25 апреля 1920 года без объявления войны белополяки напали на Украину и Белоруссию. Опасность врангелевского «нарыва» в глубоком тылу Красной Армии резко усилилась.
28 апреля наш 2-й истребительный авиадивизион в составе 5-го и 6-го отрядов получил приказание немедленно разобрать самолеты, погрузиться на железнодорожные платформы и отбыть в 13-ю армию, преграждавшую Врангелю выход из Крыма.
10 мая эшелон управления дивизиона и 6-го отряда прибыл на станцию Сокологорное. Выпрыгнув из теплушек, мы полной грудью вдохнули привольный степной ветерок. Степь лежала в ярком цветении. Синяя линия горизонта сливалась с голубой полоской моря. Где-то там, за этой полоской, находилось все то, что связано с [114] мрачным палачом Врангелем. А рядом со станцией, на зеленом поле, стояли рядком десятка полтора разнотипных самолетов с родными красными звездами. С аэродрома уже бежали встречать нас люди в замасленных гимнастерках. Это были наши товарищи из 3-го истребительного, 13-го Казанского и 1-го артиллерийского авиаотрядов.
К небу поднялся голубой дым махорочных самокруток. Быстро обменялись новостями о том, кто и где летает из старых знакомых. Узнали о тех, кто погиб в неравном воздушном бою, у кого развалился в воздухе вконец истрепанный аппарат, кто умер от тифа. На каком горючем приходится летать, есть ли хоть немного запчастей, куда лучше выгружать самолеты - все стало ясным в, течение каких-нибудь двадцати минут. Мы сразу попали в обстановку напряженной подготовки к наступлению, услышали о ежедневных жестоких боях с белой авиацией.
Наш истребительный дивизион прибыл в распоряжение командующего Перекопской группой. Командующий находился в деревне Чаплинка, примерно в 90 километрах от Сокологорного. Никакой связи с ним отсюда не было. Приказав немедленно приступить к выгрузке, сборке и опробованию в воздухе самолетов 6-го авиаотряда, я поехал на автомобиле в сторону Перекопа. Целью поездки был выбор места для аэродрома ближе к штабу группы и району боевых действий.
Полугрузовичок «пежо» резво катился по укатанной проселочной дороге. Над нами сияло бездонное, хрустально-прозрачное небо. На юге, там, где море, плыли белоснежные барашки-облачка. По обеим сторонам дороги привольно раскинулась степь. В ней - мирные белые крапинки хат, отдельные хуторки и деревни. Если остановить машину, охватывает бесконечная тишина, прерываемая чуть слышным стрекотаньем кузнечиков. Забываешь, что на сиденье лежат нагретые солнцем ручной пулемет и гранаты «лимонки». Кажется, что никакого барона-вешателя с вытянутой лошадиной физиономией и рыбьими глазами нет. Но вот в тишину назойливо ввинчивается дальнее жужжание. А затем высоко над нами с курсом на север идет английский «де хевиленд» - и сразу все встало на свое место. Я представил себе людей, сидевших в кабине самолета, их ледяные, черствые [115] души, их звериную ненависть к народу. «Мы прикрутим хвосты этим заграничным птичкам. Они не будут безнаказанно вертеться в крымском небе», - вот что мне думалось, когда наш полугрузовичок катил от деревни к деревне.
Мы заметили в степи среди острова прекрасных зеленых насаждений большое белокаменное имение. Когда подъехали к нему, с радостью увидели огромную площадь целинной земли с замечательным травянистым покровом. Это было владение богача Фальцфейна Аскания-Нова. Неожиданно для нас на ровном, как стол, летном поле стояли два самолета-истребителя «Ньюпор»-23. Красные летчики Дудолев и Иньшаков обрадовались нашему приезду. Они здесь работали как отдельное боевое звено 48-го авиаотряда.
- Перелетайте сюда, работы хватит всем и еще останется, - приглашали Дудолев и Иньшаков, когда мы разговаривали, лежа под плоскостью самолета, - а то врангелевские летчики совсем обнаглели.
Лучше Аскании-Нова поблизости трудно было что-нибудь найти. Прекрасный аэродром связывался хорошей дорогой со станцией Сокологорное. Это позволяло легко доставлять сюда бензин, бомбы, запчасти, продовольствие, которые можно было хранить в обширных погребах. В имении мог удобно расположиться весь летно-технический и красноармейский состав. В наличии была и редкая гостья в солончаковых степях - хорошая питьевая вода. Во дворе имения находилась постоянная техническая мастерская. К тому же Аскания-Нова была связана с Чаплинкой полевым телефоном.
Удалось быстро дозвониться в штаб 52-й стрелковой дивизии, командир которой являлся командующим Перекопской группой. Доложив о прибытии и о выборе аэродрома, я получил разрешение на переброску самолетов в Асканию-Нова. До Чаплинки отсюда - 20 километров. Было решено в особо важных случаях сбрасывать донесения с самолетов или садиться неподалеку от штаба.
12 мая на рассвете все техническое имущество и горючее отправили обозом из Сокологорное. Через несколько дней последняя группа самолетов 5-го отряда под моим командованием перелетела в Асканию-Нова. Нашему авиадивизиону были приданы из 48-го авиаотряда летчики [116] Дудолев и Иньшаков. Приказом по авиации 13-й армии сводной авиагруппе, работавшей с аэродрома Аскания-Нова, было присвоено наименование Авиагруппа перекопского направления.
Боевая работа авиагруппы началась 20 мая 1920 года воздушной разведкой Перекопских укреплений. К этому дню в авиагруппе было одиннадцать летчиков в семь исправных самолетов-истребителей: четыре «ньюпора» разных типов и три «спада». По тем временам это была большая сила.
Штаб группы войск поставил перед нами следующие задачи: воздушная борьба с самолетами противника, разведка побережья Перекопского района с целью обнаружения десантов, фотографирование Перекопских укреплений, бомбометание и обстрел из пулеметов скоплений пехоты и конницы врага, разбрасывание агитлитературы.
Большинство летчиков были коммунистами. Поэтому высокие чувства бескорыстной самоотверженности и беззаветной храбрости во имя будущего счастья родного народа стали общими. Близость врага, подстерегавшая в каждом вылете опасность сроднили людей. Боевое содружество молодых и старых летчиков оказалось удивительно плодотворным. Молодые, такие как Иньшаков и Васильченко, вносили в дело задор и азарт боевого соревнования. Обстрелянные в небе мировой войны командир 5-го авиаотряда Скаубит, прекрасные летчики Захаров, Вишняков и другие вкладывали в работу огромный опыт, учили молодых тактической грамотности и хладнокровию. Летать не за страх, а за совесть - таким было общее настроение летчиков. Святым долгом стало выполнение боевого задания. Этому стремлению подчинилась вся работа группы. Неутомимые авиационные труженики - мотористы немедленно заделывали каждую пробоину, о моторе заботились, как мать о ребенке.
Обстановка на фронте во второй половине мая была такова. Из-за жестоких боев с белополяками необходимые 13-й Красной армии подкрепления не подошли. Врангель имел большое превосходство в силах и технике. Поэтому, вместо наступления на белогвардейцев, надо было не дать им вырваться из Крыма. В то же время должна была проходить постепенная подготовка к решительному удару по врагу. Роль авиации резко возросла: [117] только она могла сообщить о том, что делается в тылу Врангеля.
С первых дней базирования в Аскании-Нова мной было установлено боевое дежурство. Навстречу врангелевским самолетам, пытавшимся вести глубокую разведку, стали вылетать наши истребители. В воздухе завязывались затяжные бои. Вражеские летчики, раньше безнаказанно летавшие над расположением войск перекопского направления, стали появляться реже, далеко стороной обходя Асканию-Нова. Наши летчики, летавшие на воздушный бой, разведку и бомбежку, возвращались возбужденные. Радостно докладывали результаты полетов. Видно было, что люди удовлетворены, реально ощущая пользу своей работы.
Установилась напряженная жизнь фронтового аэродрома. Вечером, получив конкретное задание штаба Перекопской группы, я собирал летный состав и ставил боевую задачу каждому летчику. Ложились рано. Механики и мотористы вставали с рассветом, летчики - на час позднее. Если за ночь по телефону получали изменение задания, то утром оно доводилось до тех, кто собирался вылетать. Как правило, задачу ставили по десятиверстке, которая тогда была основной полетной картой. Чтобы характерные ориентиры, рельеф и цели были видны лучше, их «поднимали» цветными карандашами.