— Проблема в том, что он выглядит вполне нормально и ничем не отличается от обычных людей, — добавила Келли. — Правда, у него какой-то чересчур пристальный взгляд, если только это нам не кажется. А в остальном он выглядит, как один мой одноклассник, который в школе был капитаном футбольной команды.

— Меня сбивает с толку беспорядочность и бессмысленность убийств, — задумчиво сказал Джеффри, открывая пробку. — Убийство само по себе вещь необычайно сложная, но добавление яда в лекарства с непредсказуемыми результатами вообще не вписывается ни в какие рамки.

— Если он действительно виновен, то непонятно, как же он ведет себя в обычной жизни? — спросила Келли.

— Особенно когда выполняет свои обязанности медбрата, — добавил Джеффри, с хлопком открывая бутылку. — Он обязательно должен быть в чем-то альтруистом. Как правило, медсестры гораздо чаще, чем врачи, помогают больным из благородных побуждений. И еще он должен быть умным и образованным. Если это действительно батрахотоксин, тогда Трент Хардинг дьявольски изобретателен. Я бы ни за что не подумал о примеси, если бы не Крис.

— Спасибо тебе за эти слова, — тихо сказала Келли.

— Но это правда, — горячо подтвердил Джеффри. — Однако если Трент виновен, то я вряд ли могу объяснить причины его поведения. Психиатрия никогда не была моим коньком.

— Если ты закончил процедуру открывания, не уберешь ли со стола? — мягко напомнила ему Келли и повернулась к плите.

Обед оказался очень вкусным, и хотя Джеффри утверждал, что не голоден, съел он больше, чем предполагал.

Положив себе еще салата, он сказал:

— Если Сейберт не выявит токсин в этих трех телах, можно еще эксгумировать Генри Ноубла.

— Но он же умер почти два года назад, — удивилась Келли.

— Ну и что. — Джеффри пожал плечами. — Я понимаю, это звучит кощунственно, но ведь ему удалось протянуть еще целую неделю после анестезии. Токсины этого типа накапливаются обычно в печени и в итоге выводятся с мочой. Если Хардинг использовал батрахотоксин, он вполне мог остаться в мочевом пузыре Генри Ноубла.

— Спустя два года после смерти?

— Сейберт сказал, если тело правильно забальзамировали и захоронили в тенистом месте, то надежда есть.

— Фу, — с отвращением фыркнула Келли. — Может быть, хоть за столом поговорим о чем-нибудь другом? Лучше обсудим, что ты скажешь Хардингу.

— Скажу ему прямо, что подозреваю его. Кстати, у меня из головы не выходят те фотографии. Их тоже можно использовать. Ему вряд ли захочется, чтобы о них узнали другие люди.

— А если его это разозлит? — Келли вспомнила лицо Хардинга, когда тот гнался за Джеффри. Вмятина на крыше ее машины была размером с бейсбольный мяч.

— Пусть злится. Если вывести его из себя, может, он скажет что-нибудь лишнее и себя выдаст.

— Да, жди. Ты думаешь, он будет тебе угрожать? — с сомнением в голосе спросила Келли. — Мол, я убивал раньше, буду убивать и впредь. И тебя тоже. Так, да?

— Я знаю, все это не просто, — попытался возразить Джеффри, — но что ты можешь предложить?

Келли покачала головой. Попытаться, конечно, стоило. По крайней мере они ничего не теряли.

— Сейчас принесу удлинитель и телефон, — сказала она. — Розетка для телефона около телевизора.

Джеффри попытался собраться с мыслями и приготовиться к предстоящему разговору. Каким он будет? Если Трент невиновен, наверняка сразу же положит трубку. Если же виновен, то занервничает и постарается узнать, что же ему известно. Но пока это предположения. Даже если Трент не положит трубку, это еще не доказывает его вину.

Келли принесла в кухню старый пыльный телефон.

— Мне показалось, что лучше всего будет телефон из кабинета Криса. — Она отодвинула тумбочку, воткнула штекер в розетку и, подняв трубку, убедилась, что телефон работает.

— Откуда ты будешь звонить? — спросила она Джеффри.

— Из кухни, — ответил Джеффри, доставая листок, который дала ему Полли Арнсдорф. Он набрал указанный там номер и сделал знак Келли поднять трубку, как только раздастся первый гудок.

Трент взял трубку после третьего гудка. Его голос был намного нежнее, чем ожидал Джеффри.

— Алло… это ты, Мэтт? — спросил он сразу.

— Это не Мэтт, — помедлив, ответил Джеффри.

— Кто это? — Его голос стал теперь жестким и холодным.

— Поклонник твоей работы.

— Кто?

— Джеффри Роудс.

— Разве я вас знаю?

— Уверен, что знаешь. — Джеффри был решителен, но не груб. — Я был анестезиологом в Бостонской Мемориальной больнице, но после всех этих неприятностей, мне пришлось уволиться. Трагедия произошла в операционной. Тебе это ни о чем не напоминает?

Возникла пауза. Хардинг явно разозлился.

— Какого черта вы мне звоните? Я не работаю в Бостонской Мемориальной больнице почти год.

— Знаю, — спокойно ответил Джеффри. — Уволившись оттуда, ты перешел в больницу Святого Жозефа, откуда недавно тоже своевременно уволился. Я о тебе кое-что знаю. И о том, что ты успел натворить.

— Что за чушь вы несете?

— Пэтти Оуэн, Генри Ноубл, Карен Ходжес, Гэйл Шаффер, — начал перечислять Джеффри, — разве эти имена ни о чем тебе не говорят?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Знаешь, Трент, прекрасно знаешь. Не скромничай. Тебе же не хочется, чтобы это выплыло наружу? А ты выбрал верный токсин. Сработало хорошо. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Послушай, ты! Не знаю, о чем ты говоришь! И даже не имею ни малейшего понятия, почему ты выбрал именно меня!

— Но ведь ты же знаешь меня, Трент!

— Да, знаю. Я помню, ты работал в Бостонской Мемориальной больнице, а потом я читал о тебе в газете.

— Я так и думал, ты обо мне читал. Думаю, скоро люди смогут прочитать в газетах и о тебе.

— Что ты имеешь в виду?

Джеффри чувствовал, что заставил Хардинга нервничать. Сам факт, что тот еще не повесил трубку, подбадривал его.

— Рано или поздно такие вещи выходят на свет. Но ведь я говорю тебе сейчас то, что ты прекрасно знаешь.

— Я не знаю, о чем ты говоришь! — снова рассердился Трент. — Ты попал не по адресу.

— О, нет! На этот раз я попал по адресу. Я тебе уже пообещал, что рано или поздно о тебе все равно напишут в прессе. Так вот, у меня есть несколько твоих фотографий, которые бы прекрасно выглядели на цветном развороте журнала. Представь, как отлично он разойдется по Бостону. Твои коллеги увидят тебя с другой стороны.

— О каких фотографиях ты говоришь? — спросил Трент.

— Они для меня оказались полной неожиданностью, — сказал Джеффри.

— Я никак не пойму, о чем ты говоришь.

— Полароиды, — спокойно произнес в трубку Джеффри. — Цветное бельишко и кое-что еще. Проверь у себя в ящике в тумбочке. Думаю, нескольких штук ты точно не досчитаешься.

Трент пробормотал какие-то проклятия и положил трубку на стол. Через минуту он вернулся и заорал:

— Значит, это ты забрался ко мне, Роудс?! Предупреждаю тебя по хорошему: верни фотографии назад! Я хочу, чтобы ты их вернул, слышишь?!

— Конечно, хочешь, — усмехнулся Джеффри. — Они, как бы это получше сказать… чересчур откровенные. Но белье ничего, хорошее. Знаешь, мне понравилось, особенно розовенькое. Люблю розовое женское белье. Мне в детстве очень нравился маленький розовый медвежонок.

Келли бросила на Джеффри презрительный взгляд.

— Ну и что ты хочешь? — спросил Трент.

— Мне бы хотелось встретиться, лично встретиться. — Джеффри стало ясно, что по телефону от Трента ему ничего не добиться.

— А если я не приду?

— Ну, это уже твое право. Но если по какой-либо причине мы не встретимся, ты же понимаешь, я не смогу поручиться, где окажутся эти фотографии на следующий день.

— Это шантаж.

— Вот и прекрасно. — Джеффри был доволен. — Я рад, что наконец-то мы поняли друг друга. Итак, назначаем встречу или нет?

— Конечно, назначаем, — отрубил Трент. — Почему бы тебе не прийти ко мне? Ты же знаешь, где я живу.

Келли отчаянно замахала руками.