Все было не так, и все не то. Марк иногда отчаивался, уже не очень помня и не очень понимая, что же он собирался делать, и что получается. Вроде бы, хотел белые, накрахмаленные скатерти, вышколенных официантов в униформе, счет каждому клиенту, и очередь на полгода вперед.

Но здесь не было стиральных машин! И стирать скатерти.... Особенно через месяц-два... И униформу... Ну, не в проруби же?

И это только внешние проблемы! А где брать специи? Оказывается, здесь Колумб еще не отправился в Америку, и перец, обычный черный перец (равно, как и обычный красный перец, и базилик, и кориандр, и гвоздика и другие пряности) - они привозились караванами из местного аналога Индии. Поэтому цена у них была...

К счастью, местных поваров это не расстраивало. Они знать не знали ни о какой ванили или корице, и поэтому их отсутствие никого не пугало.

В ответственный день открытия Марк очень плохо спал. Поэтому прибежал невыспавшийся, наорал на всех, на кого мог, и в положенный час распахнул двери своего нового ресторана.

Точнее, его первую, летнюю и самую нижнюю часть.

Пятеро посетителей, терпеливо дожидавшихся этого момента, были приглашены внутрь.

Марк перекрестился, и отправился на кухню - наблюдать втихую за реакцией своих первых настоящих посетителей.

Когда солнце садится за городские башни - приходит вечер. Вечер заливает стены домов яркими оранжевыми цветами - такими красивыми и праздничными! В широкое окно кухни отсветы падают на стену, по которой лениво ползают последние мухи.

В кухне, новенькой, удобной, просчитанной и продуманной - тишина. Были бы здесь часы - они бы тикали с грохотом колокольного звона. Но часов нет. Лишь иногда перелетают мухи с места на место.

Когда кончается лето - приходит осень. Время сбора урожая, запасов на зиму. Где-то Фекла с мужем собирают яблоки, солят бочки опят, коптят колбасы. В новеньком сейфе лежат двадцать рулонов. Последних. Все, что осталось от тысячи - огромной по меркам этого мира суммы. В кладовой хранятся бочки пива, вина, лежат окорока и связки колбас. Во дворе, если прислушаться, кудахчут куры. Генриетта, официантка, а по совместительству еще и повариха - лузгает семечки в зале. Вдруг кто-нибудь придет?

Никого.

Роскошный, великолепно оформленный зал пуст. Кажется, в нем нет даже мух. Целую неделю в новый ресторан ломился народ. Просто посмотреть. Попробовать. Из любопытства. А сейчас - никого. За день был один-единственный посетитель! Поел вчерашних щей, расплатился, и ушел.

Когда мечта сбывается - приходит отчаяние. Можно часами ходить по своим помещениям, смотреть на своих работников, и тупо грызть себя. Корить за то, что вообще ввязался во все это. Понадеялся на знания и умения иного мира. Там это работало. Там МакДоналдс в любой стране, в любом городе - в любое время суток полон. Очереди. Здесь - никого. Конечно, и ты не сын Дональда, чего уж тут. Но чтобы так? Чтобы один посетитель в день???

Нет, не на это ты рассчитывал, когда затевал это все. С какой надеждой ты смотришь на дверь! Вот, распахнется она, войдет долгожданный посетитель, и можно будет отвлечься от этой грызни самого себя. А самое обидное - что прекрасно понимаешь всю бесполезность укоров. Поздно. Раньше надо было думать. А сейчас связан договором на полторы тысячи. За два года. Тут кори себя, не кори - а отдавать надо.

Можно сходить к кузнецу. Все равно делать нечего! Можно подумать, как бы еще выпендриться, и заказать стеклодувам какие-нибудь хитрые вазы. Или самому кузнецу - кованные подсвечники. Он возьмется, и даже в долг. У него как раз торговля идет "на ура", и если совсем припрет с деньгами - можно вспомнить о договоре, подсчитать проценты от дохода, и взять денег. Но пока нельзя. Получится, что сдался. Тогда совсем труба! Что-то удерживает Марка от этого шага, поэтому и сидит он, чуть не волосы рвя от досады и нетерпения.

Даже в пучине отчаяния и на краю разорения случаются чудеса. Например, приходит Дракон Судьбы. Он неслышно входит в дверь, укладывается вдоль стенки, и облизывается. Даже опытный маг не сразу догадается - что сейчас произойдет? То ли откусит дракон голову непутевого, то ли устроит такой пир, что горе пропустившим?

Открывается дверь, и в новый, роскошный ресторан входит путник. То, что это - путник, видно сразу. Оборванная и запыленная одежда, нечесаная борода, сума на боку, стоптанные сапоги. Он входит, и сразу же останавливается на пороге, сраженный роскошью за обычной с виду дверью.

Марк выглянул из кухни, и увидел посетителя.

- Заходи, дорогой! Заходи, садись. Места есть, не занято! - он махнул рукой на совершенно пустые столы.

- Да я... Это... - застеснялся оборванец.

- Входи, входи. Поешь. За окном октябрь, ты голоден наверное?

- Да у меня денег не хватит! - он уже собрался выйти, когда Марк решительно тряхнул головой:

- Входи. Садись. Хватит у тебя денег, сколько бы их ни было.

Посетитель постоял, подумал, и все-таки вошел и сел. Действительно, за окном октябрь, и если хозяин так приглашает - почему бы и нет? А при расчете всегда можно сказать: сам сказал. Вот тебе один медяк.

Генриетта вылезла из-за стойки, и отправилась обслуживать второго за день клиента.

Заказал гость чрезвычайно скромно. Тарелку каши и кружку воды. Марк подумал, подумал... И решил, что выкидывать продукты свиньям жальче. Через пять минут Генриетта сгрузила перед клиентом тарелку еще теплых щей с зеленью, ломоть хлеба, жареную куриную грудку и кружку пива.

- Я же кашу просил! - жалобно сказал посетитель, не отрывая глаз от стола.

- Извини, дорогой, - ответил Марк. - Каши нету. Ты нас прости, что не можем твой заказ выполнить. Но мы постараемся загладить свою вину. Вот, чем Бог послал, откушай, не гневись, что мы так оплошали.

Хоть путник и сделал глаза плошками, а на еду накинулся. И пивом не побрезговал. Марк смотрел на него почти с отеческой любовью. Сразу же ушло из души раздражение и напряжение. Почему-то появилась уверенность - все будет хорошо. Он не знал, почему - но был в этом уверен.

Гость доел, допил, промокнул остатками хлеба тарелку, и с явно видимым содроганием полез в суму за платой.

Нет, все-таки Марк недооценил его. Медяков было три. Он робко положил их на край стола, и поднял виноватый взгляд.

Генриетта, ни слова не говоря, сгребла медь и грязную посуду.

- Храни Всевышний тебя, добрый хозяин, - прочувствованно сказал путник, берясь за ручку двери. - Я еще долго буду всем рассказывать: поесть на три медяка в день Благодарения? Да еще с пивом? Да в таком месте? Мне никто не поверит! Будь здрав и бывай!

Когда за гостем закрылась дверь, Марк спросил у Генриетты:

- Что это за день Благодарения? Что за праздник?

- Да как же! Это же главный осенний праздник! Три дня пьют пиво, едят сосиски, гуляют так, что небесам слышно! А вы что, не знаете?

- Не знаю, - признался Марк. - Вот почему нет никого?

- Конечно! Я и думаю, чего это мы не украшаем, пива не готовим, сосисок не жарим? А вот оно что!

Марк почувствовал, как с души падает огромный камень. Всего-то незнание местных традиций! Всего-то местный праздник, к которому он не был готов! Всего лишь отсрочка!

- Отлично! Напиши-ка мне список всех местных праздников, да когда они будут!

- Ой, хозяин, простите дуру, но считать я умею, а вот писать... Не очень!

- Ничего! - Марк ничуть не расстроился. - Продиктуй. А я сам запишу.

Дракон Судьбы посмотрел на увлеченно строчащего Марка, и тихо выскользнул из ресторана в осеннюю тьму.

Ведь когда уходит вечер - приходит ночь.

Разумеется, древнюю народную пословицу "Первый блин - комом", Марк знал. Но то, что придется испытать такой ком на себе - как-то упустил из виду.

Да, праздники кончились, и народ потянулся. Вяленько, без энтузиазма - но потянулся. Хватало на оплату персоналу, но не более того. А на зиму надо было делать запасы. А их еще где-то надо было хранить. Каждый день нес с собой новости - то было заказано вино, которого не было в погребах, то блюдо, которое никто не знал, как готовить... В общем, каждый новый день Марк начинал с дрожью в ногах и тяжестью в сердце. Каждый день грозил то ли разорением, то ли неприятностями.

Марк почти забыл то время, когда бурная фантазия рисовала воздушные замки прекрасных залов, длинных очередей, спешащих получить свой гамбургер с картошкой и колой. Ладно, то, что здесь не было колы - это еще полбеды. Но здесь не было и картошки! Без картошки было туго. Народ, не зная о столь завлекательном блюде далекого будущего (или иного пространства) нисколько не страдал, а Марк грыз по ночам перо в размышлениях, где бы ее раздобыть.

Не будь он так стеснен в средствах - проще всего было бы организовать экспедицию в Новый Свет. Заодно и колы бы привезли. А года через три-четыре картофель бы продавался "на ура", и денежки стекали бы рекой к дальновидному предпринимателю... Но пока что это было из области неосуществимых мечтаний. Пока что корабельная экспедиция в Америку насмерть перекрывалась необходимостью кормить кур, свиней, мыть посуду, покупать свечи и выносить дерьмо.

Ценное удобрение пока что некуда было применять.

В один из ноябрьских дней Марк отправился к кузнецу.

Гордей был весь в делах. Что не удивительно. Сейчас его кузница, еще полгода назад темная и пустая - превратилась в совершенный бедлам. В одном углу стекольщики варили и выдували стекло. В другом подмастерья что-то ковали. Какой-то парнишка укладывал что-то в корзины с сеном. Сам Гордей о чем-то разговаривал с купцом. Марку пришлось подождать.

- Здравствуй, - кузнец пожал ему руку.

- Привет, Гордей!

- Вот смотри, что у нас не получается. Ежели добавлять олово сразу, то бронза получается слишком ломкой. Если потом - то слишком мягкой, тупится. Что мы неправильно делаем?