МАРГАРИТА АГАШИНА

ИЗБРАННАЯ ЛИРИКА

«Библиотечка избранной лирики»

Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1969

Scan, OCR. Spellcheck А.Бахарев

Содержание

От составителя. Константин Ваншенкин

«И прибегал зелёный май!..»

Хлеб 1947

Бабье лето

Варя

Февраль

Мальчишкам Волгограда

Стихи о моём солдате

Растёт в Волгограде берёзка

«Не потому, что я за всё в ответе...»

«Справилась я с этой трудной ношей...»

Гордость

«Мне приходилось слышать часто...»

Моё вино

«Тише, годы! Всё-то в сердце свято...»

Что было, то было

«Заблудишься, к ручью лесному выйдешь...»

Желание

«Ах, бабье лето – слёзы на полсвета...»

«Я знаю мнения иные...»

Арбуз

«Когда бы всё, что нам хотелось...»

«Я этих слухов за моей спиной...»

Журавли

«Я всё ещё не веря, не мигая...»

«Всё падает, падает с неба...»

Книги стихов Маргариты Агашиной

От составителя

Маргарита Агашина живёт и работает в Волгограде, но её никак не назовёшь «областным», «провинциальным поэтом. В Москве она издаётся не слишком часто, но, думаю, лишь по той причине, что предпочитает печататься в своём городе.

М.Агашина выросла в краю глухих сосновых лесов, в маленьком городке, где все друг друга знают. Именно эта естественная близость к людям и природе, эта несуетность жизни всегда благоприятствует воспитанию и развитию поэтического таланта.

И ещё ей повезло. В последний военный и первый мирный год она поступила в Литературный институт имени А.М.Горького. В Литинституте царила атмосфера искусства. никого не интересовало, напечатаны твои стихи или нет, - их ценили, только если они сами того заслуживали. да и мало, редко кто печатался из тогдашних студентов - ныне писателей, известных всей стране. Но и тогда уже было ясно, что в стенах старого дома Герцена собралось сразу немало молодых людей, наделённых ярким, своеобразным дарованием. И среди их бесконечных споров и на каждом шагу шумно читаемых стихов не затерялся, а лишь окреп негромкий голос Агашиной.

Потом она уехала на Волгу, в один из самых славных наших городов, ставший её второй родиной. И здесь, где совсем иная природа и иное прошлое, она осталась собой благодаря совершенно необходимой каждому поэту углублённости не только в жизнь, но и в собственную сущность.

В её лучших стихах подкупает психологическая достоверность, человечность, истинность переживаний. Любопытная вещь: её совсем не коснулись все те «технические» новшества (например, принципы рифмовки), которые приняты за последние годы нашей поэзией и которых теперь не чураются самые «традиционные» поэты. Агашина этого всего как бы и не заметила. Лучшие строки её лирики сильны не только тем, что хорошо написаны, но ещё более тем, что не придуманы, а выстраданы.

Нельзя не заметить и удач Агашиной в области песни. А песню «Что было, то было» вполне уместно назвать народной, потому что её не только, как сказал сам поэт «на всю Россию Зыкина поёт», но и в ответ уже поёт вся Россия.

Константин Ваншенкин

* * *

И прибегал зелёный май!

...И мы бросали дневники.

И в роще около реки

Тебе кричала я: - Поймай!

Мальчишка мой! Мальчишка мой!

Поймай мне майского жука!..

Мы возвращались с полутьмой

Из зарослей березняка.

И ты, сбивая с трав росу,

Качал берёзку в две руки,

И мне в косынку и в косу

Вцеплялись майские жуки.

Потом забылся школьный класс

И пыльный город у реки,

И не боятся больше нас

Смешные майские жуки.

Но, как и ты года назад,

Забросив скуку дневников,

Мой маленький вихрастый брат,

Конечно, ловит тех жуков.

И я пишу письмо домой,

И я прошу издалека:

- Мальчишка мой!.. Братишка мой!

Поймай мне майского жука...

Хлеб 1947-го

Может быть, забудется и это:

Как, проклятым полымем паля,

Жгло хлеба засушливое лето

И от боли трескалась земля.

Как в домах – больным, по уговору –

Береглась последняя трава

И сухую липовую кору,

Скрежеща, мололи жернова.

Но запомню: проливные грозы,

Золочёный колос до плеча,

Длинные, скрипучие обозы

В бубенцах и лентах кумача,

И вчера, увидев море хлеба,

На колени став у поля ржи,

На голос, поднявши руки в небо,

Плакала старуха у межи.

Бабье лето

В сентябре на тропки густо

Листья пёстрые легли.

Сентябри в народе грустно

Бабьим летом нарекли.

Только что ж это такое:

Лишь машины замолчат,

До рассвета над рекою

Не смолкает смех девчат!

Видно, весело живут,

Платья гладят, кудри вьют,

По уплясанной поляне

Туфли-лодочки плывут.

А уж песню запоют –

Ива склонится к ручью,

Дрогнет старая берёза:

Вспомнит молодость свою.

Выйдет на небо луна,

Но не знает и она:

То ли это бабье лето,

То ли девичья весна...

Варя

Шуршали сухо листья на бульваре,

Хрустел ледок октябрьских стылых луж.

К моей соседке, молчаливой Варе,

Осенним утром возвратился муж.

Не так, как возвращались в сорок пятом

Мужья-солдаты с той большой войны.

Он постучался тихим, виноватым,

Оставив дом своей второй жены.

А Варя руки фартуком обтёрла,

Входную дверь спокойно отперла.

Увидела. Ладонью сжала горло

И в комнату не сразу провела.

Потом она поплакала немножко,

Сказала: «Что ж, что было, то прошло...»

И вот сейчас у них звенит гармошка

И звякает гранёное стекло.

И Варя, вся одетая в обновки,

Покинувшие днище сундука,

Гремит листами в газовой духовке

И торопливо жарит судака.

...А я считала, что у Вари сила,

За то, что боль и горечь затая,

Она однажды в жизни не простила

Того, что столько раз прощала я!

И мне казалось, всё не так, как надо,

Что гости торжествуют ни к чему,

Что Варя не забыла и не рада

И этот пир горой не потому,

Что вот вернулся он, отец ребятам

И ей самой родной и дорогой.

А потому, что он давно когда-то

Ушёл от Вари к женщине другой.

Я всё ждала, что Варя гордо встанет,

По-царски сложит руки на груди,

Сверкнёт глазами, прямо в душу глянет

И, как чужому, скажет: «Уходи».

Но Варя всё сидела с мужем рядом,

На всех смотрела просто и светло,

Таким спокойным, всё простившим взглядом,

Как будто впрямь: что было, то прошло.

И танцевала, стулья раздвигая,

Как будто и не плакала она,

Как в этот вечер плачет та, другая,

Вторая надоевшая жена.

Как будто за окном не воет ветер,

Ломая молодые деревца...

А у неё, у той, остались дети,

Как Варины когда-то, без отца.

А он, отец, сидит спиной к комоду,

С гостями шутит, чокается, ест.

И Варя, может, год или полгода,

Ему на этот раз не надоест.

Она по старой, памятной привычке

Худой носок натянет на грибок,

А под подушку мужа сунет спички

И папирос дешёвых коробок.

Припомнит всё, что было дорогого

В те давние счастливые года.

И всем вокруг покажется, что снова

В семье у Вари счастье, как тогда.

И муж решит: «Забыла про обиду!

Привычка! Что ж, она у всех в крови...»

А Варя просто не покажет виду,

Что в этом доме больше нет любви.

Не знаю, может быть, она вернётся,

Любовь, которой Варя так ждала.

Не потому ли радостно поётся

У праздничного шумного стола?