Гламаздин Виктор
ОДНА ПРОТИВ ЗОМБИ
Роман о настоящей русской девушке, о той самой, что и упыря на скаку упокоит, и избу с чертями сожжет. В общем, наш ответ бородатым евроледям и пошлым гламурным тусовщицам!
Первый том
Часть I. Призрак зомби
Глава 1. Ура-а-а!
Мне — коренной москвичке Нике Лодзеевой — было восемь лет, когда мы с мамой пошли на премьеру широко разрекламированного отечественного ужастика.
И конечно же, никому из организаторов шоу не пришла в голову простая мысль: крутить этот фильм только для взрослых. Более того, поскольку ужастики уже давно стали сегментом детского кино, то и здесь, на премьере, не менее трети зала было забито подростками и малолетками вроде меня.
Вот объясните мне, сестрицы, что за дауны сидят у нас в Минкульте!? На вполне целомудренный эротический мувешник, где самым крутым кадром являются целлюлитные ляжки главной героини, мелкоту не пускают.
А вот на кино, где либо братва жарит утюгом пузо заныкавшему добро барыге, либо нежить трескает за обе щеки кишки еще живого человека, иди, кто хошь. И какой дурак придумал такие правила?!
Я бы этого ушлепка заперла бы суток на трое в камеру, где беспрерывно бы крутились ужастики, а потом заставила бы есть кровяную колбасу под строгим присмотром пары мордоворотов. Не хочешь жрать? Получи в лоб. Снова не хочешь? Тогда опять получая звездюлей… Ах, ты сблевал, салага! Тогда кушай колбасу другим местом! Ничего, что не пролазит. Подайте сюда его величество вазелин!
Впрочем, не о том речь. Да и правила вроде бы как меняют потихоньку, даже курение показывать по телеку скоро запретят, если верить обещаниям депутатов Государственной Думы.
И правильно! Нефиг детей наркомании учить! Их и так научат сверстники из семей неудачников и членов секты поклонников Зеленого Змия.
А если бы еще и взрослых, что смолят на глазах у детей, начали пороть на площадях, то я бы тогда, пожалуй, проголосовала на выборах за ту партию, которая все это предложит в предвыборной программе…
Итак, мы с мамой сели в кресла. И вполуха прослушали речи придурков, которые сварганили вышеупомянутый ужастик.
Все они несли откровенную пургу.
Эх, как же проклятая пиндосовская гламурщина испортила нашу наивную и когда-то светящуюся от охрененной духовности нежным голубовато-розовым светом русскую интеллигенцию!
Теперь даже при награждении за лучшую роль в рекламе банно-прачечного комбината, лауреаты обливаются соплями не меньше, чем получатели «Оскара», и вешают на уши беззащитным слушателям свежеизготовленную, еще дымящую паром многокилограммовую лапшу. Мол, я никогда не смог бы так гениально сыграть ту толстую бабку, что совала в бак простыни, если бы не мои друзья по сьемочной площадке и наш режиссер с продюсером, с которыми мы так творчески бухали в конце рабочего дня.
И даже самых замухранной солист какого-либо театрика, раскланиваясь перед публикой, считает своим долгом загрузить ее разной ботвой про то, что за свой потрясающий успех он должен благодарить жену Мусю, дочку Пусю и тещу Зусю, а главное мою собачку Кусю, поскольку именно укус ее блохи подарил ему столь глубокое проникновение в роль нищего забулдыги в спектакле «Обоссанные и позабытые».
Кстати, именно влиянием Пиндостана я объясняю двуличную натуру братвы из шоу-бизнеса. Хотя, конечно, называть какой-нибудь влачащий исключительно из-за государственной поддержки свое жалкое бытие репертуарного театрика уже в тысячу первый раз показывающего «Вассу Железнову» или, наоборот, какой-нибудь полный идиотизма «постмодернистский авангардизм» шоу-бизнесом, не поворачивается даже мой легкий на метафоры и гиперболы язык.
Ведь именно пиндосовское требование к звездунам и зведулькам шоу-бизнеса соответствовать общему стандарту, заставляет этих несчастных улыбаться, как положено, восторженно ахать, как положено, плакать, как положено, говорить о смене сексуальной ориентации, как положено, заниматься благотворительностью, как положено, и т. д. и т. п.
А что на самом деле чувствуют эти жертвы общественного контроля над звездунами и звездульками — наркоманы, извращенцы, депрессивники, алкоголики и лютые враги всего живого на земле, — это ни кому и на хрен не сдалось.
Когда я познакомилась с немалым количеством наших отечественных артистов-актеров-пародистов, то была удивлена ихней совершенно пиндосовской янусностью (и анусностью, кстати, тоже, но не об том речь).
Сие двуличие не считаю ни хитромудрым, ни подлым, ни изощренно-коварным. Скорее, янусность — болезнь психики, нежели игра ума.
Один лик артистов — их персонаж, и в Добре, и в Зле четкий, целеустремленный и логичный.
Второй лик лицедеев — они в обычной жизни. Он ужасен. Особенно — в критических ситуациях. Там, где ихние персонажи рисковали и бросались на амбразуру, артисты действовали хлипче обычных дворников и сантехников, ломаясь при первом же шухере.
Более того, ни в одной среде, кроме разве что наркологической клиники, я не встречала столько слабохарактерных людей.
Не знаю, как именно коцают мозги шоу-бизнес, киносъемки или театральные репетиции, но подвергшаяся им братва легко попадает под влияние всякой сволочи, быстро превращается в алкашню или наркошню, становится патологическими врунами, склочниками и мошенниками.
В общем, сестрицы, скажу вам так: если влюбились в пацана из шоу-бизнеса, то знайте, вы влюбились сразу в две личности в одном теле. И чем быстрее вы начнете усиливать самую хорошую из них, тем больше шансов лет через 20–30 полностью уничтожить в вашем избраннике депрессивного параноика, больного алкоголизмом и манией величия.
А вот если вы сами решили с головой ухнуть в то дерьмо, которое смотрите по телеку и в кино, и стать певичкой, манекенщицей или звездой сериала «Мы из помойки — 2», то сразу предупреждаю, я к вашей дальнейшей судьбе никакого больше отношения не имею, ибо не Иисус Христос, дабы спасать заблудших овец, у которых мозгов меньше, чем у заблудших баранов.
Наконец словесный понос киношников, обрушивающийся на наши головы широким водопадом, иссяк. И они под жидкие аплодисменты покинули сцену.
Я сильно обрадовались, что эти унылые клоуны кончили словоблудить и смылись. И когда в зале погас свет, то не удержалась и крикнула:
— Ура-а-а!
Мама осуждающе посмотрела на меня. Но ничего не сказала. Она всегда старалась не отчитывать меня при посторонних.
И за это ей большое мерси, ибо я терпеть не могу, когда родители фрагментируют мозг своему потомству на глазах у публики.
Правда, еще хуже, когда родителям вообще по хрену, чего творят их отпрыски. Тогда все кончается передачами в СИЗО и использованием связей, чтобы отмазать детишек от зоны.
Но и постоянный ор на ребенка в общественных местах тоже ни к чему хорошему не ведет.
Особенно грешат этим неврастеники. Им не важно, что эффективность такого воспитательного процесса уходит даже не в ноль, а дальше — в минус. Ибо публично выпоротый мальчуган или девчонка вряд ли когда-либо простят поднявшего на них руку родителя, особенно, если оная поднята из-за пустяка вроде выковыривания из носа очередной зеленой козявки.
Что интересно, как правило, неврастеники неглупые люди. У себя на работе они могут быть и обходительны и дипломатичны.
А вот в отношении с детьми и другими родственниками у них полный отстой — мат, удары шваброй по кумполу и вопли: «Вы мне всю жизнь сгубили, суки!»
В общем, сестрицы, если хотите повоспитывать своих чад оплеухами и громким ором, делайте это один на один. Это будет и доходчивей, и не так обидно для маленьких засранцев.
Глава 2. Слишком молода, чтобы умирать!