Танечка

Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.

Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Александра шла холодным вечером по улице, освещённой фонарями. Был конец октября, но погода в городе стояла почти зимняя. Порывистый ветер срывал последние пожухлые листья с деревьев, вознося их над головой девушки. Александра шла быстро, кутаясь в вязаный шарф, который обвивал её шею. Сквозь яркий свет фонарей проблескивали мелкие капли дождя, падающие с черного неба. Пальто её совсем вымокло, пряди волос выбились из-под шапки. Она взглянула на часы на руке и зашагала быстрее. Саша торопилась на работу. Сегодня её ночная смена в больнице, но спешила она отчасти из-за Танечки.

В пульмонологическое отделение, находившееся на шестом этаже городской больницы, неделю назад из детского дома поступила девочка пяти лет. Девочка была очень больна, но что самое главное, она ни с кем не разговаривала и отказывалась от еды. Никто не мог уговорить её хоть немного поесть, приходилось ставить ей капельницу, чтобы как-то поддержать и без того больной организм. В тот вечер подруга Саши, попросила поработать за неё часок, пока та сбегает в детский сад за своим сыном. Саша согласилась помочь, тем более, что смену она уже окончила, а дома кроме кошки её никто не ждал. Тогда-то она и увидела Танечку. Худенькая девочка сидела в боксе на кровати, обхватив ноги руками и положив голову на колени. Она смотрела в окно немигающим взглядом, на её бледном лице была такая скорбь, что Саша не могла пройти мимо. Нет, она не стала приставать к девочке с вопросами, как делали все остальные, она не уговаривала её съесть кашу, которая стояла не тронутая на столе и уже давно остыла. Саша просто села возле неё и уставилась в окно. Стучали капли дождя, ручейками стекая по стеклу, завывал холодный ветер, и с соседней улицы, из недавно построенной церкви, раздавался звон колокола. Так они молча сидели долгое время, пока в палату не заглянула Сашина подруга и не окликнула её. Саша встала и взглянув на девочку достала из кармана белого халата – конфету. Танечка будто не замечала происходящего, всё так же сидела не шелохнувшись. Александра положила конфету рядом с ней на кровать и направилась к двери.

– Это мои любимые. – вдруг сказала девочка. Её голосок был такой тихий и слабый, что Саша его еле расслышала. Девушка обернулась и посмотрела на Танечку.

– У меня таких много – сказала медсестра – если ты её съешь я завтра принесу тебе ещё.

С тех пор между ними завязалась дружба. Александра приходила к девочке каждый день, приносила вкусные лакомства, расчесывала её длинные каштановые волосы, смотрела в её безумно грустные карие глаза, читала ей книжки. Они могли часами сидеть на кровати, завернувшись в клетчатое, старое, больничное одеяло и молча слушать как за окном барабанит осенний дождь. Саша чувствовала, что её тянуло к Танечке, и девочка ей отвечала взаимностью. Приходя домой Александра ловила себя на мысли, что о своей знакомой сиротке она думает постоянно. Наконец, девушка решила съездить в детский дом и поговорить с директором об опекунстве.

В кабинете заведующей детским домом её встретила пожилая женщина, недоверчиво устремив взгляд поверх черепаховой оправы очков. У неё возник единственный вопрос – зачем Александре ребёнок с таким сложным заболеванием? Танечка страдала бронхиальной астмой и в последнее время её приступы участились, а в больницу она поступила с тяжёлым астматическим статусом. Саша знала о недуге девочки и была готова к таким вопросам органов опеки, она даже придумала ответ, но эмоции, переполнявшие девушку в тот момент, заставили говорить совсем другое. Саша рассказала женщине о своей недавней трагедии. Как отчаянно боролась за здоровье новорожденной дочери и о том, как потерпела неудачу и потеряла ребёнка. Так же Саша раскрыла совершенно незнакомому человеку свою главную тайну о том, что отец её погибшей девочки, вовсе не уехал на заработки вахтой, как говорила всем Саша, а ушел от нее к своей бывшей жене. И теперь девушка прибывает в глубочайшей депрессии, а Танечка прикипела к ней, и они могли бы стать друг другу поддержкой, и вдруг, когда-нибудь Александра услышит от Танечки заветное слово «мама». Чопорная женщина в очках с сочувствием слушала собеседницу и растрогавшись в конце её рассказа, передала девушке лист бумаги со списком инстанций для сбора надлежащих документов.

Следующий день Александра потратила на разъезды по городу в несколько организаций, разыскивая бумаги, которые, по мнению высших органов, доказывают её способность воспитывать ребёнка. Конечно же, Саша знала, что Танечка ждала её в больнице уже несколько дней, но ей хотелось собрать эти документы как можно скорее. Огорчал девушку ещё тот факт, что она обещала своей подопечной принести плюшевого медведя, и, наверняка, Танечка ждала эту встречу, как никогда раньше.

Саша, вспомнив о плюшевом медведе, машинально сунула руку в сумку, и убедившись, что мягкая игрушка лежит на месте, облегчённо выдохнула, но тут же с сожалением сжала губы, подумав о том, что в больнице все пациенты уже спят и в палату к Танечке она сможет попасть только утром.

Отделение, где работала Александра, находилось этажом ниже палаты Танечки. Сама больница была построена ещё в послевоенное время и под землёй имела множество переходов, подсобных помещений, архивов и кабинетов. Тоннели протягивались на несколько километров, так что, те, кто знал дорогу, мог по ним без труда перейти в любое отделение больницы. Саша часто пользовалась этими проходами, так она укорачивала себе путь до работы, тем более, что в переходах было намного теплее и суше, чем на улице. Вот и сейчас девушка впорхнула в дверь здания, которая вела вниз. Пробежав по подземному сумрачному переходу несколько метров, она поднялась на первый этаж, зашла в лифт и очутилась в своём блоке. Влетев в комнату для персонала, она столкнулась со своей сменщицей – Катериной. Катя была весёлой болтушкой и заводилой в коллективе, все праздничные мероприятия в отделении всегда устраивала она. Саша подумала, что эта пухленькая девчонка с весёлой улыбкой и розовыми щёчками в очередной раз задумала что-то. В руках у девушки была опустошённая тыква с вырезанными в ней глазами и ртом.

– Привет! Это тебе! – Катя с ходу передала тыкву вошедшей Саше.

– Что это? – удивилась Саша, рассматривая злорадно улыбающуюся тыквенную голову.

Катя хихикнула, и её лицо порозовело ещё больше.

– Это тыква! Мне её пациент с пятьсот первой палаты дал! Говорит, сегодня Хэллоуин, и если в ней зажечь свечу, то этой ночью она поможет заблудившимся душам умерших найти дорогу в мир иной. Так что бери тыкву и освещай путь мертвецам! – последнюю фразу она сказала загадочным басом, а после, рассмеявшись, надела куртку и вышла из кабинета.

Саша поставила ярко-оранжевый овощ на стол, достала из сумки плюшевого медведя и усадила его рядом. Переодевшись в медицинский костюм, она пошла дежурить на пост.

Наступила ночь. В отделении было тихо, в палатах темно. Все пациенты спали. В коридоре горел один осветительный прибор за Сашиным столом на посту. Девушка закончила раскладывать таблетки по ячейкам специальных контейнеров, сложила все рабочие журналы и вернулась в комнату для персонала. Включать лампу в кабинете она не стала, зажгла свечу, которая стояла в причудливой тыкве. Тыква залилась изнутри желтым светом. Её улыбка показалась Саше зловещей. Тени от предметов, стоявших в комнате, расползлись по всему пространству. И даже плюшевый медведь, который мирно сидел на столе, стал каким-то мрачным. Саше стало жутко от такого освещения, она поскорее легла на диван, отвернулась и укрывшись одеялом закрыла глаза. Так она пролежала несколько минут. Неуютное ощущение страха не отпускало девушку. Уснуть она не могла. Саша стала прислушиваться к звукам вокруг. На улице всё так же хлестал дождь по стеклу, монотонно и жалобно завывал ветер, а иногда слышалось как где-то далеко по мокрой дороге ехала машина.