И сестер Масгроув — вслед за мистером Симплоном, преподобным Трастером и супругами Рэйсимами — посадили в полицейский автомобиль и умчали в участок, где им было предъявлено обвинение в нарушении общественного порядка.
— Что тут произошло? — спросил Локхарт у констебля, стоявшего на посту возле дома, от которого увезли сестер.
— Все, что только можно вообразить, сэр. Они получат на всю катушку. И подумать только, две милые старушки. Представить себе невозможно.
— Поразительно, — поддакнул Локхарт и, улыбаясь, пошел дальше. Пока что все развивалось удивительно удачно.
Когда он вернулся домой, у Джессики был уже готов обед.
— Тебе звонили от Притчетта, торговца хозяйственными товарами, — сказала она Локхарту, когда тот садился за стол. — Они передали, что посылают двести ярдов пластмассового шланга, который ты сегодня заказал.
— Прекрасно, — ответил Локхарт. — Как раз то, что нужно.
— Но, дорогой, сад в длину только пятьдесят ярдов. Зачем тебе столько шланга?
— Думаю, мне придется поливать участок у дома номер 4, где живут сестры Масгроув. Полагаю, они будут отсутствовать довольно долго.
— Сестры Масгроув? — переспросила Джессика. — Но они же никогда никуда не уезжают.
— На этот раз уехали, — ответил Локхарт. — В полицейской машине.
Глава двенадцатая
В тот же день, после обеда, Джессика, по предложению Локхарта, отправилась к Вильсонам узнать, не может ли она, как домовладелица, помочь им прочистить канализацию в их доме.
— Постоянно стоит какой-то очень неприятный запах, — убеждала она смотревшую на нее широко раскрытыми глазами миссис Вильсон. — Очень неприятный.
— Запах? — переспросила миссис Вильсон. — Из канализации? — До этого ей явно не приходило в голову, что у запаха смерти в доме может быть столь прозаическая причина.
— Неужели вы его не чувствуете? — спросила Джессика. Аромат Литтл Уилли явственно доносился из угольного погреба.
— Это пахнет могилой, — заявила миссис Вильсон, решившая твердо придерживаться первоначального объяснения. — Так пахнет потусторонняя жизнь.
— Скорее уж просто смерть, — ответила Джессика. — Вы уверены, что у вас тут не валяется какое-нибудь дохлое животное? Это ведь иногда случается. У нас как-то за холодильником сдохла крыса, и воняло примерно так же.
Они посмотрели за холодильником, под плитой и даже под сушилкой для посуды, однако никакой крысы там не нашли.
— Я попрошу мужа зайти и проверить канализацию, — сказала Джессика.
Миссис Вильсон поблагодарила ее, но выразила сомнение в том, что мистер Флоуз сможет в данном случае чем-либо помочь. Однако тут она ошибалась. Локхарт пришел через десять минут, таща за собой двести ярдов пластмассового шланга, и начал исследовать сточную систему с такой тщательностью, что это само по себе как-то успокаивало. Однако те слова, которые он при этом говорил, и то, как он произносил их, оказывало совершенно противоположное воздействие, лишая миссис Вильсон последних остатков спокойствия. Прибегнув к сильному нортумберлендскому акценту, Локхарт, работая, одновременно рассуждал о привидениях, призраках и всякого рода таинственных историях, которые обычно случаются по ночам.
— У меня есть дар прозрения, способность видеть невидимое, то, что еще только должно произойти, — быстро и почти нечленораздельно бубнил он миссис Вильсон. — Дар этот от рождения у меня. Я чую смерть, здесь в ней причина, а не в водостоке, и не одну я чую смерть, но целых две.
— Две? Почему две? — содрогнулась миссис Вильсон.
Локхарт мрачно кивнул:
— Да, двое здесь уйдут из этой жизни, кровавы шеи их и нож окровавлен; сперва убийство тут произойдет, затем самоубийству суждено свершиться. Так мое сердце чует.
— Сперва убийство? — повторяла миссис Вильсон, охваченная одновременно и ужасом, и любопытством.
Локхарт многозначительно посмотрел на разделочный нож, висевший на доске с магнитом.
— Да, явственно я слышу тут вопли безъязыкой женщины, потом повешенного вижу, болтающегося на стропилах в петле. Я вижу все, о чем я вам сказал, обмана нет, и те, кто здесь живет, уйдут из жизни. Проклятие висит над этим домом, я чую вашу смерть и кое-что похуже.
Странный блеск в его глазах потух, и Локхарт полностью сосредоточился на проверке канализационных труб. Наверху миссис Вильсон лихорадочно собирала вещи, и к тому времени, когда муж вернулся с работы, ее уже не было в доме. На кухонном столе лежала записка, написанная неразборчиво, дрожащей рукой. В ней говорилось, что миссис Вильсон уехала к своей сестре и что, если у мужа достаточно здравого смысла, он немедленно тоже уедет из этого дома. Мистер Вильсон пустил несколько проклятий по адресу жены, занятий спиритизмом и всей этой вони, однако, будучи человеком менее чувствительным, нежели его супруга, не дал запугать себя какими-то привидениями.
— Какие бы призраки тут ни шатались, меня из моего собственного дома не выживешь, — пробормотал он себе под нос. После чего отправился наверх, чтобы принять ванну, но обнаружил там в спальне свисающую из-под псевдотюдоровского потолка, со стропил, веревку с петлей на конце. Вильсон с ужасом уставился на нее и вспомнил о записке жены. Вонь в спальне стояла уже невыносимая: Локхарт извлек останки разлагающейся таксы из угольного погреба и старательно разложил их в платяном шкафу. Пока Вильсон, которого уже почти выворачивало наизнанку, стоял и раздумывал около кровати, снова раздался уже знакомый ему голос, но на этот раз он был где-то ближе и звучал убедительнее: «Повешен будешь ты, умрешь в петле, могила твоей постелью станет нынче».
— Черта с два, — машинально ответил Вильсон, но тоже быстренько сложил вещи и покинул дом, заглянув по дороге к Флоузам, чтобы оставить Джессике ключ и сказать, что они съезжают:
— Мы уезжаем и никогда сюда больше не вернемся. Этот проклятый дом набит привидениями.
— Ничего подобного, мистер Вильсон, — возражала Джессика, — просто в нем плохо пахнет. Но, если уж вы решили съехать, не могли бы вы оставить мне об этом письменное извещение?
— Завтра, завтра, — ответил Вильсон, не любивший тратить свое время на пустяки.
— Сейчас, — сказал Локхарт, появляясь из холла с соответствующим бланком в руке.
Вильсон поставил чемодан и подписал официальное извещение о том, что он отказывается от своих прав на проживание в доме номер 11 по Сэндикот-Кресчент, начиная с сего момента и без всяких условий.
— Великолепно, — сказала Джессика, когда он ушел. — Теперь мы сможем продать этот дом и у нас будут деньги. Но Локхарт отрицательно покачал головой.
— Не торопись, — сказал он. — Если мы будем продавать, то все дома сразу. Есть такая штука, как налог на приращение капитала.
— Господи, дорогой, почему все всегда так сложно? — сказала Джессика. — Почему ничего нельзя сделать просто?!
— Можно, дорогая, можно, — ответил Локхарт. — Не ломай над этим свою очаровательную головку. — И он отправился в дом Вильсонов и вновь начал там что-то делать, мудря с пластмассовыми шлангами, газом и канализацией. Когда в тот же вечер он опустился в своем резиновом костюме в люк канализации, держа в одной руке фонарь, а в другой — большую порцию шпаклевки, в голове Локхарта уже был готовый план убийства. О’Брайену придется пожалеть о том дне, когда он проигнорировал угрозу от местных боевиков ИРА. Таща за собой пластмассовый шланг, Локхарт добрался до того места, где в общую канализацию подсоединялся сток из туалетов дома О’Брайена. Их было два: один на первом этаже, а второй в ванной комнате наверху. Локхарт быстро протолкнул вверх по канализационной трубе пластмассовый шланг, а затем закрепил его в таком положении с помощью шпаклевки. Затем он прополз обратно, выбрался из люка, закрыл его за собой и вернулся в пустой дом Вильсонов. Там он включил газ, к которому был подсоединен пластмассовый шланг, и подождал. Снаружи все было тихо. В полицейской машине, стоявшей у въезда на Сэндикот-Кресчент, изредка бормотала рация, но никаких сообщений о нарушениях общественного порядка в Ист-Пэрсли не поступало, ничто не привлекало к себе и внимания полицейских. Лишь в туалете на первом этаже дома О’Брайена что-то слегка булькало и урчало. Сам О’Брайен спал крепким сном наверху, пребывая в уверенности, что полиция надежно охраняет его. Среди ночи он встал, чтобы сходить в туалет, и ему показалось, что пахнет газом. Но, поскольку в его доме газа вообще не было и все нагревательные приборы работали только от электричества, он решил, что ему померещилось со сна, и отправился назад в постель. Спал он и дальше крепко и спокойно, но, когда проснулся утром и спустился вниз, запах газа был уже несомненным и очень сильным. Мистер О’Брайен схватился за телефон и одновременно за сигарету и, набирая номер аварийной службы, чиркнул спичкой.