этаж боевую машину не поднять! Не затащить туда и обычное орудие.
— А почему бы не стрелять отдельными снарядами? Их можно ведь
установить и на крыше, и на чердаке, и на лестничной площадке и даже на
подоконнике... Можно стрелять без станков.
Карпенко спустился вниз, задержался на лестничной площадке, подошел к
окну, взглядом прикинул, как закрепить в оконном проеме снаряд, как
придать ему необходимый угол, как произвести выстрел... «Но предстоит
стрелять на близкое расстояние; даст ли это нужный результат?» — думал
капитан. Он решил, что крупнокалиберный реактивный снаряд обладает
достаточной силой, чтобы даже с небольшого расстояния пробить кирпичную
стену здания.
Свой план Карпенко доложил командованию.
— Идея заманчивая, — отозвался полковник, руководивший действиями
штурмовых групп. — Произведите пробные выстрелы, посмотрим, что получится.
Командир дивизиона получил цель и согласовал время открытия огня с
действиями одной из ближайших штурмовых групп.
Предстояло овладеть многоэтажным домом, где находился сильный
немецкий гарнизон, контролировавший прилегающие улицы.
Двое суток Карпенко и его разведчики наблюдали за противником; они
выяснили расположение его огневых средств и в соответствии с планом
действий штурмовой группы выбрали для себя огневую позицию. Это была
лестничная площадка пятого этажа в одном из домов. До объекта атаки было
не более 250 метров.
Придав снарядам необходимый угол возвышения и прочно закрепив
«направляющие» (деревянную укупорку), Карпенко стал ждать сигнала... И вот
командир дивизиона включил взрывную машинку... Ракетный заряд еще
продолжал гореть, когда снаряд достиг цели... Последовал второй выстрел. В
здании возник пожар. Начались многочисленные взрывы (очевидно, там был
склад боеприпасов). Пожар распространился на соседние дома. Штурмовая
группа овладела кварталом без особых потерь.
Через день гвардейцы капитана Карпенко таким же образом вели огонь в
другом квартале.
Когда бои завязались на подступах к познанской цитадели и начался
штурм старинных фортов, Карпенко со своими гвардейцами расположился в
кирхе, стоявшей на крутом берегу реки Варта. Огневой позицией для этой
необычной батареи послужили хоры этого храма. Отсюда хорошо
просматривалось многоэтажное здание на противоположном берегу реки,
здание, которое предстояло штурмовать.
Гитлеровцы держали кирху под непрерывным огнем, понимая, что русские
используют ее как наблюдательный пункт. Но вряд ли они предполагали, что
там может разместиться артиллерийская «батарея»!
Готовясь к залпу, гвардейцы передвигались в кирхе с большой
осторожностью, чтобы противник их не заметил. Но перетаскивать тяжелые
снаряды не так просто. Окна, против которых устанавливались снаряды,
гвардейцы закрыли занавесками.
И вот настал момент атаки. Окна кирхи неожиданно распахнулись, из них
полетели тяжелые снаряды. Они достигли пятиэтажного углового здания на
противоположном берегу Варты, проникли внутрь дома и взорвались, произведя
большие разрушения. Мощный узел обороны перед цитаделью пал.
Пятьюдесятью одиночными снарядами гвардейцы капитана Карпенко
повредили и разрушили 19 многоэтажных зданий, вызвали пять пожаров.
Опыт дивизиона Карпенко переняли и другие подразделения. Многие
штурмовые группы, действовавшие в Познани, получили поддержку необычных
реактивных батарей.
В ходе Висла-Одерской операции, кроме Познани, были блокированы
значительные гарнизоны вражеских войск в городах Бреслау и Глогау. Там
гвардейцы-минометчики также применили свое оружие для поддержки штурмовых
групп. Этот опыт пригодился затем в боях за Берлин.
В первых числах апреля 1945 года по железным дорогам Польши и
Германии мчались эшелоны, состоявшие из платформ, груженных сеном. Поезда
останавливались только на время, необходимое для заправки паровозов. И
снова в путь! В 100 — 120 километрах восточнее Одера эшелоны
останавливались, и, когда темнело, начиналась их разгрузка. Солдаты
сбросили сено, и тут-то обнаружилось, какой в действительности прибыл
груз. С платформ одна за другой сходили «катюши».
Советские войска, стоявшие на Одере, готовились к заключительной
битве Великой Отечественной войны — к берлинской операции. Накапливались
силы, чтобы удар был сокрушительным, чтобы противник не смог устоять.
В первой половине апреля к берегам Одера прибыла еще одна гвардейская
минометная дивизия. Это ее боевые машины были замаскированы сеном. Так же
скрытно подходили и другие части реактивной артиллерии. В районы
сосредоточений и на огневые позиции они выдвигались только ночью. Боевые и
транспортные машины следовали с потушенными фарами. На подножках
автомобилей справа и слева стояли наблюдатели. Они помогали водителям
своевременно обнаруживать и объезжать препятствия на дорогах,
сигнализировали о приближении встречных и обходящих машин.
Скрытность сосредоточения, внезапность действий и мощь огня — то, что
всегда обеспечивало успех, сыграли свою роль и в Берлинской операции.
Советские войска, участвовавшие в этом сражении, имели 41000 орудий и
тяжелых минометов, 6300 танков и 8000 самолетов. Реактивная артиллерия
была представлена самой большой за весь период войны группировкой. На 2-м
и 1-м Белорусских, на 1-м Украинском фронтах было сосредоточено такое
количество частей и соединений реактивной артиллерии, одновременный залп
которых превышал 30 тысяч снарядов М-31 и М-13. Чтобы за одну минуту
залпами выстрелить такое количество обычных артиллерийских снарядов
(соответствующего калибра), потребовалось бы, по меньшей мере, 15 тысяч
артиллерийских орудий...
Наступление войск 1-го Белорусского фронта на Берлин началось утром
16 апреля 1945 года западнее Кюстрина, в восьмидесяти километрах от
столицы Германии. В этот же день провели мощную артиллерийскую подготовку
и начали активные действия войска 1-го Украинского фронта, а через
несколько дней и войска других фронтов, принимавших участие в окружении и
разгроме главных сил берлинской группировки противника.
Как и в других крупнейших операциях Великой Отечественной войны,
артиллерийскую подготовку утром 16 апреля начали гвардейские минометные
части. Их залпы возвестили о начале наступления советских войск на Берлин.
Вслед за залпами «катюш» открыли огонь тысячи ствольных орудий и
минометов. Это был небывалый шквал огня. Тысячи молний, неистово скользя
по небу, разрезали предрассветную тьму, и все вокруг задрожало, загудело.
Гигантский толчок, как землетрясение, потряс даже Берлин: гром канонады
распространился на десятки километров!.. Над немецкими позициями поднялось
огромное зарево пожара. Потом внезапно вспыхнули ослепительно яркие огни
многих советских прожекторов; они были сосредоточены на высоте «66»,
юго-западнее Кюстрина. Реактивная артиллерия повторила залпы при свете
прожекторов. Снова возник, все разрастаясь и перекатываясь, долгий рокот.
Артиллерия всех систем и калибров открыла нашей пехоте и танкам путь
на Берлин. Но и теперь борьба еще была тяжелой. Сопротивление противника
было упорным. Гитлер обманывал немецкий народ, немецких солдат и офицеров.
Он требовал защищать Берлин, хотя это было уже безнадежно. Он приказал
немецким артиллеристам и танкистам стрелять шрапнелью и осколочными