Он использует этот хлам, и другой людской мусор, чтобы освободиться из лап огнедышащего дракона, который убил его отца.

Он —  не типичный сказочный принц, а выпадает из привычных рамок, также как и я. Он —  тот вид мальчика, с которым можно было бы просто сидеть рядом бок о бок и читать книгу.

Кроме того он умеет целоваться, в отличии от Леонардо Аберхард, который прямо— таки пытался съесть меня за альпинистской стенкой.

В первую неделю я настолько часто читала книгу, что знала весь текст наизусть и точно знала, на какой странице расположены картинки. Я мечтала о том, что Раскуллио будут преследовать или капитан Краббе заставит его пройти по доске.

Через неделю мне пришлось вернуть книгу, так положено в нашей школе. Затем мне пришлось ждать, пока на следующий день она снова не появилась на полке, чтобы у других появилась возможность ее прочитать.

Но кто еще из современных читателей интересуется сказками? Книга всегда стояла готовая для меня. И таким образом я смогла снова взять ее и вместе с тем закрепить за собой статус известной на всю школу неудачницей.

Моя мама переживала. Почему девушка как я, которая с легкостью могла бы читать взрослые романы, так привязана к детской книге?

Я знала ответ, но ни за что не призналась бы.

Принц Оливер понимал меня лучше, чем кто— либо в мире.

Конечно, я никогда не встречала его. И понятно, что он был вымышленным персонажем. Но он всегда был тем, что мне как раз было нужно, дерзкий герой, красноречивый миротворец или мастером по освобождению.

Проснувшись сегодня и смотря в потолок, я решаю, что все должно измениться. Во— первых, я верну книгу в школьную библиотеку.

Также в тетради по английскому отмечу, что я прочитала "Голодные игры" в виде внеклассного чтения, как и девяносто восемь процентов нашего класса, и почему я за Пита, а не Гайла.

Я предложу Джулс пойти на выходных на Rockу— Horror— Picture— Show— ночь. И, наконец, на биологии я наберусь смелости и поговорю с Цахом, моим живым вегетарианцем партнером, который существует только тем, что кормит венерину мухоловку* (хищный вид растения) кусочками тофу и, вероятно, свой двадцать первый день рождения он проведет спасая китов.

Да, с сегодняшнего дня все будет по— другому.

Я встаю, принимаю душ и одеваюсь, но на прикроватной тумбочке как магнит манит книга, которую я положила туда, перед тем как лечь спать.

Наверное, так чувствует себя зависимый человек, я пытаюсь подавить желание сесть и прочитать ее еще раз, последний раз. Руки чешутся, наконец, я хватаю ее со смиренным вздохом, открываю и жадно проглатываю страницу за страницей.

Но в этот раз что— то не так. Это как соревнование между бровями, извилины в мозгу завязываются узлом. Нахмурившись, я пролистываю диалог.

Все как всегда. Затем я бросаю взгляд на картинку: принц сидит на троне, собака ждет рядом с ним.

— Делайла, —  кричит моя мама. —  Я уже в третий раз повторяю... мы опоздаем!

Прищурившись, я пристально смотрю на картинку. Что— то не так как раньше, но только что?

— Дай мне дочитать до конца...

— ТЫ уже читала эту книгу тысячи раз и знаешь, как она заканчивается. И сейчас значит сейчас!

— Иду, —  говорю я и листаю книгу на последнюю страницу. Когда я вижу это, я не могу в это поверить, что не замечала этого раньше. Прямо слева от блестящего свадебного платья принцессы на песке нарисована решетка. Похоже на таблицу из игры в бинго. Или на шахматную доску.

— Делайла!

— Как странно, —  говорю тихо я. —  Этого раньше здесь не было.

— Делайла Ив!

Если мама зовет меня по второму имени, это действительно плохо. Я закрываю книгу и убираю в рюкзак, затем стремительно несусь вниз, чтобы жадно проглотить завтрак, прежде чем мама отвезет меня в школу.

Моя мама уже моет свою кофейную чашку, когда я хватаю тост и намазываю маслом. —  Мам, —  спрашиваю я, —  ты когда— нибудь читала книгу, а потом она менялась...?

Она смотрит на меня через плечо.

— Ну конечно, когда я читала "Унесенные ветром" и в конце Ретт оставляет Скарлетт одну, мне было пятнадцать, и мне безответная любовь казалась чем— то эротическим. Когда я прочитала ее прошлым летом еще раз, я подумала, что Скарлетт глупа, а Ретт эгоистичная свинья.

— Я не это имею в виду... В твоем случае изменилась ты, не книга, —  я откусываю кусочек тоста и запиваю апельсиновым соком. —  Представь себе, ты прочитала одну и туже историю сотни, раз и она всегда была одинаковой. И в один прекрасный день ты читаешь ее снова, но в этот раз место действия —  Дикий Запад.

— Это глупо, —  возражает мама. —  Книги не меняются на твоих глазах.

— Моя изменилась, —  не соглашаюсь я.

Она поворачивается ко мне, наклоняет голову, как будто хотела понять, вру ли я или становлюсь сумасшедшей или и то и другое.

— Делайла, ты должна больше спать, —  выносит она вердикт.

— Мам, я серьезно...

— Ты просто заметила что— то, на что раньше не обратила внимание, —  высказала мама и одела куртку. —  Поехали.

Но я ничего не просмотрела. Это я знаю точно.

Всю дорогу к школе рюкзак лежал на моих коленях. Мама и я беседовали о мелочах: во сколько она вернется с работы, хорошо ли я подготовилась к тесту по математике, пойдет ли снег, но все это время я продолжаю думать о том рисунке шахматной доски на последней странице сказки.

Мама останавливается возле школы. — Хорошего дня, —  желает она мне, и я целую ее на прощание. Я пробегаю мимо ребенка в наушниках и популярных девушек, которые как всегда вместе как гроздь винограда. (Правда, они когда— нибудь ходят по отдельности?)

Брианна и Анжело —  первая пара школы, их еще называют БрАнжело, стоят в обнимку перед моим шкафчиком.

— Я буду по тебе скучать, —  рыдает Брианна.

— Я тоже буду по тебе скучать, детка, —  шепелявит Анжело. О мой бог. Они же не разъезжаются по разным концам света.

А всего лишь идут на урок на один час.

Сначала мне кажется, что я не только подумала об этом, а сказала вслух, когда эти оба пристально смотрят на меня.

— Позаботься о своих собственных делах, —  бросает Брианна.

Анжело смеется. —  Или найди себе собственного парня.

Они держатся за руки, тогда как другая рука, у каждого из них запущена в карман другого.

Самое страшное во всем этом: они правы. Я даже не поняла бы, что это настоящая любовь, если бы она ударила меня прямо в нос. Ввиду романтического опыта моей мамы, для меня это довольно безразлично.

Все равно что— то во мне знало бы, что это —  быть самым важным человеком на свете для кого— то; если испытываешь это чувство и при этом не быть полной дурой.

У моего шкафчика я слышу грохот и когда оборачиваюсь, вижу Джулс, которая стучит по нему рукой, чтобы привлечь мое внимание.

— Эй, —  говорит Джулс, —  земля вызывает Делайлу? —  сегодня на ней темная накидка и мини— юбка с легинсами, которые, очевидно, обработаны лезвием бритвы. Она одета так, как будто собирается выйти замуж за труп. —  Где ты была вчера вечером? —  спрашивает она. —  Я послала тебе десяток сообщений.

Я медлю. До сих пор я скрывала свою страсть к сказкам от Джулс, но если кто— то и сможет поверить мне, что книга изменилась перед моими глазами, то только моя лучшая подруга.

— Мне очень жаль, —  говорю я. — Я легла рано спать.

— Ну, все сообщения были о сладком мальчике.

Я краснею. Когда я последний раз ночевала у нее, я призналась ей, что Цах с курса биологии мог бы стать моим будущим парнем.

— Я слышала, что он подцепил Меллори Вегман в последние выходные.

Меллори Вегман уже встречалась со многими парнями из моего класса, поэтому мы звали ее "штамповка".

Я пропускаю эту новость, так же как и тот факт о Цахе, о котором я подумала утром, прежде чем прочитать книгу. Кажется, мне придется торчать здесь вечность.

— Он рассказывает всем, что она подсунула ему обычный бургер вместо вегетарианского, и что его организм не справился с ним. Якобы он не может до конца определиться, что между ними.