Уйгуры намеревались покинуть долину завтра. Абулшер решил воспользоваться оставшимся временем, чтобы осуществить свой замысел. Мысли о мести не давали ему покоя, но сейчас Эвелин была уверена, что у него созрел какой-то вполне определенный план.

Абулшер еще раз посовещался с Имхетом, после чего обратился к старшему в караване с просьбой дать ему на одну ночь двух или трех самых быстрых и выносливых коней.

Караваном распоряжался пожилой уйгур с золотой серьгой в ухе. Он пригласил Абулшера, Имхета и Очила-Эвелин к себе в юрту, где за чаем Абулшер изложил свой план. Имхету удалось узнать, что сейчас главный аксакал джелилов Хабиб-ур-Рахим гостит у своего брата, дом которого находится в двух часах конной езды от стоянки каравана. С Хабибом-ур-Рахимом прибыла вся семья, включая младшую дочь Тери, которой должно скоро исполнится четырнадцать лет. Ее-то и задумал похитить Абулшер. Эвелин решила, что за девочку братья потом потребуют выкуп и таким образом возместят похищенные деньги. Не вдаваясь в детали, начальник каравана согласился дать коней и спросил, не понадобятся ли Абулшеру помощники.

Абулшер поблагодарил за коней, но от помощи людьми отказался, заявив, что это их с Имхетом дело.

План был дерзким и очень рискованным. Если их поймают, то расправа будет немедленной и кровавой. Тем не менее Эвелин, когда они вышли из юрты, попросила Абулшера, чтобы они взяли ее с собой.

Сперва тот наотрез отказался. Эвелин продолжала его упрашивать, и в конце концов Абулшер согласился, решив, что она при случае может посторожить коней.

Они легли спать пораньше и отдыхали до полуночи. В ночной тишине они оседлали коней, мужчины проверили оружие. Они проехали вдоль юрт и спящих на земле верблюдов и встретили одного из тех уйгуров, которые первыми пришли им на помощь. Тот вышел проводить их.

Уйгур протянул Абулшеру сверток и сказал:

– Здесь веревки. Крепкие, из китайского шелка. И отдельно – мясо с ядом, для собак. Может пригодиться.

Копыта коней цокали по камням. Как всегда, Эвелин ехали чуть позади.

Первым мчался Имхет, этот путь был ему знаком.

Ночь выдалась безлунной, но небо казалось светлым от бесчисленного множества звезд. Им предстояло проехать вдоль русла реки, подняться на неширокое плато, в центре которого лежал кратер давно потухшего вулкана, а затем спуститься вниз. На плато Абулшер решил оставить Эвелин сторожить коней, дальше они с Имхетом пойдут пешком.

Кратер оказался неглубоким, он зарос деревьями и кустами. Здесь было идеальное место для укрытия. Коней привязали к деревьям, около них оставили и ружья. Братья взяли с собой только кинжалы. Эвелин осталась ждать.

Спустившись по крутому склону, Абулшер и Имхет оказались на еле заметной дороге, которая огибала гору. Она вела в кишлак джелилов. Абулшер знал, что у въезда в кишлак джелилы всегда оставляют на ночь вооруженного часового. Обычно он разводит костер и неторопливо прохаживается вокруг него.

Оба брата, пригнувшись, медленно шагали в кромешной тьме. Чтобы не шуметь, они сняли сандалии и засунули их за пояс. Ежеминутно останавливаясь, они напряженно вслушивались и всматривались в темноту. Ждали, когда впереди появится слабый отсвет костра. Тогда надо приникнуть к земле и наблюдать за тем, кто находится там…

Вот перед ними показалось светлое пятно. Дальше братья продвигались ползком. Да, это был костер, теперь они различали колеблющиеся язычки пламени. По-пластунски они преодолели еще метров сорок. Теперь они увидели и часового – он сидел у костра лицом к ним.

Где-то рядом прокричала ночная птица, часовой повернул голову в сторону крика. Подумав, что это может быть условным сигналом, он свистнул. Ответа не было. Часовой стал медленно озираться по сторонам. Абулшеру показалось, что джелил посмотрел на него в упор. Пока нечего и думать о нападении – нужно дожидаться, когда ему надоест сидеть и он поднимется, чтобы размять ноги. Если он сделает несколько шагов, то наверняка повернется к ним спиной…

Братья точно вросли в придорожную землю, не смея пошевелиться. Снова раздался птичий крик, теперь страж никак не отреагировал на него. Приподнявшись на локтях, Абулшер заметил, что часовой клюет носом. Может, еще несколько минут – и он заснет?

И точно, голова в чалме свесилась на грудь, было похоже, что страж задремал. Нельзя было терять ни секунды! Абулшер взглянул в глаза лежащему рядом Имхету, тот понял его без слов. Как две огромные кошки, они мягко пробежали последние метры и бросились на спящего. Имхет сдавил ему горло, Абулшер поднес к глазам кинжал. Часовой испуганно заморгал.

– Где остановился Хабиб-ур-Рахим, знаешь?

Чтобы добиться ответа, Имхету пришлось сжать пальцы на горле джелила.

Часовой захрипел и утвердительно мотнул головой.

– Пойдем вместе, покажешь нам. Если пикнешь, сразу получишь нож в горло.

Они двинулись втроем. Склоненный почти до земли джелил посередине, слева от него Имхет, который сильно заломил ему руку, справа Абулшер с приставленным к горлу пленника кинжалом. Для страховки, они отрезали от его чалмы большой кусок и забил ему в рот.

Сейчас Абулшер больше всего опасался собак, которые могли залаять на чужаков. Но по счастью они молчали – то ли все псы спали, то ли ветер дул не в их сторону, и они не учуяли ничего подозрительного.

Брат Хабиба-ур-Рахима жил не в центре кишлака, а ближе к въезду в него. Как и у всех домов, окна выходили только во двор, отгороженный от улицы глинобитным забором. Во дворе тявкнула собака, тут же Имхет перебросил через забор кусок отравленного мяса. Яд подействовал мгновенно, собака во дворе захрипела и утихла.

Братья уложили джелила на землю лицом вниз, Абулшер сел ему на плечи и вновь наставил кинжал. Имхет подпрыгнул, подтянулся на руках и перелез через забор. Неслышно он подошел к воротам, чуть звякнул затвором и распахнул одну створку. Абулшер поднял с земли джелила и они, вновь втроем, вошли во двор. У дома было четыре или пять окон. Абулшер прошептал на ухо джелилу:

– Где спит младшая дочь Хабиба-ур-Рахима Тери?

Все окна были завешаны, джелил указал на одно из них. Братья снова уложили пленника на землю, чтобы связать ему руки и ноги тонким шелковым шнурком. Потом Абулшер осторожно влез в окно и скрылся.