Рекс Стаут

«Смертельный дубль»

Глава 1

Мужчина со смуглым, гладко выбритым лицом, в чистой фланелевой рубашке по случаю утра понедельника, перегонял стадо джерсейских коров с одной стороны шоссе, где находился скотный двор, на другую, где раскинулось пастбище. Увидев приближающийся автомобиль, мужчина чертыхнулся. Какой бы умелый водитель ни сидел за рулем, животных все равно беспокоит появление машины, а если нелегкая занесла сюда жителя Нью-Йорка, возвращающегося с уик-энда, то предсказать, что может произойти, невозможно.

Фермер стоял посреди дороги, глядя на подъезжающего лихача, и облегченно вздохнул, когда автомобиль сбавил скорость, затормозил и остановился примерно в шести футах от хвоста флегматичной Дженнифер. Он остановился так близко, что мужчине достаточно было протянуть Руку, чтобы коснуться дверной ручки. От прежнего недовольства не осталось и следа, когда он увидел, кто сидит за рулем; не настолько он был предан своим коровам, чтобы не заметить хорошенькую девушку, раз уж она оказалась перед ним. Прежде чем девушка заговорила, фермер успел разглядеть даже светлые искорки, придающие теплоту ее обеспокоенным серым глазам. А заговорила она тотчас же:

— Скажите, пожалуйста, я правильно еду к дому Фокса?

Мужчина хмыкнул; иронические морщинки побежали во все стороны от уголков его глаз.

— А-а, — протянул он, — значит, едете в «Зоопарк»?

— Да, — подтвердила девушка без улыбки. — Я слышала, что местные жители так его окрестили. Так я правильно еду?

Мужчина кивнул и поднял большой палец.

— Отсюда примерно миля, большой белый дом на холме среди деревьев, немного в стороне от дороги.

Девушка поблагодарила. Он увидел, как сжались ее губы, когда она потянулась к ключу зажигания, и, не выдержав, спросил:

— На что это вы рассердились в такое прекрасное летнее утро?

— Я не сержусь, а просто беспокоюсь. Спасибо вам.

Фермер смотрел вслед небольшому двухместному автомобилю, еще нестарому, но далекому от элегантности, пока тот не скрылся за поворотом, потом вздохнул и пробормотал:

— Если она беспокоится о мужчине, то мужчина этот не я и никогда им не буду… Эй, Квини, да пошевелись же ты, проклятая! — с неожиданным раздражением рявкнул он на корову.

А девушка проехала положенную милю, увидела большой белый дом на холме, окруженный деревьями, и свернула на ведущую к нему частную дорогу. Ни плавные приятные повороты, ни мостик через ручей, ни вязы и клены, заслоняющие от солнца добрых две трети лужайки, ни даже несколько человек, слоняющихся по лужайке и повернувших или поднявших головы, чтобы посмотреть на проезжающий автомобиль, — ничто не затронуло даже краешка ее сознания. Оказалось, что подъездная аллея не доходит до парадного входа, поэтому девушке пришлось объехать вокруг дома до широкой, посыпанной гравием площадки, дальней границей которой служил огромный каменный сарай, превращенный, судя по дверям, в гараж.

Остановившись на краю площадки, девушка вышла из машины. Из кустов выскочили две большие собаки и одна маленькая, бесцеремонно обнюхали гостью и убежали. Без всякого воодушевления прокричал петух.

В узком дверном проеме, у дальнего угла сарая, появился мужчина; бросив беглый взгляд и сразу определив, что двухместный автомобиль и его владелица не представляют для него никакого интереса, он исчез. Девушка направилась к заднему входу в дом, который почти скрывался в буйных зарослях вьющихся роз; возле двери гостью остановило появление крупной круглолицей женщины в зеленом халате с тем нетерпеливым выражением в глазах, которое вырабатывается у того, кто никак не может поспеть за жизнью и уже не надеется наверстать упущенное. И голос у нее был хриплым от нетерпения, но не лишенным приятности:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответила девушка. — Меня зовут Нэнси Грант. Я звонила час назад. Мистер Фокс дома?

Женщина покачала головой.

— Мистер Текумсе Фокс еще не вернулся. Можете войти через этот ход или, если хотите, подождите на веранде перед домом. Я занята приготовлением ужина.

— Я… — Нэнси Грант закусила нижнюю губу. — А он скоро вернется?

— Может быть, и скоро, но наверняка не скажешь.

Он вообще должен был вернуться домой еще вчера вечером. Разве мистер Крокер не сказал вам этого по телефону?

— Да, сказал, но я…

— Мистер Текумсе Фокс наверняка когда-нибудь приедет, никуда не денется. Он всегда приезжает. Что у вас за беда? Серьезная?

— Да.

— Забудьте о ней. Пойдите лучше нарвите цветов. Их тут полно, можете рвать любые, какие понравятся. Я бы и сама с удовольствием пошла с вами. Хотела бы в церковь сходить, посидеть на свежем воздухе или собрать цветов в такой день, как сегодня, но мне надо готовить ужин. — Она круто повернулась и пошла к двери, но уже исчезнувшее в зарослях роз лицо ее внезапно появилось снова, и она объявила: — Меня зовут миссис Тримбл!

Девушка состроила розам гримасу, резко распрямила опущенные плечи и пошла вокруг дома. Она обходила его, и опять многочисленные подробности окружающего мира оставались за пределами ее сознания — и подстриженные кусты, и густая трава на солнце, и клумбы, засаженные цветами, — все говорило об уходе и заботе.

Взойдя по ступенькам на веранду, Нэнси Грант обнаружила, что здесь просторно, чисто и прохладно; правда, возникало ощущение некоторой неуравновешенности оттого, что в правой половине стояло с десяток плетеных кресел, а в левой не было ни одного. В одном из кресел сидел мужчина в полосатом пиджаке и серых легких брюках. Лицо его было покрыто какими-то вздувшимися пятнами. Один глаз у мужчины распух и был закрыт, другим он пытливо рассматривал что-то зажатое в руке. Откуда-то доносился звук, словно пилили дрова, хотя ничего похожего поблизости не происходило. Бросив быстрый взгляд направо, девушка свернула в пустую левую половину веранды и остановилась там, облокотившись о перила.

Мужчина подал голос, перекрывая шум «пилы»:

— Да вы присаживайтесь!

Девушка ответила, что ей и так хорошо.

— Нет, идите сюда! Там у мухоловки гнездо, поэтому мы убрали кресла. Садитесь здесь! Я не прокаженный, меня просто пчелы покусали!

Не желая спорить, Нэнси Грант выпрямилась и пошла к креслам, а мужчина тем временем вновь принялся разглядывать предмет в своей руке. Приблизившись, девушка поняла, что это маленький будильник. Она опустилась в кресло, но тут же вскочила, пораженная двумя почти одновременно раздавшимися звуками — громким треском и ударом где-то возле веранды и звонком будильника. Она стояла и смотрела на обломившуюся с клена тяжелую засохшую ветвь, которая пролетела через нижние ветви и теперь лежала на лужайке. Жужжание «пилы» вдруг прекратилось. Сверху донесся голос:

— Ну и как?

Искусанный пчелами завопил:

— Одна секунда! Ты выиграл! Боже мой, одна секунда!

Издав победный клич, по стволу дерева спустился и спрыгнул на землю еще один мужчина. Молодой, высокий, невзрачный, он остановился у основания лестницы, вспотевший, в порванной рубашке, и произнес громким повелительным тоном:

— Давай-ка, принимайся за уборку.

— Сделаю завтра. У меня еще укусы болят.

— Нет, сейчас. Уговор дороже денег. Но сначала ты принесешь мне чего-нибудь выпить, я сяду здесь со стаканчиком и буду смотреть на тебя. Ты дал мне всего восемь минут, а я все равно успел. Я хочу хлебной водки…

Он замолчал и, обернувшись, поглядел на лужайку.

Прозвучал гудок автомобиля, один резкий сигнал и через минуту появилась машина, большая, черная, с откидным верхом и хромированным капотом.

Мужчина с будильником в руках вскочил на ноги.

— Фокс вернулся, — объявил он. — Погоди, пока он увидит, что ты устроил на лужайке! Мне нужно вернуть часы миссис Тримбл…

Он рысцой побежал в дом. Невзрачный молодой человек взлетел по лестнице на веранду и устремился вслед за ним. Автомобиль сделал круг по подъездной аллее и скрылся за домом.