Первое мое дело — разоблачение опасной преступной группы, возглавляемой крупным спекулянтом Мирзоевым.
На рынках Москвы и Московской области орудовала группа спекулянтов, которая в значительных количествах сбывала табачные изделия фабрики «Дукат».
Я должен был определить участников шайки и установить, откуда они получают товар: скупают у граждан или похищают непосредственно на фабрике.
Свою работу я начал с фабрики «Дукат». Изучил технологию производства, порядок учета поступающего сырья, правила выпуска и реализации готовых изделий. Одновременно знакомился со всеми, кому были вверены материальные ценности. При моем небольшом опыте работа эта отнимала уйму времени, а поскольку спекулятивная группа действовала активно, мне пришлось забыть об отдыхе.
В процессе отработки ряда оперативных версий возможного воровства папирос и табака с фабрики выявил, что условия для совершения хищений на фабрике имелись. Табак сюда поступал импортный, отходы от него при изготовлении папирос были значительно меньше, чем от отечественного. Кое-кто из материально-ответственных работников мог этим воспользоваться. Можно изготавливать из сэкономленного табака неучтенное количество «левых» папирос и сбывать их спекулянтам.
Одна из поставленных задач была решена. Оставалось главное: установить конкретных лиц, занимающихся хищением, выяснить, как вывозятся с фабрики неучтенные папиросы и кому они сбываются. Разумеется, без помощи руководства фабрики и общественности мне было не обойтись.
Вместе со своими помощниками, комсомольцами и коммунистами фабрики, изучил большой круг лиц, имевших непосредственное отношение к изготовлению, сбыту и охране табачных изделий.
Постепенно выяснилось, что отдельные работники папиросного цеха связаны с экспедицией и охраной. Настораживало, что эти люди живут не по средствам.
Одновременно с работой по установлению расхитителей на фабрике сотрудники ОБХСС вели наблюдение за выявленным к тому времени организатором спекулятивной группы Мирзоевым — «гастролером», как мы называем преступников, не проживающих постоянно в одной местности.
С помощью полковника Конкина удалось за сравнительно короткое время установить всех участников хищений. Было решено приступить к ликвидации преступной группы.
В один из летних дней на Люберецком рынке спекулянтов задержали, когда они продавали папиросы и табак. На квартире Мирзоева мы обнаружили в большом количестве табачные изделия, предназначенные для продажи.
Предъявили улики, Мирзоев и его подручные назвали расхитителей, орудовавших на фабрике «Дукат», фамилии которых к тому времени были нам уже известны.
Процесс хищения на табачной фабрике был несложен. Когда поработаешь, выяснишь, многое выглядит просто. Некий Петров передавал неучтенно изготовленные табачные изделия в экспедицию Сорокиной. Она при содействии охранников фабрики беспрепятственно вывозила их с предприятия и доставляла спекулянту Мирзоеву. А Мирзоев через своих соучастников переправлял табачные изделия на рынки Москвы и области, имея от продажи большие деньги.
В начале 1950 года меня пригласил к себе начальник Управления БХСС Главного управления милиции полковник Летин и предложил заняться проверкой нескольких приезжих граждан. Они давно живут в Москве, в гостиницах, и занимаются вроде бы какими-то нечистыми делами.
Полковник сказал, что задача не из легких, но решить ее надо в короткий срок.
Так приступил я к изучению специальной… винодельческой литературы. Да-да, винодельческой. Ведь разоблачать-то предстояло торговцев вином.
Старые московские виноделы рассказали мне о тех звеньях в производстве и сбыте вин, которые нередко используют расхитители в своей практике.
По крупице собирал материал, постепенно нащупывая методы, применяемые жуликами в этой отрасли. Наладил связь с ОБХСС Москвы, Грузинской, Армянской и Молдавской ССР.
Мне довольно быстро удалось установить, что некоторые южане длительное время проживали в московских гостиницах и тратили большие деньги в ресторанах.
Безделье и кутежи. Что это — самоцель? Не похоже. По всему видать, что люди чего-то ждут. Таково было мое предположение. И оно подтвердилось. В то время Главвино открывало в нескольких областях Российской Федерации винодельческие предприятия.
Назначал на должности главных виноделов или директоров винзаводов сам заместитель начальника Главвино Мирзоянц. Но как назначал! По двадцать — двадцать пять тысяч рублей за должность получал. Многие из тех, кто давал Мирзоянцу взятку, в прошлом имели отношение к крупным преступлениям, располагали большими суммами и отлично знали, что на купленных должностях получат возможность нажиться.
Поскольку винзаводы и винбазы, расположенные в городах РСФСР, не имели достаточного количества виноматериалов (сырье, из которого изготовлялись винные изделия), дельцы с согласия Мирзоянца заключали договоры на поставку вина с предприятий Грузии, Молдавии, Узбекистана, где у них было немало «своих» людей.
Собрав эти данные, я установил адреса винзаводов и винбаз, фамилии руководящих работников, назначенных главком. Дал задания местным аппаратам БХСС, а в некоторых случаях и сам выезжал для организации оперативно-розыскной работы.
Хищения осуществляли, в основном фальсифицируя вина, то есть разбавляли их водой или в дорогие вина добавляли дешевые сорта. Вин не хватало, и дельцы-расхитители, сбывая фальсифицированные вина населению, легко зарабатывали на этом крупные суммы денег.
Радостный укатил в Куйбышев один из завсегдатаев столичных ресторанов — некто Алабидзе. Мирзоянц назначил его директором нового винного завода «Самтрест».
Выехал следом и я. Несколько дней с группой финансистов и работников санэпидстанции трудился на заводе. Проверил учет сырья, выпуск готовой продукции и реализацию через торговую сеть. Познакомился с материально-ответственными и многими должностными лицами. Бок о бок со мной работали сотрудники Куйбышевского ОБХСС.
Основные должности на заводе занимали приезжие люди. Многие из них даже в городе не были прописаны, жили на частных квартирах. Но зато в ресторанах их знали хорошо, деньги там летели бешеные. Что же я узнал, «работая» на винзаводе? Виноматериал поступал из ряда совхозов Грузии по железной дороге в деревянных бочках большого габарита. Внешне все соответствовало документам. А все-таки крадут. Как?
Над этой загадкой пришлось нам не один день поломать голову, до позднего вечера споря в дымной комнате начальника ОБХСС.
Разговорился я как-то с грузчиком. Он и поведал удивительную историю.
— Много, — говорит, — видал я в своей жизни, но такого не помню!
Оказывается, кто-то обронил спичку в стакан с вином, а оно возьми и вспыхни ярким пламенем. Берем пробу и… эффектно горит грузинское вино!
Предварительно решили, что виноматериал поступает на винзавод не меньше чем с двойной кондицией как сахара, так и спирта.
Анализ это подтвердил. Действительно, в сопроводительных документах значилось: крепость 36° вместо 18°, сахар 18% вместо 9% и т. д.
Расхитители боялись на большие расстояния по железной дороге доставлять неучтенные излишки виноматериалов, а потому направляли полуфабрикат с двойной концентрацией. Алабидзе и его компания при обработке и разливе на заводе разбавляли вино и получали стопроцентные излишки.
Но на этом махинации не заканчивались. Виноматериал из Грузии поступал на завод по весу в килограммах, а на заводе после переработки он переводился в литры.
Работа по раскрытию преступления продолжалась. Начальник Куйбышевского ОБХСС должен был обеспечить разоблачение преступной группы на местном винном заводе, а я вылетел в Грузию, чтобы там совместно с республиканским ОБХСС заняться винсовхозом.
Я знал, что винсовхоз отправил 90 бочек, емкостью по 500—600 литров каждая, виноматериала с двойной крепостью и сахаристостью и, стало быть, непременно должна быть недостача. А покрыть ее мошенники не могли, не занижая содержание спирта и сахара в винном сырье, отправляемом в другие места. Вместе с сотрудниками республиканского ОБХСС я поехал в совхоз, чтобы с помощью специалистов снять остатки спирта-ректификата, применяемого при обработке вина.