Он пригласил офицеров к столу... До позднего вечера сидели они,

слушая новости, привезенные командиром дивизиона, разбираясь, какие

новшества применяют гвардейцы, действующие на других фронтах.

Происходило это в конце мая 1942 года под Ростовом-на-Дону. Дивизион

капитан-лейтенанта Москвина находился на отдыхе. Но с того часа, как

Москвин возвратился со сбора командиров частей, отдых гвардейцев был

весьма относительным.

В четыре часа утра дивизион выехал в степь. Туда двинулись боевые

машины и грузовики с людьми и боеприпасами.

Для учений выбрали неглубокую балку среди древних песчаных курганов.

Построились. На правом фланге стояли командиры батарей Бериашвили,

Павлюк и Сбоев, за ними — командиры взводов и боевых машин.

— Мы должны на практике отработать стрельбу прямой наводкой, —

объяснил личному составу командир дивизиона. — Такая стрельба обеспечивает

быстрое выполнение задачи с наименьшим расходом боеприпасов. Правда, дело

это трудное. Работать надо на виду у противника, под его огнем. Но при

хорошей подготовке, быстроте действий, искусной маскировке потерь с нашей

стороны не будет, а успеха достигнем наверняка.

Москвин увидел на лицах гвардейцев недоумение, однако они

внимательно, с интересом слушали своего командира.

Москвин прошел вдоль строя и продолжал:

— Если оставить в стороне моральный фактор, вся сложность стрельбы

прямой наводкой — я говорю о реактивной артиллерии — состоит в том, что

она ведется на малые дальности. Возникает вопрос: как уменьшить угол

возвышения, чтобы боевые машины могли стрелять на полтора и даже на один

километр? Возможно ли это?.. Старшина второй статьи Глинин, как вы

думаете?

— Не знаю, товарищ гвардии капитан-лейтенант, — признался командир

боевой машины.

— А вы? — он указал на Ампилова, командира другой машины.

— Надо помозговать...

— Другие же стреляют на такие дальности. Допустим, что у нас есть

время заранее подготовить огневую позицию. Там, где станут передние колеса

боевых машин, вы заблаговременно отроете аппарели глубиной, скажем, 30 —

50 сантиметров. Конечно, крутизна аппарелей должна быть такой, чтобы

боевая машина могла легко въехать в аппарели и выехать из них. Что же

произойдет? Направляющие вашей боевой машины получат самый малый угол

возвышения. Следовательно, изменятся условия, от которых зависит характер

траектории снаряда. Уже проверено: при разной глубине аппарелей можно

стрелять на дистанции в 1000 — 1200 метров.

— Верно. Совсем просто, — согласился Глинин.

— А если надо стрелять с ходу? — заинтересовался Ампилов.

— Есть выход и из этого положения, — отозвался Москвин. — На любой

местности можно найти холмик, бугорок. Наезжайте на него задними колесами.

Вот и опять получите такой угол возвышения, какой вам нужен.

— Совсем просто! — снова согласился Глинин.

Москвин рассказал, как на сборе командиров частей он сам практически

отработал стрельбу прямой наводкой и как важно всем этому научиться.

— Противник располагает большим количеством танков, и с этим нам надо

считаться, — сказал Москвин. — А у нас еще мало противотанковой

артиллерии. Нам могут сказать: «Товарищи гвардейцы, и вы должны

действовать против танков и мотоколонн». Тут и понадобится наш огонь

прямой наводкой.

Несколько минут спустя Москвин занял место командира боевой машины и

приказал следовать на огневую позицию, намеченную заранее. Здесь

капитан-лейтенант показал, как нужно выезжать для стрельбы, как вести

огонь.

— А теперь действуйте вы, — приказал он командиру батареи Бериашвили.

В тот день в районе Ростова, за десятки километров от фронта, до

глубоких сумерек не стихали разрывы реактивных снарядов. Командиры

батарей, взводов, боевых машин отрабатывали новый для реактивной

артиллерии вид стрельбы...

С 28 июня развернулись самые трудные сражения летней кампании 1942

года. В степях Украины, Нижнего Поволжья и Дона, в горах Кавказа противник

попытался взять реванш за поражение, понесенное минувшей зимой на снежных

полях Подмосковья.

Во второй половине июля немецко-фашистские войска развили наступление

на Ростов. Дивизион гвардии капитан-лейтенанта Москвина сосредоточился в

Северном поселке близ города. 23 июля командира дивизиона вызвали к

командующему артиллерией 56-й армии.

— Фронт прорван, — сказал командующий. — Вам надлежит немедленно

занять огневые позиции в районе аэродрома. Быть готовыми к отражению атак

танков.

Москвин выслушал приказ и достал карту, чтобы нанести сведения о

противнике. Но генерал предупредил:

— Все данные уточните на месте. Обстановка все время меняется. А в

общем положение следующее... Фронт прорван, — повторил генерал, давая

понять, насколько серьезна обстановка. — 1-я танковая армия немцев частью

сил наступает на Ростов. Севернее Красного Крыма уже замечены танки

противника. Они продвигаются на юг. В Красный Крым посланы три

артиллерийских полка. Вы пойдете к ним на поддержку. Если будет туго, мы

вовремя снимем вас и отведем за Дон. Действуйте!

— Есть! — ответил Москвин.

— Обстановку уточните на месте, — еще раз предупредил генерал.

Москвин поспешил в дивизион.

Из штаба армии Москвину предстояло проехать несколько километров на

восток — до Северного поселка. Несмотря на то что путь был недолгий, да и

шофер гнал старую «эмку» на предельной скорости, Москвин успел во всех

деталях обдумать план предстоящих действий.

Изучая карту и наблюдая за местностью, он пришел к выводу, что по

этой же дороге (но в обратном направлении) можно будет провести дивизион к

улице Буденного, пересечь железную дорогу и там, где начинается шоссе,

ведущее в Красный Крым, занять огневые позиции. Это недалеко от аэродрома.

Москвин решил две батареи поставить справа от шоссе, а одну, батарею

Бериашвили, — слева, у самого аэродрома. Если позволит обстановка, эту

батарею можно продвинуть вперед, севернее противотанкового рва,

прикрывающего подступы к Ростову.

Приблизившись к Северному поселку, Москвин понял, что осуществить

намеченный план будет нелегко. В вышине прошли три немецких

бомбардировщика. С ревом и свистом полетели вниз бомбы. Послышались

взрывы...

— Неужели по дивизиону?.. Если немцы нащупали его, то не отстанут.

Москвин на полном ходу въехал в поселок. Да, прямое попадание в

боевую машину. Есть убитые и раненые... Врач, фельдшер, санитары бросились

на помощь.

Медлить было нельзя. Отдав нужные распоряжения относительно раненых и

убитых, Москвин вызвал Бериашвили.

Старший лейтенант Давид Бериашвили, или Дидико, как ласково называли

его друзья, был одним из самых отважных и уважаемых воинов в дивизионе.

Под стать командиру были и его подчиненные, как и он, молчаливые,

несколько угрюмые, но в делах горячие. Командиры боевых машин Глинин и

Гусев, разведчик Шустров еще со времени боев под Москвой славились своей

отвагой.

— Батарее следовать в район аэродрома, — приказал Москвин. — Вот

здесь у дороги, — он показал точку на карте, — оставить часть людей и

оборудовать запасные позиции. Боевые машины вывести севернее

противотанкового рва. Там занять основную позицию, хорошо окопаться.

Подготовить аппарели для стрельбы прямой наводкой. Впереди вас к Красному

Крыму пойдут две разведывательные группы — младшего политрука Абызова и

главстаршины Шустрова. Держите с ними связь.

Батарея Бериашвили немедленно двинулась в путь. Опережая ее, на