Рекс Стаут

«Убийство полицейского»

Глава 1

Имелось несколько причин для того, чтобы я не жаловался, шагал тем утром по Западной Тридцать пятой улице к ступеням принадлежащего Ниро Вулфу старого дома из коричневого кирпича. Начать с того, что день был солнечным и погожим, а мои ноги чувствовали себя превосходно в новых ботинках после двухмильной прогулки. Сложное, весьма запутанное дело важного клиента было приведено в ажур, и я только что увеличил текущий счет Вулфа в банке на пятизначную сумму, депонировав полученный им чек.

За пять шагов до крыльца я заметил, что двое людей, мужчина и женщина, стоят на тротуаре на противоположной стороне улицы и глазеют не то на нашу входную дверь, не то на меня, а, возможно, и на то, и на другое.

Мое настроение даже улучшилось. Я подумал, что эти ротозеи, если и не ставят нас с Вулфом в один ряд с представителями Белого дома, однако и не оставляют без внимания.

Присмотревшись повнимательнее, я понял, что уже видел их раньше. Но где?

Вместо того, чтобы подняться на ступени крыльца, я повернулся к ним лицом и увидел, что мужчина и женщина сошли с тротуара и двинулись ко мне.

— Мистер Гудвин! — прошептала женщина.

Благодаря необычайно белой коже, голубым глазам и сравнительной молодости выглядела она весьма мило в своем опрятном темно-синем пальто.

Ее спутник был настолько же темным, насколько она светлой, немного выше ее ростом, с чуть свернутым влево носом и широким, с толстыми губами ртом.

Я не сразу узнал его, потому что до этого никогда не видел в шляпе. Это был гардеробщик из той парикмахерской, в которую я постоянно ходил.

— Карл!..

— Нельзя ли к вам войти? — спросила прежним тихим шепотом женщина, и только тут я узнал ее: маникюрша из той же парикмахерской. Я никогда не прибегал к ее помощи, поскольку сам привожу в порядок свои ногти, но часто видел ее там и знал, что ее зовут Тиной.

Я смотрел на маленькое личико с матово-белой кожей и остреньким подбородком, и мне не нравилось его выражение.

Впрочем, переведя взгляд на Карла, я обнаружил, что он выглядит еще хуже.

— Что случилось?

Боюсь, я спросил это слишком резко.

— Неприятности?

— Пожалуйста, не здесь! — взмолилась Тина, повела глазами налево, потом направо. — Мы с трудом набрались храбрости, чтобы выйти на улицу, и, к счастью, увидели вас. Мы не знали, где входная дверь — на крыльце или рядом. Умоляю, впустите нас.

Это шло вразрез с моими планами: я собирался кое-что сделать по дому до того, как в одиннадцать часов спустится из оранжереи Вулф.

Визит этой пары не сулил никаких прибылей.

— Вы как-то сказали, — едва не рыдая, проговорил Карл, — что людям, которым грозит опасность, просто следует упомянуть ваше имя — и их впустят в дом.

— Глупости, хвастовство. Я часто болтаю лишнее.

Но мне стало неудобно продолжать в том же духе.

— Хорошо! Входите и рассказывайте, что у вас там произошло.

Я первым поднялся на крыльцо и своим ключом открыл дверь.

Внутри первая дверь по левой стене длинного и узкого холла вела в так называемую «переднюю комнату», которой мы мало пользовались. Я открыл эту дверь, решил, что здесь нам будет удобнее всего, но, к несчастью, Фриц как раз занимался уборкой, так что пришлось мне пригласить гостей в кабинет.

Я устроился за своим письменным столом и нетерпеливо кивнул головой, предлагая им садиться.

Тина быстро осмотрелась.

— Такая уютная и безопасная комната, — сказала она. — Для вас и мистера Вулфа, двух великих людей.

— Великий только он, — поправил я ее. — Я всего лишь мальчик на побегушках… Что за разговоры об опасности?

— Мы любим эту страну! — с чувством воскликнул Карл.

Он совершенно неожиданно весь задрожал, сначала задрожали руки, потом плечи, а под конец и все тело. Тина метнулась к нему, схватила его за локти и сильно встряхнула, говоря при этом успокаивающе на неизвестном мне языке. Карл промямлил что-то в ответ; вскоре дрожь прекратилась.

Тогда она вернулась на свое место

— Мы действительно любим эту страну! — на этот раз заявила уже Тина.

Я кивнул.

— Не говорите так, пока не увидели Чиликотт в штате Огайо, где я родился. Тогда вы полюбите ее по-настоящему… Как далеко вы забирались на запад? До Десятой авеню?

— Вряд ли, — с сомнением произнесла Тина, — по-моему, до Восьмой. Но именно это мы и хотим сделать: уехать на Запад.

Она решила, что своим ответом вызовет у меня улыбку, но ее ожидания не оправдались.

— Мы не можем отправиться на Восток, не правда ли? Ведь там океан?

Тина открыла синюю сумочку и уверенно из нее что-то выбрала.

— Понимаете, мы не знаем, куда ехать. Может быть, и правда в Огайо? Здесь у меня пятьдесят долларов, — на одном дыхании проговорила она.

— Что ж, вполне достаточно, чтобы туда добраться.

Тина покачала головой.

— Нет-нет. Эти пятьдесят долларов для вас. Вы ведь знаете нашу фамилию? Вардас… Мы женаты; так что никакого вопроса об аморальном поведении быть не может. Единственное, чего мы хотим, это делать свое дело и спокойно жить… Карл и я, мы думаем…

Услышав визг лифта, на котором Вулф спускался с верхнего этажа, я понял, что сейчас нас прервут.

Но она замолчала сама, услышав приближающиеся шаги Вулфа. Когда он появился на пороге, Карл и Тина одновременно вскочили.

Взглянув на них, Вулф сделал два шага вперед, остановился и посмотрел на меня.

— Я не доложил, что у нас посетители, — сказал я весело, — потому что знал, что вы скоро спуститесь. Знакомы с Карлом из парикмахерской? А это Тина, его жена, вы ее тоже там видели. Все в порядке, они женаты… Они зашли, чтобы за пятьдесят долларов…

Не произнеся ни единого слова и даже не кивнув, Вулф повернул свое огромное тело к выходу и направился на кухню, что размещается у нас в задней половине дома.

Чета Вардас с минуту ошеломленно смотрела на дверь. Потом они дружно повернулись ко мне.

— Садитесь, — предложил я им снова. — Как вы сами сказали, он великий человек, Вулф недоволен потому, что я не известил его о вашем приходе, а он намеревался сесть здесь за своим письменным столом. — Я указал рукой на огромное кресло Вулфа. — Потом он приказал бы принести ему пива… Он и пальцем не пошевелит за пятьдесят долларов. Возможно, я тоже, но продолжайте.

Я взглянул на Тину, которая уже сидела на самом краешке стула.

— Так вы говорили…

— Мы не хотим, чтобы мистер Вулф злился на нас, — сказала она в смятении.

— Не берите в голову. Он злится на меня. Это хроническое явление. Зачем вам ехать в Огайо?

— Может, и не в Огайо.

Тина снова попыталась улыбнуться.

— Как я уже сказала, нам очень нравится эта страна. Мы хотим углубиться в нее, уехать подальше. Хотелось бы жить где-то в самом ее сердце. Вот мы и просили, чтобы вы подсказали нам, куда поехать, помогли бы…

— Нет, нет! — заговорил я решительно. — Начинайте-ка заново. Глядя на вас обоих, я вижу, что вы смертельно напуганы. О какой опасности упомянул Карл?

— Я не думаю, — запротестовала Тина, — это совсем другое…

— Так дело не пойдет, — перебил Карл хриплым от волнения голосом. Руки у него вновь задрожали, но он крепко вцепился в поручни кресла и справился с дрожью. — Я встретился с Тиной, — заговорил он, стараясь, чтобы голос у него звучал спокойно, — в концлагере в Польше[1]. Если желаете, я расскажу вам о том времени подробнее, хотя предпочел бы об этом не говорить, Я начинаю нервничать, а мне не хочется распускаться…

Я успокоил его:

— Отложим этот разговор до того дня, когда ваши нервы придут в порядок. Важно то, что вы выбрались живыми.

— Совершенно верно. И что мы здесь.

В его голосе засквозили ликующие нотки.

— Они считают, что мы умерли. Разумеется, Вардас не настоящая наша фамилия. Мы так себя назвали, когда позднее переехали в Стамбул. Потом мы ухитрились…