Недалеко от города С* находилась маленькая, ничем не примечательная деревушка Килька. «Почему Килька?" - спросит читатель и будет абсолютно прав. Действительно, ответ на этот вопрос не столь прост. Неискушенный путешественник, вступивший на территорию Кильки первый раз, предположит, что в деревенском озере водится огромное количество этой рыбы. Однако, разочаруется, стоит подойти к любому местному рыбаку или даже обыкновенному мальчишке дабы подтвердить свою теорию - килек здесь отродясь не водилось! Язь, плотва, лещ, ерш - всегда пожалуйста! Но, чтобы Килька... Да, и откуда ей прикажете здесь взяться?.. Сами жители предпочитали не задумываться о таком сложном, да и ненужном в их жизни вопросе. Подобно спирали мироздания они точили свое земное существование, каждый знал и без каких-либо запинок выполнял свои обязанности, будь то лесничество, разведение скота, вырубка деревьев и т.д.
Так и протекала жизнь ничем непримечательной деревушки, пока однажды ее привычный строй не нарушил маленький, но оттого не менее мощный ураганчик по имени Лацек.
Высокий, нескладный юноша, с вытянутыми конечностями и узким черепом, он смотрел своими огромными, голубыми глазами на мир, светился радостью и еще чем-то, смутно напоминающим смесь восхищения, удивления и робости. Вообще, стоит отметить, что этот юноша являл собой оплот человеческого жизнелюбия.
Наверное, читатель думает, что все деревенские жители тут же проявили симпатию к этому неказистому молодому человеку, предложили остаться у них, начали сватать своих дочерей, расспрашивать о дальнейших планах... а вот и нет. Снова не угадали.
Крепкий, коренастый мужичок с рыжей бородой кинул в его сторону злобный взгляд, а стоящий рядом с ним здоровяк с маленькими глазами-бусинками махнул рукой, глядя на улыбающегося и покусывающего губу городского жителя.
- Снова издеваются! - воскликнула темноволосая женщина, держащая на руках годовалого ребенка. Тот заревел, будто поддерживая мать и они пошли в сторону домишек.
За ней последовала и высокая, русоволосая девушка с цветочным венком на голове. Однако, перед тем как отвернуться, она одарила молодого человека едва заметной полуулыбкой.
Наконец, юноша прокашлялся и решил произнести речь. Вернее, хоть что-то сказать, ибо в его планы совершенно не входило убеждать людей в собственной профессиональности, надежности и уме. Это было как бы само собой разумеющемся и прилагалось в комплекте вместе с его приездом. Как оказалось, сельские жители имели крайне враждебный настрой относительно нового сыщика.
- Признаюсь, меня несколько удивила ваша реакция, господа, - он весело улыбнулся, не замечая злых шепотов и слабой ругани, эхом разносившейся среди столпившихся жителей. - Однако, смею со всей уверенностью вас заверить, что дело, порученное мне Высшим Советом будет раскрыто до полуночи третьего числа, то есть я всего лишь прошу вас, господа, дать мне время сроком в неделю. Гарантирую, к полуночи третьего числа каждый из вас, разумеется, кроме самого преступника, обретет долгожданный покой.
Последние слова паренька утонули в гуле шума и крика, издаваемые толпой крестьян.
- И вы думаете, что могете его изловить? - поинтересовался маленький, сизый старичок в красном колпаке. Правый глаз имел вид стекла, то и дело вращался во все стороны и замирал только на секунду.
- Не сомневайтесь во мне, господа. Сомневайтесь в себе, - юноша расхохотался и схватил с земли свой коричневый потрёпанный чемодан, усеянный серыми царапинами. Молодой человек напоминал больше доктора, нежели сыщика. Темные кудряшки забавно трепал ветер, а рукава костюма в желтую клетку казались чересчур короткими. Однако, не настолько короткими, куртка сидела на нем куда более нелепо, отчего и можно было судить о пиджаке, которого в принципе видно быть не должно.
Жители вздохнули и, посмеиваясь, начали расходиться.
"Этот парнишка и дня не протянет", - подумали они.
Лацек же придерживался совершенно другого мнения.
***
Поместье графини располагалось в самой отдаленной части местности. С обоих сторон его покрывали густые, массивные кроны деревьев, пробраться к нему представлялось возможным лишь по узкой заснеженной дорожке. Уборкой сугробов, по всей видимости, слуги замка решили себя не утруждать.
Лацек шмыгнул носом, отмечая про себя симптомы начинающейся простуды и постучал в дверь. Стоит заметить, что за все свое пребывание в Кильке парень ни разу не снял с себя солнечной, раздражающей всех и вся, улыбки.
- Иду! - послышался скрипучий голос по ту сторону двери, а затем перед ним предстала и сама хозяйка издавшегося звука. Это была низенькая старушка, одетая по последней моде... энных годов (30-40 лет назад), пара любопытных глаз взирала на детектива из-под огромных очков в золотой оправе.
- Право, чем обязана Вам, молодой человек? Час не ранний, сразу говорю, замок не продается, завещание имеется, уже подписанное и заверенное...
Лацек покачал головой. Похоже, бедная графиня (а то, что это именно она не приходилось сомневаться, чего стоила одна золотая оправа для очков, на душке которой красовался маленькой капелькой бриллиант) не раз принимала гостей в своем доме, искусно притворявшихся ее доброжелателями, а наделе лишь мечтающих заполучить тихий, роскошный замок, расположенный в самом лоне природы.
- Лацек Мильтон. Я был послан Высшим Советом дабы поймать преступника и совершить правосудие.
- Какого преступника? - похоже, графиня была несколько поражена услышанным.
Мильтон удивленно вскинул брови. Он не понимал, каким образом столь яркое, всколыхнувшее всю деревню событие могло обойти стороной эту любопытную, бойкую старушку.
- Видите ли... Мм... Говорят, в деревне убили двух девушек. Сестры отправились к соседям попросить то ли подсвечник, то ли масло... Но так и не вернулись. Их нашли утром, повешенными в пустом домике. Ну, знаете, тот, что последний и на правой стороне, - Лацек прикусил губу. Он попытался быть достаточно лаконичным и сухим к деталям. Не хотелось, чтобы графиня перепугалась.
Старушка вздохнула и, ничего не говоря, пропустила детектива в дом.
- Вы любите чай с мятой?
Лацек замялся. По правде говоря, он терпеть не мог мяту. Бабушка постоянно заваривала ему эту траву, когда болел, приговаривала, что этот отвар являет собой предмет чудодейственной силы. Быть может, именно ассоциации исказили его вкусовое восприятие свежей, любимой всеми травы.
- Вижу, что нет. Но другого у меня не имеется, - вздохнула графиня. - Знаете ли, слуги покидают нас, когда из дома испаряются деньги, дети перестают навещать, стоит переписать на них завещание...
- Понимаю, - кивнул Лацек. - Какой красивый портрет!
Прихожая графини была вся уставлена напольными вазами, цветами и портретами. Детектива привлекла незнакомка, чьи черты лица казались ему настолько спокойными и уверенными, что эта самая стойкость, вера в завтрашний день передалась ему самому.
Такая мудрая красота была свойственна матери, сестре, подруге, но никак не возлюбленной. Сама природа этих чувств детективу казалась недоступна. Он не мог отвести глаз от портрета: карих, орехового оттенка глаз, пухлых, приятного розового цвета губ, волнистых каштановых волос...
- Кассандра, красавица, правда? Жаль только, что мертва уже 20 лет...
Лацек пробормотал что-то типа "простите" и последовал за графиней в гостиную.
Далее, чтобы не вводить читателя в скучнейшую прострацию рассказами графини о ее бурной молодости и т.д., и т.д., обрисуем лишь общую мысль разговора.
Оказалось, старушка редко выходила из замка, все письма доставлял ей Хуан - здоровенный детина, в словарном запасе которого содержалось лишь несколько десятков слов. Если же малой чего не понимал, а случалось это очень часто, на широком лбу вырисовывались две глубокие складки. Создавалось впечатление, что громила размышляет о серьёзных проблемах мироздания. Хуан любил графиню, подметал дорожку перед ее домом за пару крендельков, подстригал деревья. Однако, собеседник из него был чуть лучше птички, случайно присевшей на подоконник отдохнуть после длительного полета. Графиня пару раз в месяц все же выбиралась "в свет" прикупить особые травы, кои имелись только в домике у знахарки Фрейн. Старушка не могла жить без этих растений, использовала их всячески: развешивала в прихожей дабы отогнать злых духов и демонов, бросала на пороге, чтобы ни дай Бог не заманить в гости соседних привидений.