Какая простая и радостная мысль! Карл ласково стер слезы со щек возлюбленной.

— Если на то будет воля Божья — мы не расстанемся.

Это не был конкретный ответ, но все же он несколько успокоил Еву. Она попыталась улыбнуться и взяла себя в руки.

— Гости уже разъезжаются. Вам нечего опасаться; когда они справлялись о вас с Джулианом, им ответили, что «Чарльз Трентон» отбыл, а лорд Грэнтэм болен. Больше они не задавали вопросов. В замке сейчас остались лишь нотариус, мировой судья и несколько соседних сквайров, которые в качестве душеприказчиков будут присутствовать при оглашении завещания. Еще там останется Стивен. И как должностное лицо, и… в качестве общеизвестного моего жениха. Отец ведь не успел публично расторгнуть нашу помолвку.

Опять этот жалкий и тревожный взгляд.

У Карла заныло сердце, но он заставил себя улыбнуться и ласково погладил ее по щеке:

— Все в порядке, Ева. Я понимаю. Значит, Гаррисон не уехал?

— Он уезжал, но ненадолго. Сейчас он уже в Сент-Прайори.

Карл чуть кивнул.

Они пошли ко входу. На лестнице король подал ей руку и попробовал пошутить.

— Выше нос, моя прекрасная возлюбленная. Обещаю, что Мое Величество потерпит, если сегодня вы будете сидеть возле «круглоголового» полковника.

Ева поддержала тон:

— Я верю слову моего короля.

Они прошли через то же пустое крыло замка, куда вчера вбежали, гонясь за призраком, Джулиан и Стивен, и миновали полутемную прихожую, глядя лишь друг на друга. Они даже не заметили застывшего в нише стены, одетого во все черное Энтони Робсарта.

Он стоял, не шевелясь, и глядел им вслед широко открытыми, удивленными глазами. Сюда, в эти помещения, он пришел, заинтригованный рассказами о появлении странного существа. Энтони давно понимал, что от него скрывают какую-то тайну Сент-Прайори. Все эти непонятные события, таинственные звуки по ночам — о них молчали, явно не догадываясь, что он что-то заподозрил. Он же волновался, хотя и не имел права выказать этого. Страстно желая стать хозяином замка, он все же чувствовал себя в нем постояльцем, непрошеным гостем. Но теперь-то все изменится, а значит, он должен обязательно разгадать эту тайну. Поэтому, распростившись с гостями и оставив попечителей заботам Рэйчел, он отправился в эти покои. Заметив Трентона и Еву, он на всякий случай притаился в сторонке. Они его не заметили, а вот он… То, что он услышал, поразило его, и он начисто забыл, зачем пришел. «Мое Величество», — сказал Чарльз Трентон. «Я верю слову моего короля», — ответила Ева.

Энтони был оглушен. Чарльз Трентон и… король. В его памяти всплыли тексты всех этих листов с описанием Карла Стюарта: очень высок, смугл, черты неправильные, черные глаза и волосы… Все сходилось. Никто не знал, где скрывается беглый король. А выходит, он совсем рядом, только что он, Энтони, должен предпринять?

Пастор даже икнул от потрясения. В пустых покоях этот звук прозвучал неожиданно громко. Энтони испугался и прикрыл ладонью рот, озираясь. Нет, они уже ушли, он остался один. Медленно, весь во власти мыслей, он стал подниматься по лестнице. Как сомнамбула, он шел по пустынным покоям и, лишь заслышав голоса, остановился. Ему нужно побыть одному и все как следует обдумать. Он подошел к прикованной скамье в нише окна, машинально вытер с нее пыль и сел, глядя перед собой немигающими глазами. Он понимал, какой шанс у него в руках. Как он может выслужиться перед новыми властями, или, наоборот, возвыситься в кругах сторонников монархии. Но что лучше предпринять, он еще не решил.

Почему-то он вспомнил свою жизнь. Никчемную жизнь, в которой его постигало одно разочарование за другим. С детства он чувствовал себя ущемленным тем, что родился в семье младшим. Духовная карьера — единственное, что светило ему. Он с готовностью ухватился за эту возможность, хотя no-настоящему набожным не был — мешало тщеславие и жажда мирских благ. Религия для него служила лишь ширмой, за которой он прятал свое честолюбие, одновременно пытаясь создать себе репутацию рьяного поборника церкви. Сначала католической — ибо это считалось модным и престижным, потом — пресвитерианской, после казни епископа Лода и прихода к власти пуритан. О своих чаяниях он не говорил никому, кроме сестры Элизабет — она-то уж была глупа, как гусыня, и он ничем не рисковал, доверяя ей. Но почему-то все, с кем он общался, относились с явным сомнением к его религиозным речам и откровениям. А его брат Дэвид, который сделал столь блестящую карьеру, даже пальцем не пошевелил, когда он попросил его выполнить свой семейный долг и похлопотать за младшего брата.

— Мужчина должен добиваться всего сам, — только и ответил он.

Презренный негодяй! Как он смел говорить такое? Он, кому все падало прямо с неба! По крайней мере, так считал Энтони. Ведь если бы их старший брат не погиб на дуэли, разве стал бы Дэвид пэром? Так бы и торчал в Ирландии среди этих католиков-полудикарей, на одной из которых он даже женился, породив столь порочное создание, как Ева. Потом все его победы на войне — сколько фамильных земель он распродал, чтобы сформировать свои войска, да и взяток, наверное, надавал немало. А его работа в Вест-Индской компании? Энтони никогда не думал, что успех поднятия ее флота зависел от титанических усилий брата, и считал, что тому просто повезло. И опять же, если он продолжал распродавать земли, то отнюдь не ради работы. Наверняка, чтобы позолотить ручку Кромвеля, у которого аристократия Англии была не в чести. Вон лорд-протектор хоть и разогнал палату лордов, а с его братцем все же был на короткой ноге. А Дэвид, несмотря на все это, так и не ударил палец о палец, чтобы вытащить его, Энтони, из дерьма.

Энтони давно понял, что ненавидит всех, но особенно — свою семью и брата Дэвида. Вот если бы их не стало… Тогда он мог бы отказаться от духовного сана, стать лордом, бароном Сент-Прайори, пэром Англии.

Итак… если он откроет, что его милые племянницы скрывали коронованного врага республики — их сразу не станет. Если же, став пэром, он поможет королю скрыться — трудно представить, какие возможности откроются перед ним, если монархия вернет свое. Энтони зажмурился — ему уже мерещилась должность в Совете короля, орден Подвязки, немыслимые богатства и титулы. Эх!..

Где-то сквозняком захлопнуло дверь. Энтони вздрогнул и очнулся от своих мечтаний. Он встал, оправил одежду. Пора было идти слушать завещание. О своем открытии он пока умолчит. У него еще будет время обдумать, как поступить.

В это время вернувшийся Стивен находился в библиотеке замка. Его рука все еще покоилась на перевязи, но чувствовал себя он уже нормально. В отличие от физического состояния, в душе его царил полный переполох. Разгон фанатиков, дуэль с Джулианом, когда он едва избежал смерти, таинственное существо, прячущееся в Сент-Прайори, неожиданное убийство лорда Дэвида… Стивен был привязан к барону и искренне скорбел о нем. И еще Рэйчел. Неожиданное, слепящее чувство любви к этой милой девушке… их связь. И это в то время, когда Ева настаивает на соблюдении помолвки. А потом известие, что Ева — любовница… короля. У него появился шанс разорвать помолвку, которой он уже не желал, но он ведь обещал барону жениться на Еве. У Стивена голова шла кругом..

Он с трудом взял себя в руки. Итак… Пока он ничего не может разузнать о смерти лорда Робсарта, ему следует сосредоточиться на таинственном существе, прячущемся в замке. Человек ли это? Стивен решил, что человек, или почти человек. И от этого «почти» ему становилось не по себе. Это скрывало в себе опасность и объясняло многое из того, что происходило в замке. Таинственный монстр-убийца, присутствие которого сулит опасность обитателям Сент-Прайори. Стивен подумал о Рэйчел, и сердце его дрогнуло — она знает об этом получеловеке, но молчит. Значит, и она в опасности. Но он разведает эту тайну, даже вопреки ее воле.

Стивен огляделся. Светлая библиотека с ее старинным сводом, готическими окнами и книжными шкафами. В ней было нечто уютное и в то же время таинственное. Сюда рвалось то жуткое существо и здесь исчезло. Сейчас помещение казалось каким-то сумрачным, возможно, из-за пасмурного дня. За окнами шумел опадающей листвой старый парк; по полу пробегали тени. Глядя на них, Стивен остановил свой взгляд на чернильном пятне у люка. Его бы уже давно стерли, если бы все в замке не были так поглощены похоронами. И тут внимание Стивена привлекло нечто другое: пятно было не единственным. Тот, кто разлил чернила, видимо, запачкался в них. Стивен увидел еще несколько мазков на плитах пола на некотором расстоянии друг от друга, словно пола одежды мела по плитам там, где касалась пола. Стивен поежился. Видимо, монстр делал огромные скачки, когда убегал. И следы вели… он уже догадался. К таинственной двери у камина. Он заметил, что на двери нет замка, и это почему-то поразило его. На створке двери тоже виднелись следы чернил, вернее, огромных пальцев. Возможно, впечатление усиливалось оттого, что след был размазан. Стивену стало не по себе, и он невольно положил руку на эфес. Он попытался открыть дверь, но она не поддалась — видимо, была заперта изнутри.