Ранд миновал одно окно, выходившее в подводную бухту, где туда-сюда шныряли разноцветные рыбки. Другое открывало вид на тихий луг высоко в Горах Тумана. Через зелень пробивались красные цветы, словно неловкий маляр разбрызгал по полу краску.

На противоположной стене «окна» выходили к великим городам мира. Ранд прошёл Тир, где Твердыня стала музеем памяти Третьей Эпохи, а Защитники — его хранителями. Люди этого поколения сроду не носили оружия, и рассказы о сражениях предков, приводили их в замешательство. Ещё в одном виднелись Семь Башен Малкир, отстроенные вновь, но как памятник, а не крепость. Со смертью Тёмного Запустение исчезло, и Отродья Тени немедленно пали замертво. Будто Тёмный был связан с ними, как Исчезающий во главе кулака троллоков.

Замков в дверях не было. Деньги стали почти забытым чудачеством. Направляющие Силу помогали обеспечивать едой всех. Ранд прошёл окно в Тар Валон, где Айз Седай Исцеляли всех, кто бы ни пришёл, и открывали Врата, чтобы соединить влюблённых. Все имели всё, что им нужно.

У следующего окна Ранд задержался. Оно вело в Руидин. Неужели этот город когда-то стоял в пустыне? Вся айильская пустыня была в цвету — от Шары до Кайриэна.

И здесь, через окно, Ранд увидел целые сады чоры — легендарный город был окружён лесом этих деревьев. Хоть Ранд и не слышал слов, он увидел, как поют айильцы.

Нет больше оружия. Незачем танцевать с копьями. Айил снова стали мирным народом.

Он пошёл дальше. Бандар Эбан, Эбу Дар, земли Шончан, Шара. Здесь были представлены все народы, хотя нынче люди мало обращали внимания на границы. Ещё одно наследие старины. Кого волнует, кто живёт в каком государстве, и зачем кому-то пытаться «присвоить» землю? Её хватало на всех. В Цветущей Пустыне появилось место для новых городов и для новых чудес. Многие из окон, мимо которых проходил Ранд, вели в неизвестные ему уголки, но он был рад увидеть, каким величественным стало Двуречье — почти как во времена Манетерен.

Последнее окно заставило его остановиться. Оно открывалось на долину, что некогда лежала в Проклятых Землях. Здесь одиноко покоилась каменная плита, на которой в далёкие времена было сожжено тело. Заросшая буйной жизнью: вьющиеся растения, травы, цветы. Мохнатый паук размером с детскую ладошку перебежал по камням.

Могила Ранда. То самое место, где после Тармон Гай’дон предали огню его тело. Он задержался перед этим окном надолго, но наконец заставил себя продолжить путь. Из галереи его путь лежал в дворцовые сады. Слуги были готовы помочь, стоило лишь заговорить с ними. Никто не задавался вопросом, зачем он желает видеть королеву.

Он полагал, что, когда найдёт её, она будет окружена людьми. Если кто угодно может прийти к королеве, разве не займёт это всё её время? Но он нашёл её в дворцовых садах, в одиночестве сидящей под толстыми ветвями дворцовой чоры.

Это мир без трудностей. Мир, где люди легко находят решения своим проблемам. Мир, где дают, а не спорят. Зачем бы кому-то понадобилась королева?

Илэйн была так же прекрасна, как в миг их последнего расставания. Конечно, она уже не была беременна. Со времён Последней Битвы прошла сотня лет, но казалось, что она не постарела ни на день.

Ранд приблизился, бросив взгляд на окружавшую сады стену, с которой он когда-то свалился в их первую встречу. Сады стали совсем другими, но эта стена осталась. Она пережила разорение Кэймлина и пришествие новой Эпохи.

Сидевшая на скамейке Илэйн взглянула на него. Её глаза тут же распахнулись, рука взметнулась ко рту:

— Ранд?

Он не сводил с неё взгляда, держа руку на эфесе меча Ламана. Официальная поза. Зачем он её принял?

Илэйн улыбнулась.

— Это шутка? Дочка, где ты? Ты опять сплела Маску Зеркал, чтобы меня разыграть?

— Это не розыгрыш, Илэйн, — сказал Ранд, опускаясь перед ней на одно колено так, что их головы оказались вровень. И взглянул ей в глаза.

Что-то было не так.

— О! Но как это возможно? — спросила она.

Это была не Илэйн… верно? Тон не её, манеры не совсем похожи. Разве могла она настолько измениться? Всё же прошла сотня лет.

— Илэйн? — сказал Ранд. — Что с тобой случилось?

— Со мной? Вовсе ничего! Какой великолепный, чудесный день, прекрасный и спокойный. Я так люблю сидеть в саду и радоваться солнцу!

Ранд нахмурился. Этот жеманный тон, банальные фразы… Илэйн никогда такой не была.

— Нам нужно подготовить пир! — воскликнула Илэйн, всплеснув руками. — Я приглашу Авиенду. На этой неделе она не поёт, хотя, возможно, нянчится с детишками. Она частенько напрашивается на эту работу.

— Нянчится с детишками?

— В Руидине, — ответила Илэйн. — Все так любят играть с малышами — и здесь, и там. Заботиться о детях всегда много желающих! Но мы понимаем: необходимо уступать очередь.

Авиенда. Ухаживает за детьми и поёт деревьям чоры. На самом деле, ничего странного в этом нет. Почему это не может доставлять ей удовольствие?

Но и это звучало фальшиво. Он считал, что из Авиенды выйдет прекрасная мать, но представить, как она стремится к тому, чтобы весь день играть с чужими детьми…

Ранд взглянул Илэйн в глаза, всмотрелся глубоко. За ними, там, в глубине, таилась тень. О, совсем невинная, но тем не менее это была тень. Похожая на… на то…

На тень в глазах Обращённого к Тёмному.

Ранд вскочил, отшатнувшись назад.

— Что ты здесь сотворил? — крикнул он в небо. — Шайи’тан! Отвечай!

Илэйн подняла голову. Она не испугалась — страха здесь не существовало.

— Шайи’тан? Клянусь, я помню это имя. Это было так давно. Порой я становлюсь забывчивой.

— ШАЙИ’ТАН! — взревел Ранд.

— Я НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ, СОПЕРНИК, — раздался далёкий голос. — ЭТО ТВОЁ ТВОРЕНИЕ.

— Вздор! — воскликнул Ранд. — Ты изменил её! Ты изменил их всех!

— А ТЫ ДУМАЛ, УДАЛИВ МЕНЯ ИЗ ИХ ЖИЗНЕЙ, ТЫ ОСТАВИШЬ ИХ ПРЕЖНИМИ?

Слова эти как громом поразили Ранда. В ужасе он отступил от Илэйн, которая встала, явно беспокоясь за него. Да, сейчас он это видел — нечто в глубине её глаз. Она перестала быть собой, потому что Ранд отнял у неё возможность быть собой.

— Я ОБРАЩАЮ ЛЮДЕЙ К СЕБЕ, — сказал Шайи’тан. — ЭТО ВЕРНО. ПЕРЕЙДЯ НА МОЮ СТОРОНУ ТАКИМ ОБРАЗОМ, ОНИ УЖЕ НЕ МОГУТ ВЫБРАТЬ ДОБРО. НО КАКАЯ В ЭТОМ РАЗНИЦА СОПЕРНИК? ЕСЛИ ТЫ ПОСТУПАЕШЬ ТАК ЖЕ, МЫ С ТОБОЙ — ОДНО И ТО ЖЕ.

— Нет! — вскричал Ранд, обхватив голову руками и падая на колени. — Нет! Мир без тебя был бы совершенным!

— СОВЕРШЕННЫМ. НЕИЗМЕННЫМ. РАЗРУШЕННЫМ. СДЕЛАЙ ЭТО, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, СОПЕРНИК. УБЕЙ МЕНЯ — И Я ПОБЕДИЛ. ЧТО БЫ ТЫ НИ СДЕЛАЛ, ПОБЕДА ЗА МНОЙ.

Сжавшись, Ранд закричал, когда на него накатила очередная атака Тёмного. Созданный Рандом кошмар взорвался, и ленточки света разлетелись, как струйки дыма.

Тьма вокруг него колебалась и дрожала.

— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ИХ СПАСТИ.

Узор — светящийся, пульсирующий — вновь обернулся вокруг Ранда. Подлинный Узор. Истинное отображение происходящего. Создав образ мира без Тёмного, он создал нечто ужасное. Жуткое. Нечто хуже прежнего.

Тёмный ударил снова.

Мэт вышел из боя, забросив свой ашандарей на плечо. Кариду требовался шанс поучаствовать в бою, и чем безнадёжнее положение, тем лучше. Получите! Теперь уж он точно должен быть доволен. Он едва не пляшет и смеётся от радости! Его желание исполнилось. Свет, да он и правда рад.

Мэт присел на труп троллока — единственное, на что можно было присесть — и жадно прильнул к меху с водой. Он ощущал пульс битвы, её ритм. И он звучал безнадёжно. Демандред оказался умён. Он не клюнул на приманку Мэта у брода, где были оставлены незначительные силы. Он отправил туда троллоков, но придержал своих шаранцев. Если бы Демандред увёл их с Высот, чтобы напасть на армию Илэйн, Мэт бы перебросил свои войска на вершину, чтобы ударить в тыл армии Тени с запада и северо-востока. Сейчас Демандред старался обойти войска Илэйн с тыла, но Мэту удалось их на какое-то время задержать. Вопрос, насколько?