— Ты! — сказал он, нацелив негодующий перст на Тессу, ничуть не смущенную таким приветствием.

— Я, — радостно согласилась колдунья. — Я собственной персоной. Не представляешь, как по тебе соскучилась, Данти. Папуля дома? Он мне очень нужен.

— Нет его, — пробурчал старик и отступил внутрь. — Проходи. А ведьму зачем привела?

Миранда смотрела на непонятного старика и терялась в догадках. Кто он? Человек? Не похоже, слишком… тянет магией от него. Колдун — тоже нет. Вот ни почему. Просто и категорично — нет. Оборотень — вряд ли. Для эльфа не только староват, но и страшноват. Для тролля — наоборот, красавец писаный. Вампир — ну это уж вообще глупость.

Тогда кто? И тут старик повернулся к ним спиной, чтобы закрыть входную дверь, и его длинный гладкий хвост раздраженно прищелкнул по паркету.

Мира так и подскочила на месте и инстинктивно спряталась за спину Тессы. По — видимому, действие заклинания спокойствия, наложенного Тессой, закончилось. Демон! Богиня все побери — настоящий демон! Почему ее никто не предупредил? И… можно она за дверью подождет, луговые цветочки пособирает? Все безопаснее, чем с демоном рядом находиться.

Тесса насмешливо дернула плечом, но прогонять испуганную Миру не стала. Обратилась к демону:

— Данти, спрашиваю еще раз: папуля дома?

На скромный мирин взгляд, подростковое имя Данти совершенно не подходило половозрелому демону, но встревать с замечаниями она благоразумно не стала.

— Нет его, — с нажимом повторил Данти и продолжил: — Тесса, ты о чем думала, когда сбегала? Ты почему родного отца не жалеешь? А у него, между прочим, работа, у него — лекции и семинары, у него — служба придворная и император припадочный… а тут ты со своими капризами… Кстати, где ты раздобыла такую безвкусную одежду? Что за ужас? Напоминаешь дохлого вампира.

Мира не поверила своим ушам, когда демон обозвал самого императора Калерии "припадочным"! Как можно императора награждать подобными эпитетами и не быть сожженным на месте? Она вся сжалась в ожидании удара молнии, которые поразит не только виноватого, но и невольных свидетелей, но так и не дождалась. Тесса же ответила:

— Я имею право знать. И вообще, после того, что я выяснила… не вздумай меня совестить! Нашелся воспитатель! Один у меня уже есть! — И добавила после паузы: — Что же касается императора — сам на трон посадил полудурка, сам пусть и разбирается с последствиями… А одежда — что нашла, то и надела. Не могу же я голой разгуливать по улицам. Если папуля о таком узнает, весь город можно будет смело хоронить как случайных свидетелей.

Сразу после крамольных слов колдуньи о "полудурке" Мира от ужаса невольно прикрыла уши руками — и потому к своему счастью ее пассажа про "случайных свидетелей" не слышала. И слава Истине. Ей и без того было не по себе.

Не может быть, чтобы Тесса это говорила серьезно! Император! Посадил на трон! И этого колдуна они собрались "допрашивать"? Его Тесса рассчитывала припереть к стенке? Да он их в порошок сотрет одним легким движением пальца. Хотя нет, не их, а ее, Миранду Новикову, невезучую и любопытную на свою голову ведьму. Искательницу приключений и восстановительницу справедливости. Детектива доморощенного и потенциальную самоубийцу. Потому что только в искреннем желании покончить с собой можно было сунуться в эту обитель скорби.

Мира поняла это, но поздно. И вновь пожалела, что Тессу за руку схватила. Тогда, в квартире Тимми… ведь могла бы сейчас попивать чаек на кухне и лопать пирожки Матрены Патрикеевны… Но нет, все правду искала, в бой рвалась за справедливость, все покоя не могла найти в обыденности, постоянно и с извращенным удовольствием страдала за Истину, за нее же была бита нещадно и неоднократно, но отказаться, отступиться от расследования или хотя бы притормозить на секунду, призадуматься — а стоит ли игра свеч, было выше ее сил. Ну вот, дострадалась, дорвалась, доискалась… молодец, что еще скажешь.

Данти щелкнул хвостом по полу и спросил:

— Ведьму в лабораторию? Или ты у себя ее препарировать будешь?

Мира перестала дышать.

— Что? — рассеяно переспросила Тесса, что‑то подсчитывая в уме. — Ведьму в лабораторию? Какую ведьму? А… эту. Нет, Данти, это у нас уникальная ведьма. Для папули привезла.

Прозвучало жутко и крайне двусмысленно. Миранда, высунувшая было нос из‑за плеча Тессы, спряталась обратно и взмолилась, чтобы и на этот раз пронесло. Горячо пообещала богине, что если повезет, больше — никогда! Никогда она не будет поступать опрометчиво. Будет думать, прежде чем делать. Будет семь раз отмерять, а один отрезать. Будет оценивать и взвешивать последствия… в общем, ее обычные молитвы на каждый день.

— И что в ней такого, что может понравиться хозяину? — поинтересовался Данти. — Долговязая. Кожа да кости. Силы нет. Опять же не девственница… ох, уж мне эти современные нравы. Раньше бы за такие дела, да еще до свадьбы, кожу б живьем содрали, чтоб не повадно остальным было…

Когда демон так походя, небрежно объявил о ее, так скажем, статусе, Мира густо покраснела, не смея поднять взгляд. Щеки полыхнули жаром, внутри все съежилось от стыда, хотя, казалось бы, ничего такого уж страшного сказано не было. Просто сами уничижительные интонации и презрительный взгляд… как будто Мира сделала что‑то невероятно постыдное и достойное всяческого порицания и осуждения со стороны благовоспитанной общественности.

Но постойте! — возразила бы Мира, если бы ее кто‑нибудь соизволил выслушать, — подождите, о чем это вы? Откуда столько негатива? Откуда мысли про "кожу б живьем содрали"? Это же совершеннейшая дикость, убожество нравов и закоснелость ума. Сейчас вся продвинутая молодежь, сбросив оковы родительской опеки, тут же начинает жить половой жизнью. Это считается круто, современно и, безусловно, абсолютно нормально. Никто в этом ничего странного или неправильного не находит. Наоборот, остракизму подвергаются девушки, по тем или иным причинам затянувшие с расставанием с главной девичьей ценностью. Признание в том, что ты девственница равносильно признанию в каннибализме, кабы не хуже. Быть невинной в брачную ночь — вообще никуда не годится, попахивает нафталином и средневековьем.

Мира никогда не рассматривала секс как нечто священное или же сокровенное — до появления в ее жизни Тима. Так уж воспитали. И столкнувшись с явным осуждением ее морали, точнее, отсутствия таковой — и от кого! — немного растерялась. Но демон уже сказал все, что хотел и выжидающе уставился на Тессу, но та о чем‑то в который раз замечталась. Тогда он перевел взгляд на красную как рак Миру.

— Так ее к хозяину?

И тут ведьмочка, вынырнув из пучины логичных возражений и железобетонных доводов, которые она могла бы привести этому невоспитанному Данти в свою защиту, вдруг вспомнила, что демон говорил перед этим… Хозяину? Вот даже как… при мысли о том, сколько еще неприятных сюрпризов ждёт ее в доме предполагаемых родственничков, ей стало дурно. Где же носит Тима, когда он так нужен?

— Данти! — произнесла Тесса таким тоном, что демон замолк и перестал таращиться на Миру подозрительным взглядом. — Не забывайся.

Данти виновато склонил голову и отступил на шаг.

— Как прикажешь, госпожа.

— Данти! Ну тебя! Какая я госпожа, после стольких лет совместной жизни! Тесса я.

Но демон упорно не поднимал головы и только подрагивающий хвост выдавал его волнение. Тесса немного подождала реакции на свои слова, но ее не последовало. Тогда она предложила:

— Ну и обижайся, обижуська. Потом договорим. Данти, чаю ко мне в спальню. И поесть чего‑нибудь. Да накажи, чтобы поторопились. А то я голодная как волк. С утра только пирожками перекусила.

Демон послушно кивнул и так же — не поднимая глаз — удалился. Тесса расстроенно вздохнула:

— Ну вот… обиделся он… на что, спрашивается? Ладно, мы еще поговорим. Будет время — все выясним. Госпожа… скажет же…

Далее Тесса повела ведьмочку извилистыми, но к счастью, хорошо освещенными коридорами. По дороге им пару раз встречались слуги, которые, завидев дочку хозяина, разве что не падали ниц. В глаза колдунье смотреть не осмеливался никто. Все как один лепетали "Благоденствия и здравия", стоя на коленях, и не шевелились до тех пор, пока Тесса не скрывалась из виду — Мира специально держалась чуть позади колдуньи, чтобы это выяснить.