передвижение войск происходило там вдали от противника, по районам, не

наблюдаемым им. Здесь же все было на виду. Местность совершенно открытая:

на десятки километров вокруг ни куста, ни дерева. Нечем укрепить дороги,

не из чего сделать настилы. Да и продвигаться приходилось под непрерывным

артиллерийским огнем врага...

Через Сиваш полк переправлялся в ночное время, по понтонному

трехкилометровому мосту и на паромах. За ночь удавалось переправить всего

лишь несколько машин: путь был трудный и долгий, под вражеским огнем. Но и

достигнув плацдарма на южном берегу залива, гвардейцы не имели отдыха.

Машины и боеприпасы к огневым позициям приходилось перетаскивать на руках:

дорог не было.

Незадолго до начала наступления разразилась снежная пурга. Она

продолжалась трое суток подряд, не стихая ни на минуту. Прекратилось

всякое движение. Пурга была настолько сильной, что в двух — трех метрах

нельзя было ничего различить. Ветер сбивал с ног; боевые машины, грузовики

с боеприпасами так засыпало снегом, что их потом пришлось откапывать...

Подобные же трудности преодолели и другие гвардейские минометные

части, сосредоточившиеся на Крымском полуострове.

Немецкие и румынские войска, запертые в Крыму, в течение пяти месяцев

строили и совершенствовали свою оборону. Они надеялись сделать ее

неприступной. Но тщательно и скрытно подготовленное наступление наших

войск было успешным.

Утром 8 апреля началась мощная артиллерийская и авиационная

подготовка. Наши войска развернули активные действия одновременно с

Сивашского плацдарма (в районе Чигары, Уржан) и на Перекопском перешейке.

На Сивашском плацдарме реактивная артиллерия вела огонь по немецкой

обороне в районе Томашевского межозерного дефиле. Эта полоса протяжением

1200 метров подверглась сильнейшему удару со стороны всей нашей

артиллерии.

Мощная артиллерийская подготовка в малодоступном для сосредоточения

артиллерии районе оказалась для противника неожиданностью.

Под ударами советской пехоты, танков и артиллерии оборонительная

система немецких войск на севере Крыма рухнула, противник стал быстро

отходить к югу. В ночь с 10 на 11 апреля началось наступление наших войск

из-под Керчи. Согласованными ударами двух наступающих группировок войска

противника были расчленены, изолированы друг от друга, а остатки их

прижаты к морю в юго-западном районе Крыма.

Для окончательной ликвидации крымской группировки противника

советским войскам оставалось овладеть Севастопольским укрепленным районом.

С момента прорыва на Сиваше до подхода к внешнему Севастопольскому

обводу гвардейские минометные части следовали в боевых порядках пехоты и

непрерывно оказывали им огневую поддержку.

Подступы к Севастополю с суши закрыты цепью гор, которые охватывают

город полукольцом: с севера — Инкерманские высоты и Мекензиевы горы, с

юго-востока — Федюхины высоты и Балаклавские горы, а за ними, ближе к

Севастополю, — Сапун-гора. На этих горных кряжах и высотах противник

восстановил систему обороны, созданную еще советскими войсками в дни

героической обороны Севастополя в 1941 — 42 гг. Теперь он дополнил ее

новыми укреплениями, расположив по всему кольцу окружения свыше двух тысяч

орудий и минометов.

Штурм Севастопольской крепости был назначен одновременно с трех

сторон: с севера, востока и юго-востока. Он начался утром 7 мая при

участии нескольких тысяч ствольных орудий и большого числа боевых машин

реактивной артиллерии. Кроме упоминавшихся гвардейских минометных полков

под командованием гвардии подполковников Власенко, Ерохина и Холощенко,

для участия в Севастопольской операции были привлечены и другие полки, а

также бригады тяжелой реактивной артиллерии. При этом некоторым из них

пришлось в короткий срок совершить дальние стремительные марши. Так, часть

гвардии подполковника Китовчева, направляясь к Севастополю, за один

суточный переход преодолела путь в 280 километров, а гвардейцы под

командованием гвардии подполковника Снытина за тридцать часов совершили

марш в 300 километров.

Общему наступлению под Севастополем предшествовали разведывательные

действия.

Вот что произошло, например, в полосе 16-го стрелкового корпуса

Отдельной Приморской армии, которая наступала с юго-востока.

7 мая в 5 часов 30 минут артиллерия (ствольная и реактивная) провела

трехминутный огневой налет по опорным пунктам противника на балаклавских

высотах. После этого началась разведка боем силами небольшого числа

стрелковых рот. Противник всполошился; он открыл огонь из всех видов

оружия. Но этого и добивалось наше командование: еще раз уточнить систему

огня противника, проверить, какие изменения произошли в расположении его

артиллерийских и минометных батарей.

Пройдя 100 — 150 метров, разведчики залегли. В 9 часов 35 минут

началась артиллерийская и авиационная подготовка. Наступил момент, когда

вся наша артиллерия, сосредоточенная под Севастополем, вступила в бой на

всем огромном полукольце фронта — от Северной стороны до Балаклавы.

Наиболее сильный огонь был направлен по высотам Сапун-горы.

Реактивная артиллерия взяла под обстрел высоту 282,0 — ключевую позицию в

обороне немцев. Один за другим последовали три залпа. Свидетели этих

событий рассказывали:

— Когда грянули залпы «катюш», нам показалось, будто мы находимся под

сплошным металлическим сводом, перекинутым от наших огневых позиций к

переднему краю немцев. А там, на гребне знакомой высоты, над вражескими

дотами и траншеями, уже поднимались огромные столбы из земли и дыма,

которые быстро разрастались и сливались в сплошную пелену.

Тот, кто прошел затем по высоте 282,0, видел следы прошумевшей здесь

грозы. Все три километра склона, находившиеся под обстрелом «катюш», были

изрыты и сплошь покрыты огромными ямами. Вокруг было множество трупов

вражеских солдат. Из-под груд камней торчали стволы орудий, из желтых ям

выглядывали прутья арматуры дотов.

...На других участках еще продолжалась артиллерийская подготовка, а в

полосе 16-го стрелкового корпуса огонь вдруг на время прекратился.

Батальоны морской пехоты поднялись в атаку... Впрочем, врагу только

показалось, что началась атака. На самом деле поднялись только специально

выделенные бойцы, которые вели сильный огонь на ходу, а в это время из

наших траншей стали показывать... чучела. Издали это производило

впечатление атаки: вот бегут передовые цепи русских солдат, вот из траншей

вырастают все новые и новые фигуры бойцов. Артиллерия в это время тоже

действовала так, как бывает с началом атаки пехоты: она перенесла огонь в

глубину. Вот последовали залпы «катюш» по опорным пунктам на горе-крепости

Кая-Баш (к югу от Сапун-горы), вот грянули они по безымянным высотам

юго-восточнее Карань... Вот и тяжелая артиллерия открыла огонь.

Ложная атака снова вынудила неприятеля обнаружить себя. Командир

корпуса, командиры частей и подразделений, наблюдая за противником,

получили возможность определить, какой урон нанесен врагу артиллерийским

огнем, где он продолжает оказывать наибольшее сопротивление и куда надо

направить новые удары артиллерии.

— Кая-Баш!.. Оттуда всего сильнее ведет огонь противник, там еще

сохранились его наиболее боеспособные части — таков был вывод.

И по Кая-Башу вновь открыла огонь наша артиллерия. Командиры