Мысль о том, что она разгорячилась, не давала ей покоя. Она не должна была к ним подходить, она сама хотела начать новую жизнь, спокойную, умеренную, где нет никого лишнего. И что же она сделала? Она дала волю слабости. Дала волю гневу, образовавшемуся неоткуда, но то, что было не вернуть. И все что ни делается, делается к лучшему, подумала она, рассеянно обслуживая покупателей.

   Остаток дня пролетел незаметно. Работа изнуряла и, проходя в свою комнату, Вася, не раздеваясь, влетела на застеленную кровать и заснула.

Глава 3.

   Гром. Кругом вспышки света и истошные крики. Крики детей, они везде. И ещё дикий смех, он, в ушах перекликаясь с детским плачем, становиться громче и громче. Темно. Ни зги. Словно ты один во всём мире, лишь одинокая крыша и гул, крик, плач. Закрывать уши не получалось, её руки были ватными, и отчего-то тяжёлые. «Хватит! Хватит! Хватит!» - кричала она, но её крик был лишь комариным писком по сравнению с дикими воплями. Она шла к краю крыши, пытаясь понять, откуда раздавались крики, но вмиг всё погасло, и она услышала настойчивый звон прыгающего будильника.

-Да он ещё живой…, - буркнула она в подушку, слушая песню которую она терпеть, не могла. Ставши хитом, она звучала везде, и сразу невзлюбила. И тогда ей в голову пришёл отличный план – поставить его на будильник. И встанешь быстрее, и не испортишь себе музыкальный вкус, каждый день, слыша хитовый продукт бездарностей.

   Надев чёрные тапки с мордашками Чеширского кота, она направилась в светлую кухню. Родителей уже не было. Да и когда это они были в семь часов дома? Уже с шести утра на своих просиженных сидениях в офисе.  Но сейчас это не было травмирующим пунктиком, сейчас это было облегчением. Даже больше привычкой. Она умылась, налила себе не по обычаю кофе со сгущёнкой, и, наслаждаясь сладким вкусом, закрыла глаза. Что она могла увидеть под тяжёлыми веками ото сна? Она не видела, она лишь слышала. Детские крики. Снова. Снова. Она резко распахнула глаза, и, недопив кофе, побежала одеваться. Крики до сих пор звучали в ушах, свистом проносясь куда-то вдаль.

   Надев джинсы, состоящие из градиента от чёрного до бардового с графическими рисунками механизмов, она одела рваную борцовку с порезами на спине в виде черепа и, взяв сумку, побежала в университет. Теперь её не подвозила мать до учебного заведения - они были всегда на работе. Если раньше они выезжали вместе с Васей, то сейчас повышение в должности сыграло свою роль.

   На улице было ветрено, мурашки быстро заполонили тело пупырышками. Маршрутка затормозила у остановки «Университет», и, выбравшись из неё, Вася уже ждала. Ждала того, что, скорее всего, должно было произойти. Но на крыльце не было ни души. Она прошла через арку, образовавшуюся из ворот, и направилась к университету. Студенты все так же гуляли или же сидели возле могущественного строения. Пять этажей настоящего искусства. Многие туристы бывали здесь. Вася, вспомнила, как они с Миркой и Рэнкой, пытаясь, флиртовать с туристом, проводили ему экскурсию. Опять воспоминания. Стряхивая мысли, она сосредоточилась на дверях входа. Из них ежесекундно кто-то входил или же выходил. Опять суета. Вася уверенным шагом вошла в фойе и направилась в свою аудиторию. Сегодня был первой парой английский язык. Она поднялась на второй этаж. Тут-то все и началось… Соседней дверью аудитории английского языка, была аудитория журналистики. И там стояла она в куче своей свиты. Только кого там не было, и неформалки и гламурные девицы, и зазнайки, и знакомые лица. Лица пятёрки девушек, которые что-то говорили Мире, при этом всплёскивая руками. К счастью вовремя прозвенел звонок, и Вася направилась прямо в кабинет провожаемая  вскриками множества студентов, которые скандировали «Торговка!». Было ли больно, было ли это невыносимо? Она смогла это вынести, и ей не было больно.

Привычная холодность перекрыла обиду. Да и было ли на кого обижаться? Мало кого интересовало её состояние, так думала она, но когда села за двадцатый ряд, почувствовала на своём плече тёплую руку. Пальцы быстро сжались в кулак, норовя по реакции ударить Миру, но подняв кулак и развернувшись, она увидела перед собой Юлю, которая надув пузырь из жвачки смотрела на неё карими глазами с яркими аккуратными стрелками.

-А это ты, - кулак медленно поплыл вниз, а дыхание вновь стабилизировалось из учащенного в умеренное.

-Я, - улыбнулась Юля, помахав пятому ряду, где сидели Марат и Ник.

   Взглянув на этих двух молодцев из одного ларца, Васе захотелось захохотать, но она сдержалась и достала тетрадь и ручку, готовая писать лекцию, чтобы, хоть как-то отвлечь себя от невесёлых мыслей. Марат помахал ей рукой, а затем и Ник, окружённые толпой девиц, которые безудержно смеялись. Вася не ответила, а лишь положила голову на парту. Хороший выход. Выход из любой ситуации в последнее время.

-Вась, а Вась…, - Юля мягко тронула её за плечо. Василиса лишь громко выдохнула: - Что?

   Она уже знала, что Юля сейчас будет её жалеть и говорить, что Мира и её подруги не стоят Васиного внимания, и что Вася молодец, что держится, но она услышала нечто иное.

- Пошли на гонки? – столь же легко произнесла Юля, как ее губы растянулись в улыбке, оттого, что Вася с прямым недоуменным лицом уставилась на неё.

-Как ещё гонки? – хотела закричать Вася, разгневанная от приставучего поведения Юли, но и хотела улыбнуться ей за такую поддержку не словами, а делом. Мало кто так делал. Даже больше - так никто не делал. Родители не замечали плохого настроения дочери, а если замечали, совали деньги, Мира и Рэнка лишь спрашивали причину ее настроения и снова говорили о какой-нибудь новой шмотке. И были ли они настоящими друзьями? Теперь она твёрдо признала, что не были. Это было совместное времяпрепровождение не более.

-Гонки на шикарных тачках. Завтра на взлётной полосе. Там будет сам Тим Мо! – всплеснула руками Юля, так что на минутку стрелки на глазах замкнулись.

   Вася слышала эту кличку и раньше, ещё бы он самый известный в их далеко не провинциальном городе. Это совсем еще молодой парень не раз становился призером популярных автогонок   «Crazy Race» и других.  Вася не раз видела его на афтерпати, куда зачастую ходила с Пашей. Тим был подтянутым беловолосым парнем, с татуировками исходящих от паха до шеи. И татуировки не были чем-то омерзительным, они были завораживающими, там вся его жизнь в знаках, символах и сюжетах.

-Ну, так что? Идёшь? Меня там знакомые проведут. И тебя.…Ну, если ты пойдёшь, - улыбнулась  она, играя с браслетами на руке.

   Вася улыбнулась. Снова.  А затем рассмеялась, заразив смехом и Юлю. Смех её был звонкий и гармоничный. А затем Вася услышала свой смех, искренний и такой незнакомый. Он изменился. Последний смех она слышала лишь при начинающийся истерике, когда он был громким и булькающим. А теперь он стал другим – не звонким, но и не глухим. Он был красивым.

   Юля выжидающе подняла мизинец, на что Вася на миг остановила смех.

-Что это?

-Это наш знак согласия, - пояснила Юля, на что Вася лишь протянула свой мизинец навстречу её.

   Это не было чем-то знаменательным, но это была поддержка, которую она не ждала. Которую она теперь признала как скрытую помощь. Вспомнив Миру и Рэну и посмотрев на Юлю, она поняла, что иногда время это не самое важное для того, чтобы понять каков человек на самом деле. Юля открыта, она не открыта как длинноногая красавица, которая открывает лишь то, что выгодно, она была открыта душой. Это было очень важно для Васи. Таких людей было мало, а у неё совсем и не было.

   Вошла Есения Витальевна и все затихли, а кучка у пятого ряда вмиг рассосалась, так что Вася могла видеть затылки и плечи Марата и Ника. Ник был уже в плечах, Марат же шире, но они были оба крепки. Учитель села на стул и принялась рассказывать лекцию, отчего Вася быстро перевела взгляд и начала писать.

  Гонки, Тим Мо, все это было лишь чем-то смешным и нелепым в её воображении, а ещё больше недостижимым. На такие мероприятия она не выбиралась больше шести месяцев. С одеждой и прикидом она могла справиться, но снова смеяться и получать горы адреналина от пролетающих мимо машин, казалось непривычным.