи», я услышал голос Каролины. Сначала я подумал, что там происходит трехголосый скандал, но, прислушавшись, понял, что Эльзы там нет и супруги говорят об Анджеле. Каролина возражала на что-то:

— Ты слишком жесток к ней.

А Эмис сделал какое-то нетерпеливое замечание. Затем калитка открылась и из нее вышла Каролина.

— Доброе утро, — сказала она. — Мы обсуждаем вопрос о поступлении Анджелы в школу-интернат. Я не уверена, что это правильный путь. А Эмис мне говорит: «Что ты волнуешься? Ей там будет хорошо, а мы, слава богу, от нее избавимся».

В это время вбежала Эльза с красной кофточкой. Эмис проворчал:

— Скорее! Садитесь! Я не хочу терять время! — И он пошел к своему мольберту.

Я заметил, что он идет нетвердой походкой, и подумал, что он выпил лишнее. Это простительно, когда тебе вечно устраивают сцены и скандалы.

Он ворчал:

— Пиво — как кипяток. Неужели нельзя держать здесь хоть немного льда?

И Каролина сказала:

— Я пришлю тебе сюда холодного пива.

Эмис буркнул:

— Благодарю.

Каролина вместе с нами пошла к дому. Мы сели на террасе, а она вошла в дом. Несколько минут спустя Анджела принесла нам две бутылки пива и стаканы. Мы с удовольствием принялись за холодное пиво, так как день был жаркий. В это время мимо прошла Каролина с бутылкой в руке и сказала, что она несет ее Эмису. Мередит предложил отнести вместо нее, но она твердо ответила, что сделает это сама. Я, глупец, подумал, что ею руководит ревность и она не хочет оставлять их наедине; сегодня она уже один раз была там под нелепым предлогом, что ей необходимо обсудить с мужем вопрос об отъезде Анджелы.