Букринский плацдарм был одним из решающих в боях за Киев. Он привлекал к себе особое внимание обеих сторон. Когда в районе букринского плацдарма наметился очередной прорыв на участке Ржищев - Канев, гитлеровцы спешно подтянули туда новые резервы. По 100 танков бросали они одновременно в бой, чтобы отбить наступление наших войск. И тогда на помощь советским наземным частям приходили летчики нашей воздушной армии. Эшелон за эшелоном шли к переднему краю бомбардировщики, штурмовики, истребители, совершая звездные налеты. И каждый удар с воздуха наносил чувствительную рану противнику.

12 октября девятка пикирующих бомбардировщиков Пе-2 под командованием полковника С. И. Нечипоренко взяла курс на занятую врагом и сильно укрепленную высоту на букринском плацдарме. Надо было парализовать оборонявшийся гарнизон и создать условия, при которых наши войска овладели бы высотой малой кровью. Бомбардировщики нанесли удар. В течение нескольких [230] минут на головы вражеских войск беспрерывным дождем сыпались бомбы. В воздух летели камни, бревна, ящики с боеприпасами. Как только этот огневой налет был окончен, в атаку пошли наземные подразделения. Через 15 минут после бомбометания вражеский гарнизон был взят в плен.

Таков результат лишь одного налета небольшой группы. А сколько их совершали ежедневно летчики одной лишь дивизии полковника Нечипоренко! В частях этой дивизии дрались герои Москвы и Сталинграда, участники многих воздушных боев на Курской дуге. За доблесть и боевые отличия дивизия получила наименование Средне-Донской, ее командир полковник Нечипоренко (впоследствии генерал-майор авиации) был известен всему фронту как отважный летчик, организатор смелых бомбардировочных ударов.

Примерно 13 или 14 октября фашисты предприняли сильнейший нажим на участке Ржищев - Ходоров. На передний край нашей обороны устремились крупные подразделения танков и самоходных орудий. Сзади них следовала пехота. По вражеской лавине был открыт мощный артиллерийский огонь. И в то же время в воздухе появились штурмовики. Их вел командир эскадрильи капитан Василий Федорович Зудилов, широко известный своим летным мастерством. В воздухе его узнавали даже пехотинцы.

В налетах на аэродромы и другие объекты противника Зудилов действовал внезапно. Перед вылетом он очень подробно изучал район расположения цели и ее зенитные средства и для их подавления выделял, специальные экипажи. В подразделении всегда знали: если на задание идет Зудилов, оно будет выполнено. [231]

Так было на протяжении всех 140 вылетов Зудилова, так было и на этот раз. Немцы сосредоточили свои силы для контрудара в лесу на поляне. Танки и автомашины были хитро замаскированы, зенитки били со всех сторон. Несмотря на это, штурмовики снизились до бреющего полета, метко сбрасывая бомбы и обстреливая фашистов из пушек и пулеметов. Взрывы возникали всюду.

На следующий день утром налет был повторен. Бомбы сбрасывались в самую гущу танков и автомашин. Пылали стальные чудовища врага, пресловутые «тигры» и «Фердинанды».

Характерный эпизод рассказал мне тогда один из общевойсковых командиров.

После очередного налета нашей авиации на укрепленный вражеский гарнизон к командиру полка подошел бронебойщик Павел Дорохов и сказал:

- Разрешите мне сходить за «языком»?

- Как же вы днем, на открытом месте? - спросил командир.

- А ничего. После каждой бомбежки они «чокнутые» бывают, вроде рыбы, когда ее по голове стукнешь: глаза открыты, а ничего не видит и плавает кверху брюхом.

Командир рассмеялся и разрешил. По открытому месту Дорохов пополз к вражеским позициям и через несколько минут вернулся с «языком». Гитлеровец был совершенно невредим, но действительно напоминал «чокнутого». Растерянно смотрел он помутившимся взором, ничего не понимая.

Сокрушающие удары Советской Армии, которые она наносила по врагу в 1943 году, надломили психику фашистских вояк. Они уже не были так самонадеянны и хвастливы, как в 1941 году. Очень многие из них поняли бессмысленность и пагубность затеянной Гитлером авантюры и тяжело переживали надвигавшееся крушение. Такой перелом в сознании сказывался и на боевом духе немецко-фашистских солдат.

Под Киевом продолжались тяжелые бои. Гитлеровское командование, видно, понимало, что потерять Киев - значит потерять всю Украину и воевать уже не на чужой, а на своей земле. И поэтому фашисты всеми силами старались удержать столицу Украины.

В то время как часть наших войск удерживала и расширяла букринский плацдарм, другая - вела ожесточенную [232] борьбу за расширение лютежского плацдарма. Сюда противник подбросил новые резервы и пытался остановить продвижение советских войск. Сильнейшие бои закипали на каждом участке, по нескольку раз в день переходили из рук в руки отдельные деревни. И снова неоценимую помощь оказывали наземным войскам летчики. Бывали дни, когда командующий армией генерал-лейтенант С. А. Красовский перенацеливал почти все силы армии с одного плацдарма на другой. В один из таких дней особенно отличились летчики 235-го штурмового авиационного полка. В районах села Приорка и станции Петровцы воздушная разведка обнаружила большое скопление вражеских войск. Очевидно, немцы готовили здесь очередной удар. К местам сосредоточения вылетели две группы «илов», по 12 самолетов в каждой. Одну группу вел старший лейтенант Иван Могильчак, другую - старший лейтенант Дылько. Штурмовиков прикрывали 12 истребителей.

При подходе к цели наши самолеты были встречены сильным огнем зенитной артиллерии. Стрельбу вели шесть зенитных батарей. Однако советские штурмовики продолжали идти к цели. На маршруте штурмовиков пытались атаковать 18 немецких «фокке-вульфов», но большинство их атак отбили истребители прикрытия. Мужество и стойкость помогли штурмовикам блестяще выполнить задание. Впоследствии было установлено, что они уничтожили несколько танков, более 30 автомашин, одну зенитную и полевую батареи. Налет этот характерен тем, что наши летчики-штурмовики продемонстрировали в нем исключительно высокие морально-боевые качества. Мы знали много примеров, когда хваленые фашистские асы, чуть завидев в воздухе советских истребителей или встретив противодействие зенитного огня, сворачивали с [233] курса и уходили восвояси. При этом бомбы они сбрасывали куда придется. Наши летчики поступали совершенно иначе. Они выполняли боевые задания даже тогда, когда, казалось, сделать это невозможно. Чем сложнее складывалась обстановка, тем больше мастерства, смекалки и военной хитрости проявляли наши истребители, штурмовики, бомбардировщики. Я хорошо помню рассказ известного всему фронту летчика - бомбардировщика, заместителя командира полка по политчасти майора Н. П. Трифонова, которому было предложено возглавить группу при выполнении ответственнейшего задания.

Рано утром по сигналу бомбардировщики поднялись в воздух. Видимость была прекрасная: осеннее бездонно-синее прозрачное небо казалось вымытым дождями. Подлетая к Днепру, летчики увидели линию фронта. Из-за холма в сторону советских войск била вражеская артиллерия. Наши наземные части штурмовали крупный населенный пункт. Через него проходила линия обороны немцев. Юго-западнее селения располагались их артиллерийские позиции.

Когда группа подходила к цели, немцы заметили ее и открыли сильный зенитный огонь. Шесть снарядов разорвалось прямо перед самолетом майора Трифонова, и его машина прошла через шапки разрывов. Трифонов применил маневр «змейку» - с доворотом в 10-15 градусов. Такие довороты мало заметны с земли и являлись одним из лучших способов противозенитного маневра. Над целью он повел группу прямо. С высоты 1600 метров штурманы сбросили бомбы.

Учитывая сильное зенитное противодействие, бомбардировщики изменили первоначальный план второго захода и, сделав правый разворот, зашли с юго-востока, одновременно увеличив высоту на 500 метров. Расчет [234] оказался правильным. Зенитчики не успели развернуться и открыть огонь, как группа отбомбилась. Самолеты шли от солнца, что затрудняло наблюдение с земли. А при отходе от цели огонь зениток вообще не причинил им никакого вреда.